Разбудив Жака, Клео рассказала ему обо всем.
Майор наилучшим образом поместился в деревянный ящик для корма, стоявший на крыше, торчали только ноги. Жак приказал ей идти вниз, пока он справится с этим делом.
Она выскользнула на лестницу, а Жак взял отвертку. Когда он догнал Клео, отвертка все еще была покрыта кровью.
Через несколько дней четверо гестаповцев пришли к ним и перебили всех птиц, не обратив никакого внимания на протесты повара, пытавшегося убедить их, что они уничтожают любимое блюдо офицеров Генерального штаба.
Затем в старом ящике на крыше они нашли тело майора с отрезанными ногами.
Когда они пришли за Жаком, он лежал в постели с Клео. Это случилось несколько дней назад, но в ушах Нанти все еще стояли крики девушки.
Только она подумала об этом, как до нее снова донесся крик. Нанти отложила кусок ткани с блестками и прислушалась. Нет, это была песня. С улицы послышалось пение и громкие голоса.
Нанти подбежала к окну и посмотрела вниз. Узкая улица перед отелем была заполнена радостно кричащими людьми. Поодаль кто-то размахивал самодельным американским флагом.
Нанти бросилась к Клео и обняла ее худые плечи.
– Они пришли! Девочка моя, американцы уже здесь! Пришли!
Погруженная в свою печаль, Клео молчала и лишь нежно гладила руку Нанти.
Следующие две ночи улицы вокруг их дома были забиты народом.
Дексия только начала дремать, как услышала, что кто-то колотит во входную дверь. Озабоченная, она накинула халат на обнаженное тело и поспешила по застеленной ковром лестнице навстречу сердитым голосам.
Недоумевая, Дексия продолжала спускаться. В вестибюле полдюжины мужчин в темной одежде и надвинутых на глаза вязаных шапках бросились к ней с криками: „Предательница! Коллаборационистка»
Это были не маки! Она наверняка узнала бы хоть одного из них. Просто уличные хулиганы, обезумевшие от жажды мести.
Дексию вытащили на улицу, сорвав легкий халат. Ее ноги беспомощно волочились по земле.
В толпе послышался шум. Сзади раздались выкрики, требующие отпустить ее, но гнев пьяной толпы бил через край. Когда к Дексии двинулся мужчина, здоровый и плечистый, воздух прорезал высокий чистый голос.
– Отпустите ее! – кричал кто-то. – Она убила нацистского майора! Я видела это своими глазами! На крыше! Вот этим!
Все как один изумленно повернулись и уставились на маленькую фигурку, прокладывающую себе путь к месту, где стояла Дексия.
Клео держала в вытянутой руке что-то похожее на отвертку. Человек, вышедший вперед, подтвердил, что она покрыта засохшей кровью. В толпе все знали, что расчлененное тело майора фон Кесселя было найдено в ящике на крыше отеля.
Люди начали переговариваться, явно не зная, как быть, когда молодой американский солдат пробрался к центру событий. На боку у него висел пистолет, а на рукаве была черная повязка с надписью «военная полиция». Он быстро подошел к Дексии, наклонился, чтобы подобрать то, что осталось от ее изодранного халата, и вежливо накинул лохмотья на ее голые плечи.
– С вами все в порядке? – спросил он мягко.
Дексия кивнула.
– Все нормально, – сказала она по-английски. – Спасибо, сэр.
– Меня зовут лейтенант Эйлер, я из американской военной полиции, – сказал он, когда они благополучно добрались до дома.
– А я – Дексия Соланж. Входите, лейтенант, будьте нашим гостем. Все, что у нас есть, в вашем распоряжении.
Через три недели в отеле на улице Сен-Дени вновь появилась военная полиция, на этот раз пришли за юным лейтенантом, чтобы арестовать его за самовольную отлучку. Попав в отель, он уже не мог расстаться с ним. В свои девятнадцать лет он не представлял себе лучшего места на земле – только здесь он понял, что такое прекрасная еда, развлечения и женщины.
Позднее Дексия узнала, что его с позором выгнали из армии, но когда он стал богат и влиятелен, то сумел добиться, чтобы эту запись изменили. На всю жизнь он подружился с мадам Клео и никогда не забывал поздравить мадам Соланж с Рождеством.
14
Фидл получила свой саквояж у консьержки в отеле «Георг V». Ей так не терпелось увидеть Питера, что она даже забыла зарегистрироваться. Она взглянула на часы: почти полночь. Сейчас Питер должен уже быть с Сандриной и уже осознавал, как далеко пошла Фидл, заботясь о том, чтобы проект осуществился.
Видимо, сама идея свести его с Сандриной была весьма гнусной, но что поделать – отчаянные времена требуют отчаянных средств. И если Питер не захочет поддержать этот план, это может сказаться на них обоих. Конечно, если бы она не была влюблена в Питера, то не нервничала бы так, что втравила его в это дело.
Фидл знала, что остаток ночи будет мучить себя, воображая, как обнимаются Питер и Сандрина. До утра она не сможет узнать, сработал ли ее план, и до тех пор демоны будут одолевать ее.
Раньше, в Нью-Йорке, ее поразила готовность Сандрины вступить с ней в благородный заговор с целью помочь Питеру выйти из игры. Но по пути в Париж Сандрина сказала ей, что по причинам, которые она предпочла бы не объяснять, она изменила свое решение и теперь хочет, чтобы Питер писал книгу. Сандрина добавила, что сделает все возможное, чтобы помочь, что у нее есть дела за границей и что она была счастлива все бросить и полететь в Париж вместе с Фидл.
В самолете Сандрина упомянула, что имеет доступ во все дома Журдана Гарна, хотя они как раз начали бракоразводный процесс. Фидл пожалела, что не знала об этом до вылета из Нью-Йорка. Она могла бы предложить эту информацию какому-нибудь репортеру светской хроники в обмен на хорошую рекламу своего журнала.
Сначала Фидл относилась к Сандрине, как к светской вертихвостке. Однако во время совместного путешествия она была приятно удивлена серьезностью и смышленостью своей спутницы. Из разговора стало понятно, сколько горя принесла ей мать и что красота Сандрины очень мало ее утешает.
Вспомнив о красоте Сандрины, Фидл снова застонала и зарылась с головой в подушку. Она сгорала от нетерпения позвонить Питеру и узнать, что там происходит в этот момент. Она все еще с ним? Отвела ли его Сандрина как обещала, к мадам Соланж, или они остались на ночь в квартире Питера, утопив все помыслы о проекте в море возобновившейся страсти?
Мадам Соланж – последняя надежда. Она была права, не упомянув о ней за ужином. Рассказ о мадам Соланж вызвал бы долгую дискуссию на тему бесперспективности этой идеи. Она понимала теперь, что если у мужчины выработался комплекс, то он будет упорно считать себя неудачником, даже когда ему предоставляется шанс.
По мере того как светало, ее решимость оставить Питера в покое угасала. Не в силах бороться с собой, она набрала его номер. Три раза прозвонил звонок, а потом автоответчик повторил знакомый ответ, который Питер надиктовал, когда только что приехал в Париж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105