— Но до него еще несколько месяцев!
— Ну и что?
— Ты забудешь.
— Не забуду. Седьмого ноября, верно?
— Нет. Восьмого.
— Я так и сказал. — В его голубых глазах плясали искорки смеха. — Восьмого в восемь. Это будет особенная встреча — рандеву, как в том фильме…
— Да, да, знаю. Хэмфри Богарт и Лорен Бэкол в «Ключе Ларго».
— А вот и нет, — с нажимом произнес Джек.
— Кэри Грант и как ее там? — сказал Гас.
— Какая разница? — нетерпеливо перебила Фрея. Ей не терпелось закончить игру. Она кивнула Джеку: — Принимаю пари.
— Если проиграешь, платить будешь ты, — предупредил он.
— Разумеется.
— О'кей. Вы все свидетели. — Джек пересчитал свои фишки и церемонно выложил их на стол. — Открой карты.
Фрея с элегантностью опытного игрока перевернула карты. Королевский покер.
— Черт! — Джек стукнул по столу и бросил карты, демонстрируя флеш в трефах.
Фрея, издав победный клич, придвинула вожделенную кипу фишек к себе. Игра была классная. Она чувствовала себя великолепно.
— Я собираюсь заказать омаров и пирог с трюфелями. И конечно же, шампанское, — сообщила она Джеку.
Теперь настала ее очередь банковать.
— Миссисипи Хай-Лоу, — объявила она, тасуя карты. — Двойки, тузы, прочая мелочь без счета.
Лео презрительно скривил губы, затягиваясь:
— Эта игра для девчонок.
Фрея потянулась через стол, вытащила сигарету у него изо рта и затушила в пепельнице.
— Но не тогда, когда в нее играю я.
Около полуночи они прервали игру, чтобы выпить кофе. Фрея выиграла около сотни долларов. Она была на высоте.
— Это нечестно, — заныл Ларри, нажимая на кнопки калькулятора, — я проигрываю.
— Не надо быть излишне эмоциональным, — заметила Фрея. — Возьми вот булочку.
Она встала, потянулась, раскинув руки, чтобы расслабить затекшую спину, и пошла на кухню, где уже собрались все остальные. Там тоже все было как раньше: обшарпанные шкафчики для посуды в стиле пятидесятых, тостер в присохших крошках, пожелтевшие газеты, карикатура в рамке из «Нью-йоркер», изображавшая издателя в виде римского патриция, обращающегося к плебейского вида запуганному автору. Фрея не могла найти чистую чашку, пришлось выудить кружку из горы грязной посуды в раковине. Джек стоял у плиты, внимательно слушая Лео. Они представляли собой странную пару: один нарочито развязный, другой — собранный, как кот перед прыжком. О чем они могли говорить?
Сварив кофе, Джек обошел всех по кругу и налил каждому, обмениваясь шутками со своими гостями. На нем была голубая рубашка, выбившаяся из плотно облегающих потертых джинсов, кроссовки на босу ногу. За ухом торчала сигарета с марихуаной. Как это ему все сходило с рук? Фрея не могла смотреть на него без улыбки. Ей приятно было снова видеть его, хотя она не могла ему об этом сказать. У него и так самомнения хоть отбавляй, а от лишних комплиментов голова пойдет кругом.
Когда он подошел к ней, она перегнулась через стол и протянула ему чашку.
— Ну и свинья, — сказала она, выразительным жестом обводя кухню.
— Я занят, — парировал он. — У меня голова забита более высокими материями.
— Значит, роман движется полным ходом?
— Искусство не терпит суеты. Произведение должно вызреть. Спешка тут ни к чему.
— Не сказала бы, что три года работать над книгой — это спешка. Сколько контрольных сроков уже пропущено? — Она заглянула ему в глаза: — Ладно, уже заткнулась. Расскажи мне о Лео. Я его здесь раньше не видела.
— Это потому, что он здесь не бывал. Мы познакомились совершенно случайно пару недель назад, и я сказал, что он может заскочить, когда захочет.
Фрею не обманул нарочито непринужденный тон Джека. Лео зачем-то был нужен ему. Фрее стало интересно зачем.
— Так чем занимается Лео?
— Он раскручивал журнал. «Слово», помнишь? Тот самый, что опубликовал мой рассказ о мальчике, попавшем в шторм.
Фрея кивнула:
— Ты получил пятьдесят долларов и купил велосипед.
— Да, ну а теперь он известный литературный агент, ведет дела на миллионы долларов. — Джек провел рукой по волосам. — Он считает, что у меня есть талант.
— Конечно, у тебя есть талант. Я тебе твержу об этом уже несколько лет. И агент у тебя тоже есть. Ты ведь не собираешься бросить Эллу после всего, что она для тебя сделала?
— Нет… — неуверенно проговорил Джек. Он внезапно сник. Поставив кофейник на стол, засунул руки в карманы. — Как поживает Марк?
— Майкл.
— Не важно. Насколько я понимаю, он отпустил тебя поиграть сегодня?
— Это что за вопросы?
— Я спросил только потому, что мы не слишком часто тебя видим с тех пор, как вы вместе.
Фрея ничего не ответила, сложила на груди руки, словно подготовилась к обороне, и посмотрела ему в глаза. Унизительные подробности сегодняшнего вечера могли захлестнуть ее с новой силой. Какой она была дурой! Но она не станет плакать, как маленькая сопливая девчонка, в особенности перед Джеком.
— Все просто супер, так? — продолжал допытываться он, глядя на нее со своей особенной ленивой улыбочкой.
Фрея обхватила ладонями локти.
— Разве ты не в курсе, что словечко «супер» вышло из употребления у меня на родине году эдак в 1969-м?
— Что-то ты к старости стала раздражительной. Бедный старина Мартин, наверное, был счастлив отделаться от тебя хоть на один вечер. Сегодня ты уже не сможешь помешать ему заняться любовью с судебными отчетами.
— Его зовут Майкл. И он по крайней мере занят настоящим делом. Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь, знаешь ли.
Джек усмехнулся:
— Осторожнее. У тебя ноздри раздуваются. Ты становишься похожа на очень высокомерного верблюда.
— Да заткнись ты! — Фрея оттолкнула Джека и вернулась за карточный стол. Сегодня она была не в том настроении, чтобы парировать насмешки.
Когда игра возобновилась, удача ей резко изменила. Были ли тому виной алкоголь, или травка, или просто грубое, чисто мужское желание выиграть любой ценой, но мужчины стали играть куда агрессивнее. Фрея начинала чувствовать себя аутсайдером. От горы фишек ничего не осталось. Пришлось написать долговую расписку, чтобы продолжить игру. Фрея пошла в коридор позвонить Кэт со своего мобильника.
«Вы позвонили Катерине да Филиппо. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение, и я вам перезвоню».
Фрея тяжело вздохнула.
— Это я, — сказала она в трубку после гудка. — Ты мне нужна. Позвони мне на мобильник, как только услышишь мой голос. Пожалуйста.
Когда она вернулась за игровой стол, мужчины говорили о ком-то, кого она не знала. О парне, работавшем на Уоллстрит, сделавшем головокружительную карьеру. Его звали Уэверли Лайонс.
— Дурацкое имя, — сказала Фрея.
Никто даже головы не повернул в ее сторону. Они продолжали нудную болтовню о квартире этого Уэверли возле Центрального парка, о том, что у него там целых три спальни;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100