Может, и нет никакого человека?
— Федор, пойми, — Денис улыбнулся немного грустно. — Ты ведь не маленький уже. Дети не берутся из воздуха. Для того, чтобы сотворить ребенка, нужно два человека, а не один. Я узнал о том, что она ждет ребенка, спустя почти восемь месяцев с того момента, как расстался с ней. А это вполне достаточный срок, чтобы встретить человека и полюбить его.
— Да, дети из воздуха не берутся, — немного обидевшись на снисходительный тон Дениса, пробурчал Федор. — Встретить — это понятно. Но вот полюбить — об этом-то ты откуда знаешь?
— Знаю, — убежденно произнес Денис. — По другому она никогда… Никогда не смогла бы. Она не такая. Не стала бы… Если бы не любила.
— Ну хорошо, — согласился Федор, — с этим я, допустим, согласен. Но откуда ты знаешь, что он… этот… рядом?
Денис пожал плечами:
— Не знаю, Федор. Наверное, рядом. Ничего я про нее не знаю, — снова повторил Денис. Ни про нее, ни про ее ребенка. Кто у нее, мальчик или девочка? — неожиданно спросил он.
— Девочка, — наморщив лоб, произнес Федор, — Кристина однажды говорила. Давно уже. Она же почти совсем ничего о Сашке. Могила… Хотя — я ведь сам никогда не спрашиваю. Знаешь, как будто барьер какой-то внутри. Не пускает — и все. Если бы спросил — может, она и рассказала бы что-нибудь… Но это — я. А ты-то? Неужели совсем ничего, никаких… чувств не осталось?
Выговорив слово «чувств» Федор вздохнул, словно опустил наконец на землю огромную тяжелую ношу.
— Чувства… остались, — Денис не смог сдержать улыбки, увидев лицо приятеля. — Послушай, дядя Федор, я только одного не понимаю: ты своей Машке-то какими словами в любви объяснялся? Руку и сердце ей как предлагал?
— А никакими, — Федор махнул рукой, — она все слова за меня сказала. Я только головой кивнул. И еще на регистрации сказал — да. Ну, когда меня спрашивали — хочу ли я… Сказал, хочу. Ты же меня знаешь, Денис. Я люблю не словами, а душой!
Не выдержав, Денис рассмеялся, а спустя некоторое время его смех подхватил и Федор, поняв, что ничего более патетично-лиричного сказать было невозможно. Посмеявшись, уже без сожаления об «уходящей жизни» откупорил последнюю бутылку пива и разлил ее по бокалам, следя за тем, чтобы пена не переползла через край.
— Чувства остались, — снова повторил Денис, отпив первый глоток. — Знаешь, они были разные. В тот день, когда я узнал… Когда Кристина мне сказала, они были очень разными. Я поверить не мог, даже злился. Злился на нее за то, что не стала меня ждать. Пока я тут пил, потом лечился, потом никак не мог с Жанной разобраться, раздумывал, что я ей скажу при встрече, все слова подбирал… Я, дурак, думал — она меня ждать будет. А она, видишь, не стала. Я пришел — а меня уже не ждут. Я тогда думал — она меня вечно ждать будет. А потом понял, что жизнь-то не стоит на месте. Видишь, как получилось — не стала она меня ждать. И мне так обидно было, так больно… А потом, со временем, боль прошла. Ни обиды, не злости, только грусть и еще… тепло какое-то, знаешь… Тепло. Как будто все льдом было покрыто, а потом солнце на небе появилось, и растопило — капля за каплей. Я его почувствовал, тепло это. И сохранил. И, знаешь, жить стало легче…
— Понятно, — резюмировал Федор, — внутренняя система автономного обогрева души. Личное изобретение инженера Полонского. Ну, а топливо-то? Топливо откуда берешь?
— Память, — опустив голову, ответил Денис. — Память щедра.
И, усмехнувшись, добавил: — На топливо.
Некоторое время они сидели в тишине, не зная, что еще можно прибавить к сказанному и не решаясь почему-то поменять тему разговора. Федор заговорил первым:
— Ну, что, ты уже решил променять родные просторы на солнечный берег Средиземного моря?
— Дураком был бы, если бы не решил, — ответил Денис.
— Подписал уже?
— Нет еще, не подписал. Есть еще время.
— Значит, еще не решил, — сделал логический вывод Федор. — Что-то тебе мешает.
— Мешает, — сразу согласился Денис. — Только вот не пойму — что. Там перспективы, деньги, в конце концов. Здесь — ничего. Ничего…
— Как будто сам себя убеждаешь, — высказался Федор, должным образом оценив интонацию, с которой Денис произнес последние слова.
— Может быть, и так. Только — в чем? Сам не знаю. В конце концов, не на всю жизнь уезжаю. Контракт — на год, а там уже все от меня зависеть будет. Не захочу остаться — вернусь. Только иногда такое чувство, как будто я что-то не сделал. Что-то важное, и не пойму что.
— Может, не извинился перед Жанной за то, что она напрасно потратила на тебя целый год своей молодой жизни?
— Я ее об этом не просил. Да при чем тут Жанна, что ты все время о ней вспоминаешь? Далась она тебе! — с нескрываемой досадой проговорил Денис.
— Ну, ладно, не кипятись. Не буду больше, — миролюбиво произнес Федор. — Вот мы тут с тобой сидим, режим нарушаем…
— Не мы нарушаем, а я нарушаю. Только у меня сегодня выходной. Могу позволить себе расслабиться. Три бутылки пива для меня, прошедшего огонь и воду — пустяк, ты же знаешь!
— Может, еще за парой бутылочек сбегать? — подмигнул Федор. — Авось после четвертой тебе яблочко на голову и свалится — поймешь, в чем причина собственной нерешительности?
— Ты что, на стойкость меня проверяешь? Не хочу я больше пива!
— Ну, не хочешь, значит, не надо. Только я и без пива, кажется, знаю, в чем дело. Что тебя держит. Вернее, кто.
— И кто же?
— Она, — многозначительно произнес Федор. — Саша. И это твое тепло, которое ты боишься потерять на солнечном побережье. Замерзнуть боишься ты в этой жаркой стране, приятель.
— Она, — повторил Денис, глядя мимо Федора в приоткрытое окно.
— В общем, так. Иди, одевайся, — Федор залпом осушил оставшееся пиво и нетерпеливо повторил: — Одевайся.
— Я вроде бы и так не голый. Что тебе в голову взбрело, дядя Федор?
— Куртку, говорю, надевай. Осень на улице, прохладно. Замерзнешь без куртки, пока дойдешь.
— Да что ты придумал, Федор? Куда я должен идти?
— К Кристине. Сейчас ты оденешься, и пойдешь к Кристине. И все узнаешь. Выяснишь то, что тебя так мучает.
— Что узнаю? Что выясню? Что ты несешь-то? — Денис почти злился.
— Все, что хочешь узнать, но боишься себе в этом признаться! — не сдавался Федор. — Узнаешь все, что хочешь узнать! Узнаешь, где она, с кем она, как она…
— Да не хочу я ничего знать! — настойчиво отказывался Денис. — Я же тебе сказал: рядом с ней есть человек, который… Этого достаточно.
— Да что ты заладил — человек, человек! А если нет с ней рядом никакого человека?
— А ребенок?
Они говорили, перебивая друг друга, почти без пауз — речь сливалась в единый поток, вопрос наскакивал на вопрос.
— А если ребенок… А если ребенок — твой?
«Совсем спятил», — подумал про себя Федор, произнося эти слова, но внешне своего смущения не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Федор, пойми, — Денис улыбнулся немного грустно. — Ты ведь не маленький уже. Дети не берутся из воздуха. Для того, чтобы сотворить ребенка, нужно два человека, а не один. Я узнал о том, что она ждет ребенка, спустя почти восемь месяцев с того момента, как расстался с ней. А это вполне достаточный срок, чтобы встретить человека и полюбить его.
— Да, дети из воздуха не берутся, — немного обидевшись на снисходительный тон Дениса, пробурчал Федор. — Встретить — это понятно. Но вот полюбить — об этом-то ты откуда знаешь?
— Знаю, — убежденно произнес Денис. — По другому она никогда… Никогда не смогла бы. Она не такая. Не стала бы… Если бы не любила.
— Ну хорошо, — согласился Федор, — с этим я, допустим, согласен. Но откуда ты знаешь, что он… этот… рядом?
Денис пожал плечами:
— Не знаю, Федор. Наверное, рядом. Ничего я про нее не знаю, — снова повторил Денис. Ни про нее, ни про ее ребенка. Кто у нее, мальчик или девочка? — неожиданно спросил он.
— Девочка, — наморщив лоб, произнес Федор, — Кристина однажды говорила. Давно уже. Она же почти совсем ничего о Сашке. Могила… Хотя — я ведь сам никогда не спрашиваю. Знаешь, как будто барьер какой-то внутри. Не пускает — и все. Если бы спросил — может, она и рассказала бы что-нибудь… Но это — я. А ты-то? Неужели совсем ничего, никаких… чувств не осталось?
Выговорив слово «чувств» Федор вздохнул, словно опустил наконец на землю огромную тяжелую ношу.
— Чувства… остались, — Денис не смог сдержать улыбки, увидев лицо приятеля. — Послушай, дядя Федор, я только одного не понимаю: ты своей Машке-то какими словами в любви объяснялся? Руку и сердце ей как предлагал?
— А никакими, — Федор махнул рукой, — она все слова за меня сказала. Я только головой кивнул. И еще на регистрации сказал — да. Ну, когда меня спрашивали — хочу ли я… Сказал, хочу. Ты же меня знаешь, Денис. Я люблю не словами, а душой!
Не выдержав, Денис рассмеялся, а спустя некоторое время его смех подхватил и Федор, поняв, что ничего более патетично-лиричного сказать было невозможно. Посмеявшись, уже без сожаления об «уходящей жизни» откупорил последнюю бутылку пива и разлил ее по бокалам, следя за тем, чтобы пена не переползла через край.
— Чувства остались, — снова повторил Денис, отпив первый глоток. — Знаешь, они были разные. В тот день, когда я узнал… Когда Кристина мне сказала, они были очень разными. Я поверить не мог, даже злился. Злился на нее за то, что не стала меня ждать. Пока я тут пил, потом лечился, потом никак не мог с Жанной разобраться, раздумывал, что я ей скажу при встрече, все слова подбирал… Я, дурак, думал — она меня ждать будет. А она, видишь, не стала. Я пришел — а меня уже не ждут. Я тогда думал — она меня вечно ждать будет. А потом понял, что жизнь-то не стоит на месте. Видишь, как получилось — не стала она меня ждать. И мне так обидно было, так больно… А потом, со временем, боль прошла. Ни обиды, не злости, только грусть и еще… тепло какое-то, знаешь… Тепло. Как будто все льдом было покрыто, а потом солнце на небе появилось, и растопило — капля за каплей. Я его почувствовал, тепло это. И сохранил. И, знаешь, жить стало легче…
— Понятно, — резюмировал Федор, — внутренняя система автономного обогрева души. Личное изобретение инженера Полонского. Ну, а топливо-то? Топливо откуда берешь?
— Память, — опустив голову, ответил Денис. — Память щедра.
И, усмехнувшись, добавил: — На топливо.
Некоторое время они сидели в тишине, не зная, что еще можно прибавить к сказанному и не решаясь почему-то поменять тему разговора. Федор заговорил первым:
— Ну, что, ты уже решил променять родные просторы на солнечный берег Средиземного моря?
— Дураком был бы, если бы не решил, — ответил Денис.
— Подписал уже?
— Нет еще, не подписал. Есть еще время.
— Значит, еще не решил, — сделал логический вывод Федор. — Что-то тебе мешает.
— Мешает, — сразу согласился Денис. — Только вот не пойму — что. Там перспективы, деньги, в конце концов. Здесь — ничего. Ничего…
— Как будто сам себя убеждаешь, — высказался Федор, должным образом оценив интонацию, с которой Денис произнес последние слова.
— Может быть, и так. Только — в чем? Сам не знаю. В конце концов, не на всю жизнь уезжаю. Контракт — на год, а там уже все от меня зависеть будет. Не захочу остаться — вернусь. Только иногда такое чувство, как будто я что-то не сделал. Что-то важное, и не пойму что.
— Может, не извинился перед Жанной за то, что она напрасно потратила на тебя целый год своей молодой жизни?
— Я ее об этом не просил. Да при чем тут Жанна, что ты все время о ней вспоминаешь? Далась она тебе! — с нескрываемой досадой проговорил Денис.
— Ну, ладно, не кипятись. Не буду больше, — миролюбиво произнес Федор. — Вот мы тут с тобой сидим, режим нарушаем…
— Не мы нарушаем, а я нарушаю. Только у меня сегодня выходной. Могу позволить себе расслабиться. Три бутылки пива для меня, прошедшего огонь и воду — пустяк, ты же знаешь!
— Может, еще за парой бутылочек сбегать? — подмигнул Федор. — Авось после четвертой тебе яблочко на голову и свалится — поймешь, в чем причина собственной нерешительности?
— Ты что, на стойкость меня проверяешь? Не хочу я больше пива!
— Ну, не хочешь, значит, не надо. Только я и без пива, кажется, знаю, в чем дело. Что тебя держит. Вернее, кто.
— И кто же?
— Она, — многозначительно произнес Федор. — Саша. И это твое тепло, которое ты боишься потерять на солнечном побережье. Замерзнуть боишься ты в этой жаркой стране, приятель.
— Она, — повторил Денис, глядя мимо Федора в приоткрытое окно.
— В общем, так. Иди, одевайся, — Федор залпом осушил оставшееся пиво и нетерпеливо повторил: — Одевайся.
— Я вроде бы и так не голый. Что тебе в голову взбрело, дядя Федор?
— Куртку, говорю, надевай. Осень на улице, прохладно. Замерзнешь без куртки, пока дойдешь.
— Да что ты придумал, Федор? Куда я должен идти?
— К Кристине. Сейчас ты оденешься, и пойдешь к Кристине. И все узнаешь. Выяснишь то, что тебя так мучает.
— Что узнаю? Что выясню? Что ты несешь-то? — Денис почти злился.
— Все, что хочешь узнать, но боишься себе в этом признаться! — не сдавался Федор. — Узнаешь все, что хочешь узнать! Узнаешь, где она, с кем она, как она…
— Да не хочу я ничего знать! — настойчиво отказывался Денис. — Я же тебе сказал: рядом с ней есть человек, который… Этого достаточно.
— Да что ты заладил — человек, человек! А если нет с ней рядом никакого человека?
— А ребенок?
Они говорили, перебивая друг друга, почти без пауз — речь сливалась в единый поток, вопрос наскакивал на вопрос.
— А если ребенок… А если ребенок — твой?
«Совсем спятил», — подумал про себя Федор, произнося эти слова, но внешне своего смущения не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73