— Возможно, уже в сентябре.
— На меня вы можете рассчитывать.
— Чудесно. До свидания, Филипп, до скорого.
— До скорого, мадам Тиция. Желаю вам хорошо провести лето!
Вешаю трубку. Кто-то звонит в дверь. А вдруг это она, эта чудовищная Одиль? Тем лучше, ее-то мне и надо.
Но это консьержка. Маленькая смуглая испанка, изящная и опрятная, в голубом платье-халате, с красной сеточкой на волосах.
— Извините, мадам. — В руках она держит лист бумаги. — Квартира уже продана?
— Нет, еще нет. А что?
— Вчера здесь была одна дама и оставила свой телефон. Она хотела бы посмотреть квартиру. Она уже давно ищет в этом районе, ее дочь живет тут неподалеку.
Хватаюсь за листок, как за спасательный круг.
— Как выглядела дама?
— Очень элегантно! Седые волосы, маленькая красная шляпка.
Я вздыхаю. Шляпки носят романтические натуры, а они не любят кафельного царства. Читаю адрес. Бульвар дю Монморанси. Аристократическое место. Мадам Полина Луазо. Все же позвоню ей. А вдруг произойдет чудо, и она купит!
— Рабочие оставляли много грязи? — Спрашиваю я консьержку.
— Терпимо. Но мне приходилось ежедневно по нескольку раз мыть лестницы. Постоянно появлялись белые следы, а жильцы сразу жаловались.
Даю ей двести франков.
— Это за ваши услуги!
— Большое спасибо, мадам, — радостно благодарит она, — очень великодушно с вашей стороны. Спасибо!
Мы вместе спускаемся вниз.
— Когда квартиру осматривали в последний раз?
— Уже давно никого не было, целый месяц.
— А месье Сент-Аполл? Он здесь часто бывал?
— Каждый день, забирал свою жену. Она архитектор. Высокая такая, дородная особа, которая за всем тут присматривала.
— Если вчерашняя дама опять появится, позвоните мне сразу, пожалуйста!
— Непременно, мадам. И еще раз большое спасибо! — Через полчаса я опять дома.
Снимаю пропотевшую блузку, становлюсь под душ и смываю с себя страх. Значит, меня уже списали. Валькирия уже стала мадам Сент-Аполл. И Фаусто все время был в Париже. Приятно узнать. Вода хлещет по моему телу. Спокойствие постепенно возвращается. Мою заодно голову и освеженная выхожу из душа. Надеваю легкое белое платье из хлопка, оборачиваю волосы голубым полотенцем и шлепаю босиком в зимний сад.
Как же здесь хорошо!
Все окна открыты, жара идет растениям на пользу.
Все цветет пышным цветом, этот зеленый оазис не знает никаких потрясений. Включаю вентилятор, сажусь в красивое кресло, на белые мягкие подушки и чувствую себя, как в отпуске в тропиках.
В тропиках? Нет, гораздо лучше!
Ведь тут нет ни москитов, ни скорпионов, ни ядовитых пауков, ни муравьев-убийц, ни гигантских тараканов, нет жалящих, ползающих, кусающих насекомых, нет червей, ввинчивающихся в пятку, здесь меня не подстерегают тиф и малярия. Нет, спасибо, мне достаточно Парижа. И кроме того, в каких тропиках есть Эйфелева башня?
Я не могу оторвать глаз от молодцеватой гигантской буквы А, уверенно и гордо стоящей на другом берегу Сены и ослепительно сверкающей в лучах полуденного солнца. Этот вид всегда придает мне сил. Пока стоит Эйфелева башня, я не пропаду!
До самой темноты сижу в зимнем саду и напряженно размышляю. Не мигая, смотрю прямо перед собой, ничего не ем, не пью и почти не двигаюсь.
Как сделать из морозильной камеры уютное гнездышко? Если бы не спешка, я бы заказала гардины. Гардины творят чудеса! Но у меня мало времени, на счету каждый день. Я должна продать квартиру, пока держится жаркая погода. Кафель в дождливую погоду абсолютно безнадежен! Но если жара усилится, да так, что люди будут плавиться на бульварах, и миловидная дама, придя красной и вспотевшей в кафельную прохладу, сможет там снова дышать и оживет, как в холодном гроте, тогда у меня появится небольшой шанс!
14
Ровно в десять вечера я наконец встаю. Я знаю, что сделаю, решение принято. Ложусь спать, потому что завтра предстоит тяжелый день. В понедельник мадам Луазо может смотреть квартиру. В понедельник я готова. Я положу конец проискам Фаусто и его валькирии.
Бог на моей стороне — жара держится!
В понедельник духотища стоит необычайная. Такого пекла не было уже сто лет. Воздух над асфальтом неподвижно завис дрожащим струящимся маревом, весь Париж стонет, потеет и скулит. Только я блаженно сижу на авеню дю Мэн, свежа и благоуханна, как роза, и жду мадам Полину Луазо.
На мне белое хлопчатобумажное платье с красным поясом и красные сандалии. Волосы я подколола повыше, на пальце сверкает обручальное кольцо с тринадцатью бриллиантами, а в ушах покачиваются золотые солнечные диски.
У меня богатый, довольный и расслабленный вид. Пусть думает, что у меня все в порядке и это не вынужденная продажа, а так, маленькое хобби! Я принесла ледяную минеральную воду и поставила бутылку в серебряный бочонок для шампанского. Он величаво стоит на красном кирпичном камине рядом со стеклянной вазой с желтыми тюльпанами.
Цветы повсюду: разноцветные розы в напольных керамических вазах, красные лилии на кухне. На плитках лежат мои красивые старинные коврики ручной работы с улицы Валадон. В салоне стоит огромный цветущий куст, взятый напрокат в цветочном магазине. Два лавровых дерева с шарообразно подстриженной кроной в красивых терракотовых горшках придают столовой южный колорит. Через открытое окно в ванную вливается солнце. Я повесила красные полотенца и положила розовое мыло, благоухающее до самой передней.
В салоне мадам Луазо ожидают два красивых кресла с желтыми подушками, готовые принять ее, изнемогающую от долгой дороги, жары и жажды, чтобы она смогла отдаться очарованию цветов, пестрых ковриков и моему красноречию.
Встреча была назначена на час. В два ее еще нет: Мною потихоньку овладевает беспокойство. Неужели все было напрасно? Лопнула еще одна договоренность?
К этому привыкаешь в Париже. На людей нельзя положиться. Говорят «один», имеют в виду «два» — говорят «да», имеют в виду «нет». Хотя по телефону мне показалось, что дама не такого сорта. Четверть третьего, половина. Настроение падает окончательно.
Наконец, когда я уже собираюсь уходить, слышу шаги на лестнице. Раздается стук в дверь, и долгожданная входит. Ага! Такой я ее себе и представляла. Типичная француженка из хорошей семьи, я это сразу вижу.
Небольшого роста, изящная, общительная, хорошо знает, чего хочет. Одета с иголочки — желтое летнее платье с короткими рукавами и белые элегантные туфли, подчеркивающие красоту ее маленьких ног. Серебристые волосы уложены безукоризненно. Шляпки нет, зато есть чулки! И белые перчатки! Как она это выдерживает в такую жарищу — для меня загадка!
— Бонжур, мадам, — высокомерно здоровается она, — я опоздала, весьма сожалею. Я провожала внука на аэродром, и на обратном пути на шоссе была авария.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90