как можно было не согласиться с Энджи Уорнер? Или любой из них в данный момент? Их мужья зарабатывали свыше трехсот тысяч долларов в год, ее муж зарабатывал тридцать пять тысяч. На их территории при их мерках власти и престижа Сабрина оказалась в невыгодном положении. Она сказала себе, что ей следует об этом помнить. Ирма Каллен провела их к своей машине, которая заскользила по широким мирным улицам, мимо двухсотлетних церквей, мимо зеленого луга, на котором когда-то разыгралось одно из сражений войны за независимость. Они въехали на подъездную аллею, ведущую к трехэтажному кирпичному особняку, к которому были пристроены новые комнаты, выступающие во все стороны. «Похоже на спятившего цыпленка, хлопающего крыльями», — подумала Сабрина. Ей очень не понравилась Ирма Каллен. Но ведь она — супруга президента, значит, следует выказать уважение.
Ирма Каллен была высокой и угловатой дамой с длинным подбородком и карими глазами, которые смотрели в разных направлениях, как будто каждому нет дела до того, да что смотрит другой. Это создавало трудности для окружающих, они никогда не знали, в который глаз смотреть во время беседы. Сабрина выбрала левый и оказалась в фокусе ее взгляда примерно в половине случаев. Такая женщина, чей вид заставлял окружающих нервничать и которая не отличалась терпением, не могла благожелательно отнестись к гостье, которая не только была молода и красива, но и вдобавок легкомысленно пошутила над званием своего мужа и, что еще хуже, забыла об их предыдущей встрече.
Однако у Ирмы Каллен был великолепный дом, отделанный с изысканным вкусом. Сабрина шла по комнатам, пораженная смешением двух стилей простоты: стройная мебель Шейкера и более массивная, но все же простая дубовая мебель начала века Филиппа Уэбба, тонированная зеленым, что было ее отличительным признаком, и украшенная лаковой кожей или выпуклыми серебряными узорами. Она провела по изящному узору на пианино.
— Уэбб, — прошептала она. — Как прекрасно. Ирма казалось изумленной и польщенной. На мгновение оба ее глаза попытались сфокусироваться на Сабрине.
— Откуда вам это известно?
— Я разбираюсь в мебели, — ответила Сабрина. — Работаю с антиквариатом.
— О! — воскликнула Энджи Уорнер. — Тогда вам понравится Силвермайн.
Сабрина вопросительно посмотрела на нее.
— Колония художников в Норфолке. Всего несколько миль отсюда. Мы ездим туда за покупками и завтракаем там, по крайней мере, раз в неделю. Фредди Пейн хихикнула:
— У меня такое ощущение, что Стефания далеко ушла от Силвермайна. Она, наверное, знает больше, чем любой из них. Даже больше вас, Ирма.
Сабрина встревожилась. Частная война. Она стала свидетельницей одной из стычек еще раньше, в машине.
— Меня зовут Фредерика, — сказала Фредди, объясняя свое имя. Она была высокой и яркой женщиной с густыми черными волосами, подстриженными ровной линией, с карими глазами под тяжелыми веками и черными бровями.
— Фредерика, от какого-то неизвестного французского предка. Но такое происхождение невысоко котируется в Стэмфорде. Лучше быть одним из пилигримов. Ирма — пилигрим, правда ведь, Ирма? Или, скорее, поскольку Ирма не могла так хорошо сохраниться, один из ее предков-пиратов был им. Ирма проигнорировала ее.
За ленчем ангелоподобная Энджи старалась поддерживать мир между Ирмой и Фредди. Поскольку на женщин распространялся ранг мужей, то Ирма, как президент, явно была главнокомандующим за столом и во всей общественной жизни. Однако она нередко позволяла Энджи сглаживать углы, заостренные ее нетерпимым характером.
Сабрина ела свою долю поджаренного грейпфрута и индейки по-флорентийски, забавляясь и наблюдая все ту же драму, тот же обмен быстрыми, короткими ударами кинжала, который обычно происходил и в их кругу в Лондоне. «Конечно, — подумала она, — такое происходит повсюду, даже в Эванстоне. Но я никогда не задумывалась над этим, потому что раньше не считала Эванстон чем-то большим, чем временное пристанище».
«Ничто, связанное с Гартом, не является постоянным». Она почувствовала знакомый укол боли. Ее задумчивость прервал голос Ирмы.
— Что? — спросила Сабрина. — Простите, я думала о другом.
— Я сказала, — отрывисто бросила Ирма, — что мы запланировали небольшой обед в клубе сегодня вечером, чтобы вы и ваш муж могли познакомиться со всеми нами. Вам следует знать, что мы здесь тесно связаны между собой. Многие из стэмфордских мужчин ездят на работу в Нью-Йорк каждый день, но мы чувствуем, что наши основные обязательства здесь. Лаборатория Фостера — наиболее престижное заведение в Стэмфорде, поэтому его лидеры также являются лидерами общины. Мы укрепляем Стэмфорд, мы не увозим свои деньги в Нью-Йорк. Это ответственность, которую мы с радостью берем на себя. Фредди считает это глупостью — у нее много друзей на стороне.
— Чьи мужья не руководители, — торжественно объяснила Сабрине Фредди.
— Но Фредди никогда не заходит слишком далеко, — продолжала Ирма. — Потому что мы все нужны друг другу, как вы поймете, когда ваш муж присоединится к нам. И с нашей помощью вы быстро научитесь быть одной из нас. Тот факт, что вам предстоит многому научиться, не должен вас смущать. Поскольку вы приехали со Среднего Запада, нельзя ожидать от вас знания обычаев. Сабрина слушала молча, широко раскрыв глаза, а Ирма продолжала:
— Наш стиль жизни понемногу просачивается и в остальные регионы страны. Разумеется, часто бывает так, что когда остальные начинают копировать нас, мы уже переходим к новому стилю жизни.
Энджи выглядела смущенной; Фредди подмигнула Сабрине. Сабрина упорно смотрела на четко очерченный рот Ирмы.
— Мы принимаем в качестве модели культурные центры Европы. Мы, например, обедаем позже, чем вы: в восемь часов, иногда даже в девять. Для детей, конечно, больше подходит шесть. Мы не едим на заднем дворе; мы не жарим шашлыки в клубах грязного дыма. Мы не носим цельнокроеной одежды, всяких там трико и комбинезонов. Мы поддерживаем бесплатные средние школы, как необходимые нашему городу, но мы не посылаем в них своих детей. У вас, безусловно, есть дети.
— Двое, — автоматически ответила Сабрина. Она была зачарована, почти загипнотизирована монотонным голосом Ирмы. — Мальчик и девочка.
— И вы растите их как добрых христиан?
— Мне кажется, мы растим из Клиффа футбольного форварда, — сказала Сабрина. — Насчет Пенни я пока не уверена.
Фредди рассмеялась, Энджи хихикнула. Ирма застыла, не донеся до рта чашку кофе.
— Те из нас, кого Господь наградил материальным благосостоянием, серьезно относятся к своим обязательствам.
— Все в порядке, Стефания, — весело сказала Энджи, сознавая, что Ирма поставила себя в дурацкое положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Ирма Каллен была высокой и угловатой дамой с длинным подбородком и карими глазами, которые смотрели в разных направлениях, как будто каждому нет дела до того, да что смотрит другой. Это создавало трудности для окружающих, они никогда не знали, в который глаз смотреть во время беседы. Сабрина выбрала левый и оказалась в фокусе ее взгляда примерно в половине случаев. Такая женщина, чей вид заставлял окружающих нервничать и которая не отличалась терпением, не могла благожелательно отнестись к гостье, которая не только была молода и красива, но и вдобавок легкомысленно пошутила над званием своего мужа и, что еще хуже, забыла об их предыдущей встрече.
Однако у Ирмы Каллен был великолепный дом, отделанный с изысканным вкусом. Сабрина шла по комнатам, пораженная смешением двух стилей простоты: стройная мебель Шейкера и более массивная, но все же простая дубовая мебель начала века Филиппа Уэбба, тонированная зеленым, что было ее отличительным признаком, и украшенная лаковой кожей или выпуклыми серебряными узорами. Она провела по изящному узору на пианино.
— Уэбб, — прошептала она. — Как прекрасно. Ирма казалось изумленной и польщенной. На мгновение оба ее глаза попытались сфокусироваться на Сабрине.
— Откуда вам это известно?
— Я разбираюсь в мебели, — ответила Сабрина. — Работаю с антиквариатом.
— О! — воскликнула Энджи Уорнер. — Тогда вам понравится Силвермайн.
Сабрина вопросительно посмотрела на нее.
— Колония художников в Норфолке. Всего несколько миль отсюда. Мы ездим туда за покупками и завтракаем там, по крайней мере, раз в неделю. Фредди Пейн хихикнула:
— У меня такое ощущение, что Стефания далеко ушла от Силвермайна. Она, наверное, знает больше, чем любой из них. Даже больше вас, Ирма.
Сабрина встревожилась. Частная война. Она стала свидетельницей одной из стычек еще раньше, в машине.
— Меня зовут Фредерика, — сказала Фредди, объясняя свое имя. Она была высокой и яркой женщиной с густыми черными волосами, подстриженными ровной линией, с карими глазами под тяжелыми веками и черными бровями.
— Фредерика, от какого-то неизвестного французского предка. Но такое происхождение невысоко котируется в Стэмфорде. Лучше быть одним из пилигримов. Ирма — пилигрим, правда ведь, Ирма? Или, скорее, поскольку Ирма не могла так хорошо сохраниться, один из ее предков-пиратов был им. Ирма проигнорировала ее.
За ленчем ангелоподобная Энджи старалась поддерживать мир между Ирмой и Фредди. Поскольку на женщин распространялся ранг мужей, то Ирма, как президент, явно была главнокомандующим за столом и во всей общественной жизни. Однако она нередко позволяла Энджи сглаживать углы, заостренные ее нетерпимым характером.
Сабрина ела свою долю поджаренного грейпфрута и индейки по-флорентийски, забавляясь и наблюдая все ту же драму, тот же обмен быстрыми, короткими ударами кинжала, который обычно происходил и в их кругу в Лондоне. «Конечно, — подумала она, — такое происходит повсюду, даже в Эванстоне. Но я никогда не задумывалась над этим, потому что раньше не считала Эванстон чем-то большим, чем временное пристанище».
«Ничто, связанное с Гартом, не является постоянным». Она почувствовала знакомый укол боли. Ее задумчивость прервал голос Ирмы.
— Что? — спросила Сабрина. — Простите, я думала о другом.
— Я сказала, — отрывисто бросила Ирма, — что мы запланировали небольшой обед в клубе сегодня вечером, чтобы вы и ваш муж могли познакомиться со всеми нами. Вам следует знать, что мы здесь тесно связаны между собой. Многие из стэмфордских мужчин ездят на работу в Нью-Йорк каждый день, но мы чувствуем, что наши основные обязательства здесь. Лаборатория Фостера — наиболее престижное заведение в Стэмфорде, поэтому его лидеры также являются лидерами общины. Мы укрепляем Стэмфорд, мы не увозим свои деньги в Нью-Йорк. Это ответственность, которую мы с радостью берем на себя. Фредди считает это глупостью — у нее много друзей на стороне.
— Чьи мужья не руководители, — торжественно объяснила Сабрине Фредди.
— Но Фредди никогда не заходит слишком далеко, — продолжала Ирма. — Потому что мы все нужны друг другу, как вы поймете, когда ваш муж присоединится к нам. И с нашей помощью вы быстро научитесь быть одной из нас. Тот факт, что вам предстоит многому научиться, не должен вас смущать. Поскольку вы приехали со Среднего Запада, нельзя ожидать от вас знания обычаев. Сабрина слушала молча, широко раскрыв глаза, а Ирма продолжала:
— Наш стиль жизни понемногу просачивается и в остальные регионы страны. Разумеется, часто бывает так, что когда остальные начинают копировать нас, мы уже переходим к новому стилю жизни.
Энджи выглядела смущенной; Фредди подмигнула Сабрине. Сабрина упорно смотрела на четко очерченный рот Ирмы.
— Мы принимаем в качестве модели культурные центры Европы. Мы, например, обедаем позже, чем вы: в восемь часов, иногда даже в девять. Для детей, конечно, больше подходит шесть. Мы не едим на заднем дворе; мы не жарим шашлыки в клубах грязного дыма. Мы не носим цельнокроеной одежды, всяких там трико и комбинезонов. Мы поддерживаем бесплатные средние школы, как необходимые нашему городу, но мы не посылаем в них своих детей. У вас, безусловно, есть дети.
— Двое, — автоматически ответила Сабрина. Она была зачарована, почти загипнотизирована монотонным голосом Ирмы. — Мальчик и девочка.
— И вы растите их как добрых христиан?
— Мне кажется, мы растим из Клиффа футбольного форварда, — сказала Сабрина. — Насчет Пенни я пока не уверена.
Фредди рассмеялась, Энджи хихикнула. Ирма застыла, не донеся до рта чашку кофе.
— Те из нас, кого Господь наградил материальным благосостоянием, серьезно относятся к своим обязательствам.
— Все в порядке, Стефания, — весело сказала Энджи, сознавая, что Ирма поставила себя в дурацкое положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162