Саша уже собиралась подойти. Она даже сделала первый шаг, вышла из-под козырька, тут же едва не захлебнувшись ветром. И сразу остановилась.
С противоположной стороны дороги к кошке приближался чей-то силуэт. В темноте Саша плохо видела, и все же силуэт показался ей знакомым. Это и заставило ее остановиться на мгновение. Высокий сутулый парень в короткой кожаной куртке и плотно натянутом до бровей «петушке» быстрыми и широкими шагами пересекал перекресток. Обе руки глубоко в карманах, квадратный упрямый подбородок. «Но ведь это же…»
Иногда Саше казалось, что сначала она увидела его, и только потом появилась кошка. Она не могла себе объяснить этого странного мутного пятна в своей памяти. Хотя все остальное она помнила вполне отчетливо.
…Обе руки глубоко в карманах. Упрямый, выдающийся вперед квадратный подбородок. Это же Андрей, подумала Саша. Андрей Измайлов.
Это был он. Тот самый парень, сидящий на последней парте в правом ряду у окна. Тот самый, который за период их недолгого знакомства успел заставить ее не спать ночами. Который беспрестанно хамил и сверлил ее своими стальными глазами, пытаясь добраться до самого мозга. Андрей Измайлов, который в списке безнадежных стоял на первом месте. Который гордо носил кличку «Крот» и держал в страхе не только всю группу, но даже некоторых преподавателей. Саша не хотела признаваться себе в том, что и сама немного побаивалась своего ученика. С каждым днем она все больше отчаивалась до него достучаться…
Наклонившись, он быстро поднял кошку с земли, прижал к себе обеими руками. «Андрей…» — прошептала Саша, но он ее, конечно же, не услышал. Он даже не заметил ее среди людей, зябко жмущихся под козырьком автобусной остановки. Через несколько минут все растворилось в темноте — больше не было ни кошки, ни парня, который, сжалившись, унес ее с собой.
Этот вечер многое изменил в ее жизни. Кошка стала спасительным оазисом в пустыне безнадежности… Конечно, она не могла этого забыть. Она знала и твердо верила: в тот вечер ей случайно удалось увидеть то, что тщательно скрывалось от посторонних глаз. Обнаженную, ничем не прикрытую человеческую душу. Лицо без маски. И она запомнила это лицо, запечатлела его в своей памяти четким фотографическим снимком, не теряющем собственной яркости вопреки течению времени. И теперь каждый раз, когда было невыносимо трудно видеть перед собой маску, она закрывала на мгновение глаза и вспоминала то лицо, что было скрыто под ней. Это давало ей силы, укрепляло волю и веру… И она продолжала свои отчаянные попытки преодолеть глухую оборону этого парня, заставить его открыться перед всеми и остаться таким, какой он есть.
Однажды… Всего лишь однажды она не выдержала. Звонок уже прозвенел, в классе осталось совсем немного мальчишек. Она окликнула его, когда он уже почти скрылся в дверном проеме.
«Андрей!»
Он обернулся, немного удивленно вскинув брови. Она пристально смотрела в глаза. Ей было слишком важно видеть, как они изменятся, когда она задаст ему свой вопрос.
«Кстати, я хотела спросить… Как твоя кошка? Как она поживает?»
«Кошка?» — переспросил он, сплюнув тугой слюной себе под ноги.
«Кошка», — Саша продолжала смотреть, не отрываясь, в его глаза. Не замечая, что и остальные оставшиеся в классе мальчишки тоже застыли и переводят непонимающие взгляды с одного лица на другое.
«Какая еще кошка?»
«Твоя кошка. Серая. Разве нет у тебя кошки? Или, может быть, это кот…»
«Нет у меня никакой кошки. И кота тоже нет. С чего вы взяли-то?»
Не выдержав, Саша опустила взгляд. Что же, еще одно поражение. Не надо было этого делать. Почти сразу, как только он вышел из класса, Саша поняла всю бесполезность собственной затеи. Нужно было быть полной идиоткой, чтобы предположить с его стороны какую-то другую реакцию. Даже если бы они были в классе вдвоем, без свидетелей, он вряд ли признался бы. Ведь для него эта кошка наверняка означала бы признание собственной слабости, собственного поражения. Он был уверен в том, что никто не видел, как он подбирал мокрую кошку с земли, как прижимал ее, грязную, к себе. Но Саша ведь видела…
Это случилось почти год назад, и с тех пор Саша не теряла надежды, что рано или поздно все же сумеет заставить его сбросить маску. Кошка помогала почти всегда. А смеющийся над Сашиной сентиментальностью голос Кристины звучал с каждым днем все тише. «Не может этого быть. Будь он таким, каким пытается казаться и кажется, он бы никогда, ни за что в жизни… Он бы скорее пнул ее ногой, или просто прошел мимо. Я же видела, своими глазами видела, как он ее подобрал…» — эти слова превратились для Саши со временем в некое подобие заклинания, спасающего в самые тяжелые минуты. А тяжелые минуты случались часто. Иногда ей хотелось закричать на него, ударить, выгнать из класса и бросить в лицо емкое слово «подонок». Если бы не кошка, рано или поздно Саша бы не выдержала.
Но в тот день что-то изменилось. Память была не в ладу с эмоциями. Кошка куда-то затерялась, перед глазами стояло лицо Дениса, в ушах звучал несмолкающий шум отъезжающего поезда, а на сердце была тревога. Тревога вытеснила все чувства. Саша отчетливо поняла, что поступила просто глупо, не поехав в Элисту.
… Он продолжал сверлись ее взглядом, с легкой улыбкой, туманным пятном блуждающей на губах. Смотрел прямо в глаза и меланхолично сплевывал на пол шелуху от семечек. Уже двадцать минут прошло с начала урока, и целый ворох шелухи от семечек собрался возле последней парты. Саша знала, что ей придется подметать этот мусор. В который раз с начала учебного года ей приходится это делать?… Считать было бы бессмысленно. Наверное, подметать эту шелуху было унизительно. Но еще более унизительным казалось Саше оставить ее на полу, как явное доказательство собственного бессилия.
— Андрей. Пожалуйста, прекрати так себя вести. Ты находишься на уроке.
— Ну и что?
— А то, что сейчас мне придется попросить тебя взять веник и подмети мусор.
В ответ он сплюнул еще более смачно и улыбнулся, оскалив зубы. Саша вздохнула, надеясь, что внутренняя дрожь, электрическим разрядом пробежавшая по телу, останется незамеченной для окружающих.
— У вас, Александра Алексеевна… — он всегда обращался к ней с нарочитой и немного комичной уважительностью, тщательно проговаривая каждый звук в ее имени. Это часто вызывало в классе одобрительные и подобострастные улыбки, что заводило Сашу еще сильнее. — У вас это получается гораздо лучше.
— Что у меня получается гораздо лучше? — спросила она ледяным тоном, не замечая, что тишина в классе начинает становиться почти угрожающей.
— Подметать мусор. С веником в руках вы просто великолепны. Особенно, когда пониже наклоняетесь. Такая соблазнительная попка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
С противоположной стороны дороги к кошке приближался чей-то силуэт. В темноте Саша плохо видела, и все же силуэт показался ей знакомым. Это и заставило ее остановиться на мгновение. Высокий сутулый парень в короткой кожаной куртке и плотно натянутом до бровей «петушке» быстрыми и широкими шагами пересекал перекресток. Обе руки глубоко в карманах, квадратный упрямый подбородок. «Но ведь это же…»
Иногда Саше казалось, что сначала она увидела его, и только потом появилась кошка. Она не могла себе объяснить этого странного мутного пятна в своей памяти. Хотя все остальное она помнила вполне отчетливо.
…Обе руки глубоко в карманах. Упрямый, выдающийся вперед квадратный подбородок. Это же Андрей, подумала Саша. Андрей Измайлов.
Это был он. Тот самый парень, сидящий на последней парте в правом ряду у окна. Тот самый, который за период их недолгого знакомства успел заставить ее не спать ночами. Который беспрестанно хамил и сверлил ее своими стальными глазами, пытаясь добраться до самого мозга. Андрей Измайлов, который в списке безнадежных стоял на первом месте. Который гордо носил кличку «Крот» и держал в страхе не только всю группу, но даже некоторых преподавателей. Саша не хотела признаваться себе в том, что и сама немного побаивалась своего ученика. С каждым днем она все больше отчаивалась до него достучаться…
Наклонившись, он быстро поднял кошку с земли, прижал к себе обеими руками. «Андрей…» — прошептала Саша, но он ее, конечно же, не услышал. Он даже не заметил ее среди людей, зябко жмущихся под козырьком автобусной остановки. Через несколько минут все растворилось в темноте — больше не было ни кошки, ни парня, который, сжалившись, унес ее с собой.
Этот вечер многое изменил в ее жизни. Кошка стала спасительным оазисом в пустыне безнадежности… Конечно, она не могла этого забыть. Она знала и твердо верила: в тот вечер ей случайно удалось увидеть то, что тщательно скрывалось от посторонних глаз. Обнаженную, ничем не прикрытую человеческую душу. Лицо без маски. И она запомнила это лицо, запечатлела его в своей памяти четким фотографическим снимком, не теряющем собственной яркости вопреки течению времени. И теперь каждый раз, когда было невыносимо трудно видеть перед собой маску, она закрывала на мгновение глаза и вспоминала то лицо, что было скрыто под ней. Это давало ей силы, укрепляло волю и веру… И она продолжала свои отчаянные попытки преодолеть глухую оборону этого парня, заставить его открыться перед всеми и остаться таким, какой он есть.
Однажды… Всего лишь однажды она не выдержала. Звонок уже прозвенел, в классе осталось совсем немного мальчишек. Она окликнула его, когда он уже почти скрылся в дверном проеме.
«Андрей!»
Он обернулся, немного удивленно вскинув брови. Она пристально смотрела в глаза. Ей было слишком важно видеть, как они изменятся, когда она задаст ему свой вопрос.
«Кстати, я хотела спросить… Как твоя кошка? Как она поживает?»
«Кошка?» — переспросил он, сплюнув тугой слюной себе под ноги.
«Кошка», — Саша продолжала смотреть, не отрываясь, в его глаза. Не замечая, что и остальные оставшиеся в классе мальчишки тоже застыли и переводят непонимающие взгляды с одного лица на другое.
«Какая еще кошка?»
«Твоя кошка. Серая. Разве нет у тебя кошки? Или, может быть, это кот…»
«Нет у меня никакой кошки. И кота тоже нет. С чего вы взяли-то?»
Не выдержав, Саша опустила взгляд. Что же, еще одно поражение. Не надо было этого делать. Почти сразу, как только он вышел из класса, Саша поняла всю бесполезность собственной затеи. Нужно было быть полной идиоткой, чтобы предположить с его стороны какую-то другую реакцию. Даже если бы они были в классе вдвоем, без свидетелей, он вряд ли признался бы. Ведь для него эта кошка наверняка означала бы признание собственной слабости, собственного поражения. Он был уверен в том, что никто не видел, как он подбирал мокрую кошку с земли, как прижимал ее, грязную, к себе. Но Саша ведь видела…
Это случилось почти год назад, и с тех пор Саша не теряла надежды, что рано или поздно все же сумеет заставить его сбросить маску. Кошка помогала почти всегда. А смеющийся над Сашиной сентиментальностью голос Кристины звучал с каждым днем все тише. «Не может этого быть. Будь он таким, каким пытается казаться и кажется, он бы никогда, ни за что в жизни… Он бы скорее пнул ее ногой, или просто прошел мимо. Я же видела, своими глазами видела, как он ее подобрал…» — эти слова превратились для Саши со временем в некое подобие заклинания, спасающего в самые тяжелые минуты. А тяжелые минуты случались часто. Иногда ей хотелось закричать на него, ударить, выгнать из класса и бросить в лицо емкое слово «подонок». Если бы не кошка, рано или поздно Саша бы не выдержала.
Но в тот день что-то изменилось. Память была не в ладу с эмоциями. Кошка куда-то затерялась, перед глазами стояло лицо Дениса, в ушах звучал несмолкающий шум отъезжающего поезда, а на сердце была тревога. Тревога вытеснила все чувства. Саша отчетливо поняла, что поступила просто глупо, не поехав в Элисту.
… Он продолжал сверлись ее взглядом, с легкой улыбкой, туманным пятном блуждающей на губах. Смотрел прямо в глаза и меланхолично сплевывал на пол шелуху от семечек. Уже двадцать минут прошло с начала урока, и целый ворох шелухи от семечек собрался возле последней парты. Саша знала, что ей придется подметать этот мусор. В который раз с начала учебного года ей приходится это делать?… Считать было бы бессмысленно. Наверное, подметать эту шелуху было унизительно. Но еще более унизительным казалось Саше оставить ее на полу, как явное доказательство собственного бессилия.
— Андрей. Пожалуйста, прекрати так себя вести. Ты находишься на уроке.
— Ну и что?
— А то, что сейчас мне придется попросить тебя взять веник и подмети мусор.
В ответ он сплюнул еще более смачно и улыбнулся, оскалив зубы. Саша вздохнула, надеясь, что внутренняя дрожь, электрическим разрядом пробежавшая по телу, останется незамеченной для окружающих.
— У вас, Александра Алексеевна… — он всегда обращался к ней с нарочитой и немного комичной уважительностью, тщательно проговаривая каждый звук в ее имени. Это часто вызывало в классе одобрительные и подобострастные улыбки, что заводило Сашу еще сильнее. — У вас это получается гораздо лучше.
— Что у меня получается гораздо лучше? — спросила она ледяным тоном, не замечая, что тишина в классе начинает становиться почти угрожающей.
— Подметать мусор. С веником в руках вы просто великолепны. Особенно, когда пониже наклоняетесь. Такая соблазнительная попка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73