«Какая я счастливая, что у меня есть друзья в Париже. Жаль, что не увижу Лизи, тетю Лилиан и пропустила Рождество в Кокс Коуве, но праздник удался».
К Бретт пришло очень много поздравлений, в том числе из дома, от деда, но не от Барбары. «Как долго она может обижаться, что я встречаюсь с дедом?» — поражалась Бретт. Прошло два с половиной года после той сцены в аэропорту. Бретт старалась прогнать печаль и обиду на пренебрежение матери. Она подложила под себя ноги и уставилась на гипнотизирующее пламя, теребя пальцами камею своей бабушки. Бретт смущало, что мать отказалась говорить об отце. Она сделала глоток коньяка и вспомнила, какими теплыми и оживленными были рассказы Лоренса о его отце в ту ночь на улице Фош.
Она уважала и любила Лоренса. Его поцелуй не обидел ее, но взволновало его дальнейшее поведение.
Сильный ветер распахнул двери на балконе, и она вышла запереть их. Она раздвинула кружевные шторы и восхитилась, увидев снежинки первого снегопада за эту зиму. В Париже не часто шел снег. Карьера Бретт развивалась необычайно бурно, даже лучше, чем она ожидала. Сколько она знала фотографов, которые пробивались многие годы, чтобы кто-нибудь заметил их работы, а некоторые так ничего и не добились. Она опустила шторы.
В постели, уютно устроившись под ватным одеялом, Бретт снова вспомнила поцелуй Лоренса и решила, что работать с ним менее проблематично, чем быть его возлюбленной.
Как и ожидала Бретт, январь оказался бешеным. Она провела сравнительно блаженных три дня, снимая семь страниц для «Вуаля!». Хотя издатель все еще решал вопрос «быть или не быть» выпуску, обновленный журнал получал все новые рецензии, возрастал и читательский и рекламный интерес. Лоренс разъезжал по Европе, создавая рекламу новому выпуску журнала.
Она отсняла свою первую розничную рекламу для «Гелериз Лафайет» и получила престижное приглашение в «Элле». Умберто де Сантис, постоянный фотограф этого журнала, был арестован в день Новогоднего праздника за хранение кокаина. Бретт попала в список лучших фотографов «Элле» и ее отправили на съемки экзотических нарядов в старинный город Маракеш. Жара была гнетущая, и они могли снимать только в утренние и вечерние часы. Но пейзаж и декорации были бесподобными. Она использовала все преимущества этого местечка, снимая на фоне Атласских гор и пьянящих садов дворца султана XIV века. Во время своего путешествия она услышала, что «Элле» собирается штурмовать ворота «Конде Наст» и печататься в США.
Вернувшись домой в начале февраля, Бретт не терпелось встретиться с Джо. Они не виделись месяц, и у обоих было что рассказать друг другу. Они назначили день встречи, но в последнюю минуту Джо сообщил, что из-за работы не сможет с ней встретиться.
С одной стороны, Бретт была очень рада за Джо, но с другой, она расстроилась из-за того, что ее планы нарушились. Не успев решить, чем занять этот вечер, она услышала телефон. Матильда, секретарь Лоренса Чапина, звонила, чтобы пригласить ее на импровизированную вечеринку по поводу успехов «Вуаля!».
Она проехала через весь город под проливным дождем, и когда вошла в редакцию, торжество уже набрало силу. Комната для совещаний была вся заставлена разнообразными бутылками, в воздухе висел густой табачный дым. Ее приветствовали громкими возгласами и аплодисментами. Она не была архитектором, но одним из основных строителей дамбы. Обычно контролирующий свои действия, очень корректный и сдержанный редактор по моде отказался сейчас от своих принципов и приветствовал изумленную Бретт поцелуем.
Бретт легко слилась с компанией своих коллег. Прежде она не представляла, что успех «Вуаля!» так много значил для нее. Вдруг в комнате напротив она заметила Лоренса, стоявшего прислонившись к дверному косяку и, запрокинув голову, смеющегося от всего сердца. Она сразу вспомнила момент, когда он выглядел таким же счастливым, но тогда она была намного ближе к нему.
«Прекрати», — подумала она. Бретт была благодарна Лоренсу Чапину за начало своей карьеры и за первые успехи, но никак не могла погасить те тлеющие угольки желания, которые невольно вспыхивали в его присутствии.
— Мои поздравления, мистер Чапин, — бодрым голосом сказала она.
— Борьба еще не кончилась. — Лоренс пожал и дважды потряс ее руку, собираясь уходить: он знал, что она будет здесь, но решил не думать об их предстоящей встрече. — Все в деловом мире говорят о тех изменениях, которые ты внесла. Некоторые очень обеспокоены этим.
— Но я не собираюсь сдаваться. Лоренс не намеревался говорить так сухо, но ему необходимо было удержать Бретт на расстоянии. Она была такая энергичная, талантливая — с одной стороны, но искренность и отсутствие коварства в ее глазах — с другой стороны, угрожали пробить его обособленность и искушенность в житейских делах. Это вызывало в нем необъятное чувство, которое он считал практически невозможным даже в свои молодые годы, а уж теперь его тяга к Бретт была совершенно алогична.
— Если позволишь, мне нужно удалиться, чтобы сделать еще несколько звонков.
Он исчез в кабинете, закрывая за собой дверь.
«Ну и ладно», — подумала Бретт.
Она должна была выполнять свои обязательства перед «Вуаля!» и будет к нему обращаться только в случае необходимости, и не более. И как она смогла очароваться таким грубияном?
Покрутившись еще немного, Бретт отправилась в подземный гараж к своей машине и, когда выруливала ее к выходу, услышала:
— Дерьмо! — рычал Лоренс, лежа под открытым капотом своего «ситроена». — Я заплатил целое состояние за эту чертову машину, а теперь я под капотом, как подросток с его первой развалюхой.
На сегодня Бретт было достаточно общения с Лоренсом, но все-таки, проезжая мимо него, она обернулась, и он ее увидел.
— Могу я вас куда-нибудь подвезти? — неохотно предложила Бретт.
— Мой гараж закрылся, а такси я сейчас не поймаю. Думаю, вы можете мне помочь, — ответил Лоренс, прислушиваясь к усиливающемуся дождю.
«Он говорит, будто делает мне одолжение», — подумала Бретт.
Некоторое время они ехали молча.
— Куда вам ехать? — спросила Бретт, сообразив, что не знает, куда везти Лоренса.
— Да я собирался спокойно пообедать в «Ле Флор». Вы знаете, где это? — спросил он.
— Конечно, это рядом с моим домом.
«В конце концов это удобно», — подумала она.
— Тогда почему бы вам не присоединиться ко мне? — Лоренс не понял, как у него с языка сорвалось это предложение.
— У меня завтра очень тяжелый день.
— И у меня, но ведь должны же вы поесть, правда? Последний выпуск «Вуаля!» стоит ужина.
— Вы очень любезны, мистер Чапин, — ответила Бретт и подумала, что ужин будет временным и необходимым злом.
Лоренс понял, что «мистер Чапин» будет снова рвом между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
К Бретт пришло очень много поздравлений, в том числе из дома, от деда, но не от Барбары. «Как долго она может обижаться, что я встречаюсь с дедом?» — поражалась Бретт. Прошло два с половиной года после той сцены в аэропорту. Бретт старалась прогнать печаль и обиду на пренебрежение матери. Она подложила под себя ноги и уставилась на гипнотизирующее пламя, теребя пальцами камею своей бабушки. Бретт смущало, что мать отказалась говорить об отце. Она сделала глоток коньяка и вспомнила, какими теплыми и оживленными были рассказы Лоренса о его отце в ту ночь на улице Фош.
Она уважала и любила Лоренса. Его поцелуй не обидел ее, но взволновало его дальнейшее поведение.
Сильный ветер распахнул двери на балконе, и она вышла запереть их. Она раздвинула кружевные шторы и восхитилась, увидев снежинки первого снегопада за эту зиму. В Париже не часто шел снег. Карьера Бретт развивалась необычайно бурно, даже лучше, чем она ожидала. Сколько она знала фотографов, которые пробивались многие годы, чтобы кто-нибудь заметил их работы, а некоторые так ничего и не добились. Она опустила шторы.
В постели, уютно устроившись под ватным одеялом, Бретт снова вспомнила поцелуй Лоренса и решила, что работать с ним менее проблематично, чем быть его возлюбленной.
Как и ожидала Бретт, январь оказался бешеным. Она провела сравнительно блаженных три дня, снимая семь страниц для «Вуаля!». Хотя издатель все еще решал вопрос «быть или не быть» выпуску, обновленный журнал получал все новые рецензии, возрастал и читательский и рекламный интерес. Лоренс разъезжал по Европе, создавая рекламу новому выпуску журнала.
Она отсняла свою первую розничную рекламу для «Гелериз Лафайет» и получила престижное приглашение в «Элле». Умберто де Сантис, постоянный фотограф этого журнала, был арестован в день Новогоднего праздника за хранение кокаина. Бретт попала в список лучших фотографов «Элле» и ее отправили на съемки экзотических нарядов в старинный город Маракеш. Жара была гнетущая, и они могли снимать только в утренние и вечерние часы. Но пейзаж и декорации были бесподобными. Она использовала все преимущества этого местечка, снимая на фоне Атласских гор и пьянящих садов дворца султана XIV века. Во время своего путешествия она услышала, что «Элле» собирается штурмовать ворота «Конде Наст» и печататься в США.
Вернувшись домой в начале февраля, Бретт не терпелось встретиться с Джо. Они не виделись месяц, и у обоих было что рассказать друг другу. Они назначили день встречи, но в последнюю минуту Джо сообщил, что из-за работы не сможет с ней встретиться.
С одной стороны, Бретт была очень рада за Джо, но с другой, она расстроилась из-за того, что ее планы нарушились. Не успев решить, чем занять этот вечер, она услышала телефон. Матильда, секретарь Лоренса Чапина, звонила, чтобы пригласить ее на импровизированную вечеринку по поводу успехов «Вуаля!».
Она проехала через весь город под проливным дождем, и когда вошла в редакцию, торжество уже набрало силу. Комната для совещаний была вся заставлена разнообразными бутылками, в воздухе висел густой табачный дым. Ее приветствовали громкими возгласами и аплодисментами. Она не была архитектором, но одним из основных строителей дамбы. Обычно контролирующий свои действия, очень корректный и сдержанный редактор по моде отказался сейчас от своих принципов и приветствовал изумленную Бретт поцелуем.
Бретт легко слилась с компанией своих коллег. Прежде она не представляла, что успех «Вуаля!» так много значил для нее. Вдруг в комнате напротив она заметила Лоренса, стоявшего прислонившись к дверному косяку и, запрокинув голову, смеющегося от всего сердца. Она сразу вспомнила момент, когда он выглядел таким же счастливым, но тогда она была намного ближе к нему.
«Прекрати», — подумала она. Бретт была благодарна Лоренсу Чапину за начало своей карьеры и за первые успехи, но никак не могла погасить те тлеющие угольки желания, которые невольно вспыхивали в его присутствии.
— Мои поздравления, мистер Чапин, — бодрым голосом сказала она.
— Борьба еще не кончилась. — Лоренс пожал и дважды потряс ее руку, собираясь уходить: он знал, что она будет здесь, но решил не думать об их предстоящей встрече. — Все в деловом мире говорят о тех изменениях, которые ты внесла. Некоторые очень обеспокоены этим.
— Но я не собираюсь сдаваться. Лоренс не намеревался говорить так сухо, но ему необходимо было удержать Бретт на расстоянии. Она была такая энергичная, талантливая — с одной стороны, но искренность и отсутствие коварства в ее глазах — с другой стороны, угрожали пробить его обособленность и искушенность в житейских делах. Это вызывало в нем необъятное чувство, которое он считал практически невозможным даже в свои молодые годы, а уж теперь его тяга к Бретт была совершенно алогична.
— Если позволишь, мне нужно удалиться, чтобы сделать еще несколько звонков.
Он исчез в кабинете, закрывая за собой дверь.
«Ну и ладно», — подумала Бретт.
Она должна была выполнять свои обязательства перед «Вуаля!» и будет к нему обращаться только в случае необходимости, и не более. И как она смогла очароваться таким грубияном?
Покрутившись еще немного, Бретт отправилась в подземный гараж к своей машине и, когда выруливала ее к выходу, услышала:
— Дерьмо! — рычал Лоренс, лежа под открытым капотом своего «ситроена». — Я заплатил целое состояние за эту чертову машину, а теперь я под капотом, как подросток с его первой развалюхой.
На сегодня Бретт было достаточно общения с Лоренсом, но все-таки, проезжая мимо него, она обернулась, и он ее увидел.
— Могу я вас куда-нибудь подвезти? — неохотно предложила Бретт.
— Мой гараж закрылся, а такси я сейчас не поймаю. Думаю, вы можете мне помочь, — ответил Лоренс, прислушиваясь к усиливающемуся дождю.
«Он говорит, будто делает мне одолжение», — подумала Бретт.
Некоторое время они ехали молча.
— Куда вам ехать? — спросила Бретт, сообразив, что не знает, куда везти Лоренса.
— Да я собирался спокойно пообедать в «Ле Флор». Вы знаете, где это? — спросил он.
— Конечно, это рядом с моим домом.
«В конце концов это удобно», — подумала она.
— Тогда почему бы вам не присоединиться ко мне? — Лоренс не понял, как у него с языка сорвалось это предложение.
— У меня завтра очень тяжелый день.
— И у меня, но ведь должны же вы поесть, правда? Последний выпуск «Вуаля!» стоит ужина.
— Вы очень любезны, мистер Чапин, — ответила Бретт и подумала, что ужин будет временным и необходимым злом.
Лоренс понял, что «мистер Чапин» будет снова рвом между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97