— Щеколда! Там должна быть щеколда! — задыхаясь, крикнула она.
Надя быстро просунула руку в щель между дощечками калитки и, опять толкнув ее, влетела во двор.
Тоня как раз тоже подбежала, чтобы увидеть, как мужчина — в пьяном угаре он был так страшен, так изменился внешне, что она никак не могла сообразить, кто это?! — схватил женщину за волосы и поднял над головой топор.
В отличие от нее Надя не раздумывала. Расстояние от калитки до дома, у которого разворачивалась страшная картина, она преодолела в три прыжка. И так же стремительно, как бежала, нанесла удар. Тоне не было видно, куда именно, но зато она увидела, что мужчина повалился будто сноп, а Надежда с остервенением бьет его ногами по ребрам.
Еще одна несуразность — на Надежду это было совсем не похоже. Уж не подменили ли в далекой Америке подругу, которую, казалось, она знала, как себя? Ногами лежачих бьют мужчины, причем не лучшие, но чтобы женщина…
Тоня подхватила топор — почему-то он был в крови — и с испугом посмотрела на сидящую на земле и стонущую женщину.
— Ира? — спросила она, потому что увидела лишь характерный наклон головы и великолепные белокурые волосы… секретарши директора совхоза, и теперь она поняла, кто мужчина. Ее муж Виктор! — Ты не ранена?
Прежде Тоня слышала, — разве могут быть в Раздольном какие-то тайны? — что Ирина с мужем часто и по-крупному ссорятся так, что соседи раздумывают, звонить участковому или нет. Но чтобы вот так, с окровавленным топором… Замах Виктора был недвусмысленным, и в самом деле, если бы Надя его не вырубила, кончилось бы это самым банальным убийством…
— Со мной все в порядке… Тоня, если бы не ты, — простонала Ира, — страшно представить! Он совсем озверел.
— Если бы не моя подруга Надя. Это она его сшибла.
Тоня помогла Ирине подняться.
— Где у тебя телефон?
— В коридоре, справа.
Теперь Надя стояла как бы в боевой стойке рядом с лежащим мужчиной, а Джек почему-то сидел рядом с Надей, бросив — впервые! — свою хозяйку. Словно понимал, что именно здесь его присутствие необходимо.
— Костя, — сказала Тоня в трубку, когда тот откликнулся, — ты еще не лег спать?
— Не успел. Телевизор смотрел, боевик со Стивеном Сигалом.
— Тогда подойди, пожалуйста, к дому Леонтьевых. Боюсь, одни мы можем не справиться.
— Хочешь сказать, Виктор опять Ирку уму-разуму учил?
— На этот раз произошло нечто похуже.
— Сейчас буду! — коротко ответил Костя и повесил трубку.
Ира теперь стояла в стороне, боясь приблизиться, а Надя так же угрожающе нависала над лежащим мужчиной.
— Ну, что делать будем? — Она подняла глаза на Тоню. — Милицию вызывать?
— Какая милиция? — усмехнулась Тоня. — Если звать участкового, то не дождешься — он живет за пять километров от поселка. Но я позвонила Косте, как ты помнишь, бывшему милиционеру, и сейчас он придет.
Мельком взглянув на Ирину, Тоня заметила, как просияло ее лицо.
— Ты-то чему радуешься? Не понимаешь, что твой муж совершил преступление и ему придется поплатиться за это?
— Вот и пусть в тюрьме сидит, — отмахнулась Ирина, — она давно по нему плачет!
Глава шестая
Едва Константин, пройдя через распахнутую калитку, очутился во дворе, как Ирина метнулась к нему и повисла на шее.
— Костик, миленький, — бормотала она торопливо, — забери меня отсюда, пожалуйста! Я тебя умоляю!
«Просто маленький Ванька Жуков! — мысленно буркнула Тоня. — Дедушка Иван Макарович, забери меня отседова!»
— Погоди, Иришка. — Костя осторожно разжал бледные Ирины пальцы, которыми она обхватила его за шею, и так же осторожно отодвинул в сторону. — Вначале надо разобраться, что к чему.
Вначале! Наверное, именно это слово вычленила Ира из его неторопливой речи. Потому что она тут же покорно кивнула в ответ на его слова и стала в стороне, точно ожидала мужа после сражения.
— Тоня, что здесь произошло? — спросил он.
— Виктор хотел зарубить жену топором, — пояснила она, отчего-то все еще сжимая в руке этот самый топор.
Костя подошел к лежащему. Он не стал больше никого ни о чем спрашивать, видимо, и так все стало ясно.
— Что, Витька, достукался? — спросил он.
— Собаку уберите! — хрипло отозвался тот.
Тоня поспешно шагнула вперед и потянула Джека за поводок, пристраивая пса у своей ноги. Надо же, вроде собака не проходила специальное обучение, а вот поди ж ты, ведет себя как настоящий милицейский пес.
Между тем Костя странным, по ее понятию, движением протянул руку Виктору и помог ему подняться. Пусть бы сам поднимался, убийца!
— Это уже не просто домашнее хулиганство, — сказал Костя, — это покушение на убийство. Да еще в присутствии свидетелей… Ведь вы все видели?
Женщины дружно закивали.
— Как ты сам понимаешь, это уже статья! Придется тебе, друг мой, собирать свой чемоданчик и дуть отсюда, пока не посадили.
— Мне — собирать чемоданчик, а тебе, значит, на мое место, в теплую постельку? — огрызнулся Виктор.
— Ну, постелька у меня и своя есть, а насчет твоей жены… — Он оглянулся на поникшую Иру, в момент понявшую, что ее мечтам не суждено сбыться. — Так, понятное дело, одна не останется. Найдет себе мужика нормального, чтобы уважал ее, руку не поднимал…
«Ну, насчет уважал, — подумала Тоня, — так это навряд ли. Скорее нормальный мужик как раз на Ире и не женится. А если женится, то первым делом начнет учить, как должна вести себя нормальная жена. Так, как он эту учебу себе представляет».
— …А тем более топор… Дай-ка! — Костя не глядя протянул к Тоне руку. — Э, да он весь в крови! Кого же ты, Витенька, уже успел приголубить?
Тоня отчего-то знала, что Косте известен ответ и что он нарочно хочет, чтобы Виктор оправдывался и тем еще больше осознавал свою вину.
Ей было жалко, что такой в общем-то неплохой мужчина, как Виктор, — наверняка директор совхоза будет жалеть о нем как о работнике — взялся за топор. Хотя она могла его понять.
Тоне с самого начала было непонятно, как красавица типа Ирины могла выйти за совсем уж невидного мужичонку. Понятное дело, и Костя в ее постели отметился. Почему бы не взять то, что плохо лежит? Но то, что он не станет связывать свою жизнь с женщиной не самого тяжелого поведения, она была уверена.
При всей своей любви к слабому полу Костя придерживался определенных принципов, о которых Ира не имела и понятия.
— Это кровь Рыжего, — сказал Виктор тихо, но тут же повысил голос: — Бросился на своего хозяина.
Он показал присутствующим окровавленную руку.
— Дурак! — с сожалением протянул Костя. — Он тебя от тюрьмы спасти пытался, а ты его — топором.
Если породистость Тониного Джека еще можно было как-то определить, то Рыжий был собакой неизвестного происхождения, но тоже большой. Похожий мастью на рыжую лису. Почему-то в поселке Раздольный дворовые псы у всех были огромными — здесь не признавали маленьких дворняжек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63