Джек и Фрея влились в толпу, но Кэндис и Бретта нигде не было видно.
— Наверное, они сбежали, — сказал Джек.
— Вот они, — сказала Фрея. В том направлении, куда она указывала, несколько чернокожих подростков танцевали в плотном кольце, обступившем невидимый отсюда источник музыки, ухающей в каком-то икающем ритме. Двух белых у края кольца не так-то трудно было заметить.
— Где? — спросил Джек, хлопая себя по карманам рубашки в поисках очков.
— Давай пойдем к ним, — сказала Фрея, вырываясь вперед.
Но, когда они подошли к танцплощадке, у нее не хватило духу присоединиться к ним. Она не могла ни понять, ни разделить их поглощенности танцем: напряженно отрешенные лица, без тени улыбки, пугали ее. Она смотрела, как Бретт извивается своим гибким телом, а Кэндис вздрагивает и покачивается. Когда музыка стихла, Бретт подошел к Фрее — глаза сияют, тело пышет жаром.
— Вот было здорово, — сказал он, чуть задыхаясь.
— Время ужинать, — объявил Джек. — Я угощаю.
Джек пошел вперед с Кэндис, обнимая ее одной рукой, зажав последний позвонок на затылке, как бы невзначай, между большим и указательным пальцами. Так ходят парочки во всех американских фильмах про школьников. Впервые за многие годы Фрее захотелось быть маленькой, похожей на кошечку, чтобы Бретт мог вот так обнять ее, а не идти рядом, сунув руки в карманы, болтая о клубах и группах, о которых она никогда не слышала.
Постепенно огни стали тускнеть и шум ярмарочных забав поутих. Вскоре все поглотила тьма, и единственным напоминанием об увеселениях осталось Чертово колесо, сиявшее розовым и пурпурным в ночном небе, его крохотные кабинки казались бисеринками, свисавшими с браслета. Внезапно черная толпа сменилась белой. Вокруг все говорили по-русски: пожилые пары, выгуливавшие своих собачек, женщины средних лет в укороченных обтягивающих топах и мини-юбках, с черными корнями обесцвеченных волос, явно ищущие приключений субботним вечером.
— Невозможно поверить! — воскликнул Бретт.
— Русские эмигранты начали селиться здесь с пятидесятых. Они называют Брайтон маленькой Одессой. Я думала, тебе здесь понравится, — с улыбкой сказала Фрея.
Вдоль пляжа вытянулась цепь ресторанов со столиками на свежем воздухе. Свободных почти не было. Миловидные официантки в коротких фартучках сновали между столиками и исходящими паром кухнями под пристальным взглядом владельцев, зловещих в своих черных очках и мягких белых туфлях. Играла музыка — приятная, ненавязчивая. Атмосфера вполне европейская: никаких гамбургеров, никаких манхэттенских «шишек», никаких див с Пятой авеню, голодовками доводящих себя до совершенства, — обычные люди, которым хорошо друг с другом.
Вдруг Фрея заметила свободный столик, и они заняли его. Джек заказал водку, яйца с икрой, картофельный салат, копченого угря.
— Закажи селедку, — напомнила Фрея.
— Хорошая мысль.
— И свекольный салат со сметаной.
— Отлично. Еще что-нибудь?
Фрея оставила выбор за Джеком и вместе с Кэндис отправилась в уборную.
— Я прямо влюбилась в Бретта, — сообщила Кэндис из соседней кабинки. — Он мятежник.
— Я рада. — Фрея помрачнела. Она что-то не заметила, чтобы Бретт был мятежником, он, кажется, еще не ухватил, что сегодняшнее свидание — вещь серьезная, не просто веселая прогулка.
Фрея мыла руки, глядя на себя в зеркало.
— Скажи, Кэндис, что ты думаешь об этом платье? Только честно.
Кэндис со всей серьезностью отнеслась к вопросу и придирчиво осмотрела Фрею.
— Сойдет, — любезно заключила она. — Вы хорошо сохранились.
Когда дамы вернулись за стол, Джек рассказывал Бретту старый анекдот о поляке и таблице для проверки зрения.
— …Польский паренек спрашивает у окулиста: «Как я могу это читать? Это же портрет моего кузена!»
— Неправильно, — вмешалась Фрея, садясь напротив. — Он должен сказать: «Это мой дядя».
— Какая разница?
— Я просто говорю тебе, как надо.
— Не важно, что надо, важно, чтобы было смешно. Бретт смеялся. Не так ли, Бретт?
— Так. Очень смешно, Джек.
Джек подмигнул Фрее.
— QED.
— О да, — восторженно выдохнула Кэндис, — я всегда мечтала прокатиться на океанском лайнере.
— Я тоже, — поддакнул Бретт.
Фрея встретилась глазами с Джеком. Она больше не могла сдерживаться, положила голову на стол и зашлась смехом.
— Что тут смешного? — обиженно спросила Кэндис.
Но Фрея слышала лишь заразительный басистый хохот Джека и хохотала до слез.
Наконец Бретт — милый, очаровательный Бретт — сказал Кэндис:
— Наверное, это знают только они двое. Позволь мне налить тебе немного водки.
Официант приносил блюдо за блюдом. Фрея объясняла Бретту, из чего приготовлено каждое, и кормила его с вилки. Говорили обо всем: о пирсинге, о квартирной плате, об ужасах открытого прослушивания, об искусственности самого понятия — список бестселлеров.
Бретта глубоко впечатлил тот факт, что Джек выпустил книгу.
— Каким именем вы подписались? — спросил он.
— Собственным, конечно, — поспешила ответить Фрея. Она знала, что этот вопрос стоял под номером один в списке вещей, которые, по мнению Джека, ни в коем случае нельзя говорить автору.
— Понятно, — кивнул Бретт. — Я попрошу вашу книгу в библиотеке. — Это высказывание шло под номером два.
Фрея, чтобы сменить тему, заговорила о России и о русских, но тут Джек и Бретт сцепились рогами по поводу Второй мировой.
— Русские были нашими врагами, — настаивал Бретт.
— Ты, дружок, ошибаешься, — увещевал его Джек. — Вспомни хотя бы о Ялте.
Бретт выглядел раздраженным.
— Но во всех фильмах, которые я смотрел, русские играют «плохих ребят».
— Ты абсолютно прав, Бретт, — вступилась за него Фрея, пнув Джека под столом ногой. — Холодная война и все такое.
Джек открыл было рот, но Фрея знаками дала ему понять, чтобы замолчал. Может, Бретт и не Эйнштейн, но она не даст Джеку его растоптать. Эрудиция Бретта меньше всего ее интересовала. К счастью, Кэндис в этот момент начала рассказывать им о недавно виденном ею телевизионном шоу, в котором принимал участие некий жуткий злодей с русским акцентом. Бретт тоже видел эту передачу, и они начали оживленно ее обсуждать. Фрея так и не смогла ухватить суть их разговора и стала болтать с Джеком ни о чем. У нее возникло неприятное ощущение, что сторонний наблюдатель мог бы распределить их по парам совсем не так, как это было на самом деле.
Между тем вокруг становилось все более шумно. Около полуночи за соседними столиками стали петь веселые мелодичные песни с припевом, сопровождая его прихлопываниями. Затем начались танцы. Девушки в нейлоновых дискотечных платьицах высыпали из ресторана, увлекая всех четверых в круг танцующих. Фрея держала Бретта за талию. Рубашка у него расстегнулась, и Фрея ощутила его теплую гладкую кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100