Вообще-то ты должна любить его. А ты не любишь. Разве не так?
Любила ли она Бретта? Джейми посмотрела на холодный блеск бриллианта. Этот камень похож на ее жениха. С внешней стороны Бретт – идеальный мужчина: красивый, холеный, прекрасно одетый. Играет в теннис, посещает благотворительные мероприятия и оперу, водит компанию с приличными людьми. Но под лощеным фасадом Бретта таится незнакомец. Он никогда не говорит о своих чувствах. Говорил ли когда-нибудь Бретт, что любит ее? Она не могла припомнить.
Джейми медленно подняла голову.
– Я думаю, что люблю Бретта. В известной мере.
– В известной мере? Звучит не утешительно.
Джейми перевела взгляд с лица брата на часы, стоявшие на ночном столике.
– На меня это чувство никогда не сваливалось, как снег на голову. Никакой эйфории...
– Ты напоминаешь мне Мел Торми. Боже, у меня начинаются галлюцинации. – Марк театрально откинулся назад. – Моя сестра превратилась в Мел Торми. Убейте меня! Прекратите мои страдания!
Джейми подскочила к Марку, запустив подушкой ему в лицо. Они корчились от смеха, пока Марк не начал кашлять. Через минуту, уже успокоившись, он попытался слабо улыбнуться. Джейми склонилась над ним, обеспокоенная тем, что слишком далеко зашла. Наконец он перевел дух.
– Все в порядке – прошептал он. – Все в порядке.
– Ты уверен?
– Да-а.
– Марк, тебе необходимо посетить доктора. Возможно, у тебя пневмония или еще что-нибудь. Почему я не могу позвать к тебе врача?
– Мне не нужен доктор. Мне нужно только немного отдохнуть.
– Ты уверен?
– Да-а.
Джейми взяла поднос с едой, стоявший на ночном столике.
– По крайней мере, я могу что-нибудь сделать для тебя? – спросила она, став у его кровати.
Он покачал головой.
– Сегодня утром я передохну. А днем мы отправимся с тобой в лабораторию.
Джейми улыбнулась ему и пошла к двери.
– Ну, детка?
Джейми остановилась.
– Да?
– Не выходи за Бретта, если не любишь его. Я говорю серьезно.
Джейми попыталась забыть замечания Марка, но всю дорогу вниз по лестнице у нее в ушах звучал его голос. «Не выходи за Бретта, если не любишь его. Не выходи за Бретта, если не любишь его».
В кухне Джейми поставила поднос с тарелками в раковину и поднялась в главный холл. Но перед этим она задержалась у лестницы, взглянула вниз, в темный холл, в направлении двери в кабинет. Она проделывала это в своих ночных кошмарах сотни раз. Холодок пробежал у нее по спине, и волосы на голове зашевелились. В своих сновидениях она никогда не могла заставить себя отказаться подойти к кабинету, где снова и снова на нее мог напасть ужас.
Рука Джейми скользнула по колонне винтовой лестницы. Сейчас она не спала, а бодрствовала. Все происходило средь бела дня. Ничто не могло причинить ей вред. И она знала, что если хочет, чтобы ее ночные кошмары никогда больше не повторились, ей необходимо осмотреть кабинет. Она шагнула к затемненному холлу.
Дерево Небес.
Джейми посмотрела через плечо. Кто это говорит с ней? Она взглянула вверх, на лестницу. Затем обернулась в сторону холла. Нигде никого. Откуда же все-таки послышался голос? И так реально! С опаской и волнением она стала приближаться к двери кабинета.
2
По мере того, как Джейми приближалась к кабинету, шарообразная ручка двери постепенно становилась все больше и больше. На какое-то мгновение ей вдруг вспомнилась мелодия «Радость мира», вырвавшаяся из глубины ее сознания. Затем музыку прорезал крик ребенка, отзвук прошлого, заставивший Джейми вздрогнуть. Крик все продолжался, пока Джейми не превратилась в истеричную десятилетнюю девочку, какой была когда-то. Страх привел ее в знакомое до боли состояние транса, перенеся в прошлое, хотя она и знала, что бодрствует.
– Нет! – рыдала она, спускаясь к холлу и пытаясь подавить сидевший в ней страх, который даже двадцать лет спустя все еще охватывал ее. К тому моменту, когда она распахнула дверь в кабинет, она уже буквально задыхалась и была покрыта потом, хотя в доме чувствовалась прохлада.
– Разреши мне жить! – скулила она. – О, Господи, только оставь меня жить!
После взрыва рыданий она замерла на пороге кабинета, закрыв уши руками. Ей все еще слышалась рождественская музыка, перекрывающая какофонию из звуков клавесина, колоколов, голосов Барбары Стрейзанд и Перри Комо. Одна лишь музыка могла свести ее с ума. Но были еще и свечи, сотни свечей, красных и белых, ярко горевших, вспыхивавших с треском, отбрасывавших причудливые тени на стены и потолок. От них можно было ослепнуть.
Джейми зажмурилась, чтобы избавиться от наваждения. Она стояла в пустом кабинете, всего лишь в старом кабинете, заставленном покрытыми плесенью книгами в кожаных переплетах. И это было не Рождество 1970 года, а октябрь 1990. И она уже не десятилетняя девочка, которая только что потеряла родителей, погибших на шоссе, а взрослая женщина. Теперь я уже настоящая женщина. Настоящая женщина.
Она отняла руки от ушей. Потом заставила себя посмотреть в сторону балконной двери, открывавшейся в запущенный сад. Здесь она впервые увидела привидение. Здесь очень давно этот дух, возникший при отблесках свечей в разгоряченном воображении ребенка, впервые в канун Рождества принял материализованную форму.
Сначала она решила, что это дух ее отца. Она и думать не могла о том, чтобы бояться его. Однако ей было всего лишь десять лет. И мысль о том, что умерший отец посещает ее, приводила ее в ужас. И все же видение, мелькавшее перед ней, не походило ни на отца, ни на мать. Это был человек, одетый в странный черный костюм со старомодным шейным платком, заколотым красивой булавкой. У Джейми мурашки забегали по коже, когда она вспомнила, что видение обратилось к ней по имени. Она все еще видела эти серые губы, произнесшие ее имя, эту руку, протянутую к ней. – Джей-ми, Джей-ми!
Она была твердо уверена, что это Хэзард Макалистер, привидение, по всей вероятности, посещавшее особняк Макалистер.
Ее бабушка рассказывала ей о Макалистере, о том, как он построил этот дом, а затем убил двух человек в этом самом кабинете. Брат же не уставал напоминать ей о привидении, пугая ее тем, что Хэзард Макалистер поджидает ее в уборной. Хэзард Макалистер схватит ее, когда она пойдет в ванную комнату в полночь. Хэзард Макалистер пролезет под дверью в ее спальню, даже если дверь будет на замке. Джейми, которая всегда чего-то боялась и которой всегда чудились какие-то звуки, верила россказням брата и все ночи в доме бабушки тряслась от страха.
Музыка стала совсем громкой. «Маленький городок Вифлеем» и «Колокольчик Белл Рок», Рой Кларк и Тони Беннетт. Ребенок закричал снова – нет, это кричала она сама. Свечи, музыка, свечи, музыка.
Джейми прислонилась к полкам с книгами.
Бабушка обращалась к ней по имени, гладила ее по лицу, умоляла рассказать о том, что с ней произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Любила ли она Бретта? Джейми посмотрела на холодный блеск бриллианта. Этот камень похож на ее жениха. С внешней стороны Бретт – идеальный мужчина: красивый, холеный, прекрасно одетый. Играет в теннис, посещает благотворительные мероприятия и оперу, водит компанию с приличными людьми. Но под лощеным фасадом Бретта таится незнакомец. Он никогда не говорит о своих чувствах. Говорил ли когда-нибудь Бретт, что любит ее? Она не могла припомнить.
Джейми медленно подняла голову.
– Я думаю, что люблю Бретта. В известной мере.
– В известной мере? Звучит не утешительно.
Джейми перевела взгляд с лица брата на часы, стоявшие на ночном столике.
– На меня это чувство никогда не сваливалось, как снег на голову. Никакой эйфории...
– Ты напоминаешь мне Мел Торми. Боже, у меня начинаются галлюцинации. – Марк театрально откинулся назад. – Моя сестра превратилась в Мел Торми. Убейте меня! Прекратите мои страдания!
Джейми подскочила к Марку, запустив подушкой ему в лицо. Они корчились от смеха, пока Марк не начал кашлять. Через минуту, уже успокоившись, он попытался слабо улыбнуться. Джейми склонилась над ним, обеспокоенная тем, что слишком далеко зашла. Наконец он перевел дух.
– Все в порядке – прошептал он. – Все в порядке.
– Ты уверен?
– Да-а.
– Марк, тебе необходимо посетить доктора. Возможно, у тебя пневмония или еще что-нибудь. Почему я не могу позвать к тебе врача?
– Мне не нужен доктор. Мне нужно только немного отдохнуть.
– Ты уверен?
– Да-а.
Джейми взяла поднос с едой, стоявший на ночном столике.
– По крайней мере, я могу что-нибудь сделать для тебя? – спросила она, став у его кровати.
Он покачал головой.
– Сегодня утром я передохну. А днем мы отправимся с тобой в лабораторию.
Джейми улыбнулась ему и пошла к двери.
– Ну, детка?
Джейми остановилась.
– Да?
– Не выходи за Бретта, если не любишь его. Я говорю серьезно.
Джейми попыталась забыть замечания Марка, но всю дорогу вниз по лестнице у нее в ушах звучал его голос. «Не выходи за Бретта, если не любишь его. Не выходи за Бретта, если не любишь его».
В кухне Джейми поставила поднос с тарелками в раковину и поднялась в главный холл. Но перед этим она задержалась у лестницы, взглянула вниз, в темный холл, в направлении двери в кабинет. Она проделывала это в своих ночных кошмарах сотни раз. Холодок пробежал у нее по спине, и волосы на голове зашевелились. В своих сновидениях она никогда не могла заставить себя отказаться подойти к кабинету, где снова и снова на нее мог напасть ужас.
Рука Джейми скользнула по колонне винтовой лестницы. Сейчас она не спала, а бодрствовала. Все происходило средь бела дня. Ничто не могло причинить ей вред. И она знала, что если хочет, чтобы ее ночные кошмары никогда больше не повторились, ей необходимо осмотреть кабинет. Она шагнула к затемненному холлу.
Дерево Небес.
Джейми посмотрела через плечо. Кто это говорит с ней? Она взглянула вверх, на лестницу. Затем обернулась в сторону холла. Нигде никого. Откуда же все-таки послышался голос? И так реально! С опаской и волнением она стала приближаться к двери кабинета.
2
По мере того, как Джейми приближалась к кабинету, шарообразная ручка двери постепенно становилась все больше и больше. На какое-то мгновение ей вдруг вспомнилась мелодия «Радость мира», вырвавшаяся из глубины ее сознания. Затем музыку прорезал крик ребенка, отзвук прошлого, заставивший Джейми вздрогнуть. Крик все продолжался, пока Джейми не превратилась в истеричную десятилетнюю девочку, какой была когда-то. Страх привел ее в знакомое до боли состояние транса, перенеся в прошлое, хотя она и знала, что бодрствует.
– Нет! – рыдала она, спускаясь к холлу и пытаясь подавить сидевший в ней страх, который даже двадцать лет спустя все еще охватывал ее. К тому моменту, когда она распахнула дверь в кабинет, она уже буквально задыхалась и была покрыта потом, хотя в доме чувствовалась прохлада.
– Разреши мне жить! – скулила она. – О, Господи, только оставь меня жить!
После взрыва рыданий она замерла на пороге кабинета, закрыв уши руками. Ей все еще слышалась рождественская музыка, перекрывающая какофонию из звуков клавесина, колоколов, голосов Барбары Стрейзанд и Перри Комо. Одна лишь музыка могла свести ее с ума. Но были еще и свечи, сотни свечей, красных и белых, ярко горевших, вспыхивавших с треском, отбрасывавших причудливые тени на стены и потолок. От них можно было ослепнуть.
Джейми зажмурилась, чтобы избавиться от наваждения. Она стояла в пустом кабинете, всего лишь в старом кабинете, заставленном покрытыми плесенью книгами в кожаных переплетах. И это было не Рождество 1970 года, а октябрь 1990. И она уже не десятилетняя девочка, которая только что потеряла родителей, погибших на шоссе, а взрослая женщина. Теперь я уже настоящая женщина. Настоящая женщина.
Она отняла руки от ушей. Потом заставила себя посмотреть в сторону балконной двери, открывавшейся в запущенный сад. Здесь она впервые увидела привидение. Здесь очень давно этот дух, возникший при отблесках свечей в разгоряченном воображении ребенка, впервые в канун Рождества принял материализованную форму.
Сначала она решила, что это дух ее отца. Она и думать не могла о том, чтобы бояться его. Однако ей было всего лишь десять лет. И мысль о том, что умерший отец посещает ее, приводила ее в ужас. И все же видение, мелькавшее перед ней, не походило ни на отца, ни на мать. Это был человек, одетый в странный черный костюм со старомодным шейным платком, заколотым красивой булавкой. У Джейми мурашки забегали по коже, когда она вспомнила, что видение обратилось к ней по имени. Она все еще видела эти серые губы, произнесшие ее имя, эту руку, протянутую к ней. – Джей-ми, Джей-ми!
Она была твердо уверена, что это Хэзард Макалистер, привидение, по всей вероятности, посещавшее особняк Макалистер.
Ее бабушка рассказывала ей о Макалистере, о том, как он построил этот дом, а затем убил двух человек в этом самом кабинете. Брат же не уставал напоминать ей о привидении, пугая ее тем, что Хэзард Макалистер поджидает ее в уборной. Хэзард Макалистер схватит ее, когда она пойдет в ванную комнату в полночь. Хэзард Макалистер пролезет под дверью в ее спальню, даже если дверь будет на замке. Джейми, которая всегда чего-то боялась и которой всегда чудились какие-то звуки, верила россказням брата и все ночи в доме бабушки тряслась от страха.
Музыка стала совсем громкой. «Маленький городок Вифлеем» и «Колокольчик Белл Рок», Рой Кларк и Тони Беннетт. Ребенок закричал снова – нет, это кричала она сама. Свечи, музыка, свечи, музыка.
Джейми прислонилась к полкам с книгами.
Бабушка обращалась к ней по имени, гладила ее по лицу, умоляла рассказать о том, что с ней произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68