..», он знал – все кончено. С того самого мгновения он стал размышлять, каким образом поставить точку, и потому, самозабвенно занятый этой мыслью, даже не слышал, о чем она говорила дальше.
– Я не понимаю, – сказала Сью-Би, поднимая взгляд на Джека, мерившего шагами крохотную квартирку.
– С какой стати ты вдруг собрался в Лос-Анджелес?
К его великому облегчению, она замолчала. Ему всегда было и неприятно, и неловко лгать ей. По своему немалому опыту он знал, что «отсутствие в городе», коль скоро ты порываешь отношения, спасает от телефонных звонков полночь-заполночь и угроз покончить жизнь самоубийством. Хотя вряд ли Сью-Би будет вести себя так, она крепкая девчонка. Но ему не хотелось рисковать.
– Иди сюда, – сказал он. – Иди к папочке.
Он вытянул навстречу ей обе руки, держа их таким образом, чтобы ему был виден циферблат его часов. Сегодня ему нельзя опаздывать, он должен добиться согласия Дентона Макгаира на финансирование сделки по «Ремингтону», которая была ему крайне необходима. Он не мог заставить ждать этого человека и его жену.
Сью-Би не двигалась. Она сидела в углу ветхого оранжевого цвета диванчика, ее ноги были плотно сжаты, а руки покоились на коленях, прикрытых полами халата, принадлежавшего этой ее избалованной великосветской подружке. Сью-Би об этом никогда не говорила, но было ясно, что девушка – дорогостоящая проститутка. Она напоминала ему пантеру – своими движениями, своим едва скрываемым раздражением. Как только они встретились взглядами, то воспылали той взаимной ненавистью, какую питают люди, сразу понявшие подноготную друг друга.
Джек по-прежнему держал руки вытянутыми, пока она не смягчилась. Легким, пружинистым рывком Сью-Би встала и бросилась в его объятия.
Боже!
От нее исходил такой чертовски приятный запах.
Ухватив обеими руками за упругие ягодицы, он крепко прижал Сью-Би к себе и стал делать круговые движения тазом.
– Я позвоню, обещаю тебе. Мы сможем заниматься этим по телефону.
– Заниматься чем?
– Сексом, – без обиняков ответил он. – Никогда не пробовала?
– Нет, не могу похвастаться, – покачала она головой. – То есть говорить неприличные вещи или что-то в этом роде?
– Да-да, и кайф почти тот же, будто лежишь рядом.
– Что-то не верится, Джек, – сказала Сью-Би, говоря ему в плечо. – Все-таки, если рядом – это лучше.
– Милая девочка, – сказал он, откровенно бросая взгляд на свои часы. – Мне действительно пора бежать. У меня деловая встреча, а после нее обед в клубе, опаздывать никак нельзя.
– Я могла бы пойти с тобой, – кротко предложила она. – Вечер у меня совершенно свободен.
Он прикусил нижнюю губу и попытался улыбнуться. Она цепляется. Почему все цепляются? Почему женщины не понимают своего места? Он представил себе выражение лица Лидии Макгаир, если он объявится на обеде со Сью-Би под ручку.
– Малышка, малышка, малышка, – напел он вполголоса в се волосы. – Тебе будет скучно до слез. Просто помни – ты мое солнышко. Хорошо? – Конечно, он обманывал, но нельзя же признаться, заявить открытым текстом – да, все кончилось, «финита», спасибо за классный трах, но ваше время истекло. Джек Эйлер плывет дальше один.
Сью-Би взглянула вниз на сапфиры, обвивавшие ее запястье, и кивнула.
– Тебе нравится браслет? – спросил он.
– Да, красивый, – мягко сказала Сью-Би. – Благодарю, Джек.
– Подари нам поцелуй, – сказал Джек, поднимая ее подбородок костяшкой указательного пальца.
Сью-Би целиком отдалась поцелую, широко открыв рот. Халат распахнулся сам собой, когда она потянулась, чтобы обнять его за шею. Он ощутил сквозь шелковую рубашку ее обнаженные груди. И вновь почувствовал возбуждение. Можно, можно быстро трахнуть. Повалить на диван и трахнуть там. Если постараться, можно даже не помять костюма.
Он представил себе Дентона Макгаира, барабанящего по столику пальцами, которые должны были подписать контракт, и его жену, играющую пилочкой для ногтей и брюзжащую о невоспитанности Джека.
Он вздрогнул и убрал язык изо рта Сью-Би, чтобы можно было говорить.
– Я позвоню, малыш, – сказал он. – Пора бежать. Думай обо мне.
Босая, в длинном, не по размеру, халате, похожая на одного из семи гномов, она пошла его провожать. Он подбежал к лифту и едва успел упереться кулаком о резину уже было закрывающейся двери.
Перед тем как дверцы лифта захлопнулись, она отвернула рукав халата и взглянула на браслет. Потом посмотрела прямо в лицо Джеку голубыми, как васильки, глазами, точно все поняла.
Последние слова Джека бились в ее уме, как попавшие в сачок яркокрылые бабочки, пока она медленно возвращалась к открытой двери квартиры.
«Думай обо мне».
Она ни о чем теперь не будет думать. Каждую минуту, проведенную с ним, Сью-Би старалась продлить, удержать, насладиться ею, будто страшилась, что минута эта – последняя. Ей вспоминалось, как она вскакивала с места, завидев, что он заходит в ресторан или комнату, как трепещет ее сердце, готовое вырваться наружу.
Сью-Би обожала его, но, как ни была ослеплена своей любовью, головы не потеряла. Она понимала, что сейчас произошло. Он не берет ее с собой в поездку и убегает без нее на какой-то деловой обед. Он явно солгал, сказав, что уезжает в Лос-Анджелес. Больше того, она знала, когда именно он решил расстаться с ней, почувствовала это сердцем – в ту секунду, когда спросила его о женитьбе. Зная теперь, что он лжет ей, она, однако, из гордости не стала его спрашивать, не обиделся ли он на нее. Она действительно хотела выйти за него замуж. Что в этом постыдного?
Жаль, что ей не хватило духу сказать «нет» Джеку, когда он протянул ей эту продолговатую коробочку. Сердцем она знала, почему не сделала этого. Ведь она верила, что Джек любит ее так же искренне, как любит его она. До настоящей минуты она считала, что любовь не приходит к теч кто ее не заслуживает.
Боль будет длиться долго, нескончаемо долго.
Из бездны боли ее вызволил чей-то голос, звавший по имени. Она попыталась сесть, но руки и ноги, казалось, были прикованы к постели. Когда Сью-Би подняла голову, звон в ушах затмил этот голос. Она опрокинулась на подушку – влажную, чем-то сильно пахнущую.
– Сью-Би, – вновь послышался чей-то голос.
Кто-то стоял у постели и голосил.
– Сью-Би! Что ты сделала с собой? О Боже!
Сью-Би повернула голову и открыла глаза. У изголовья на коленях стояла Сандрина и плакала.
Увидев, что Сью-Би открывает глаза, Сандрина схватила ее за руку.
– Слава Богу. Ты перепугала меня до смерти! – воскликнула Сандрина, теребя простыни. – О солнышко, что с тобой? Тебя вырвало прямо на шубу. Чего ты забралась в ней в постель? Что случилось?
Сью-Би попыталась было заговорить, но язык, казалось, приклеился и завернулся в трубочку. Как она ни силилась, развернуть его не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Я не понимаю, – сказала Сью-Би, поднимая взгляд на Джека, мерившего шагами крохотную квартирку.
– С какой стати ты вдруг собрался в Лос-Анджелес?
К его великому облегчению, она замолчала. Ему всегда было и неприятно, и неловко лгать ей. По своему немалому опыту он знал, что «отсутствие в городе», коль скоро ты порываешь отношения, спасает от телефонных звонков полночь-заполночь и угроз покончить жизнь самоубийством. Хотя вряд ли Сью-Би будет вести себя так, она крепкая девчонка. Но ему не хотелось рисковать.
– Иди сюда, – сказал он. – Иди к папочке.
Он вытянул навстречу ей обе руки, держа их таким образом, чтобы ему был виден циферблат его часов. Сегодня ему нельзя опаздывать, он должен добиться согласия Дентона Макгаира на финансирование сделки по «Ремингтону», которая была ему крайне необходима. Он не мог заставить ждать этого человека и его жену.
Сью-Би не двигалась. Она сидела в углу ветхого оранжевого цвета диванчика, ее ноги были плотно сжаты, а руки покоились на коленях, прикрытых полами халата, принадлежавшего этой ее избалованной великосветской подружке. Сью-Би об этом никогда не говорила, но было ясно, что девушка – дорогостоящая проститутка. Она напоминала ему пантеру – своими движениями, своим едва скрываемым раздражением. Как только они встретились взглядами, то воспылали той взаимной ненавистью, какую питают люди, сразу понявшие подноготную друг друга.
Джек по-прежнему держал руки вытянутыми, пока она не смягчилась. Легким, пружинистым рывком Сью-Би встала и бросилась в его объятия.
Боже!
От нее исходил такой чертовски приятный запах.
Ухватив обеими руками за упругие ягодицы, он крепко прижал Сью-Би к себе и стал делать круговые движения тазом.
– Я позвоню, обещаю тебе. Мы сможем заниматься этим по телефону.
– Заниматься чем?
– Сексом, – без обиняков ответил он. – Никогда не пробовала?
– Нет, не могу похвастаться, – покачала она головой. – То есть говорить неприличные вещи или что-то в этом роде?
– Да-да, и кайф почти тот же, будто лежишь рядом.
– Что-то не верится, Джек, – сказала Сью-Би, говоря ему в плечо. – Все-таки, если рядом – это лучше.
– Милая девочка, – сказал он, откровенно бросая взгляд на свои часы. – Мне действительно пора бежать. У меня деловая встреча, а после нее обед в клубе, опаздывать никак нельзя.
– Я могла бы пойти с тобой, – кротко предложила она. – Вечер у меня совершенно свободен.
Он прикусил нижнюю губу и попытался улыбнуться. Она цепляется. Почему все цепляются? Почему женщины не понимают своего места? Он представил себе выражение лица Лидии Макгаир, если он объявится на обеде со Сью-Би под ручку.
– Малышка, малышка, малышка, – напел он вполголоса в се волосы. – Тебе будет скучно до слез. Просто помни – ты мое солнышко. Хорошо? – Конечно, он обманывал, но нельзя же признаться, заявить открытым текстом – да, все кончилось, «финита», спасибо за классный трах, но ваше время истекло. Джек Эйлер плывет дальше один.
Сью-Би взглянула вниз на сапфиры, обвивавшие ее запястье, и кивнула.
– Тебе нравится браслет? – спросил он.
– Да, красивый, – мягко сказала Сью-Би. – Благодарю, Джек.
– Подари нам поцелуй, – сказал Джек, поднимая ее подбородок костяшкой указательного пальца.
Сью-Би целиком отдалась поцелую, широко открыв рот. Халат распахнулся сам собой, когда она потянулась, чтобы обнять его за шею. Он ощутил сквозь шелковую рубашку ее обнаженные груди. И вновь почувствовал возбуждение. Можно, можно быстро трахнуть. Повалить на диван и трахнуть там. Если постараться, можно даже не помять костюма.
Он представил себе Дентона Макгаира, барабанящего по столику пальцами, которые должны были подписать контракт, и его жену, играющую пилочкой для ногтей и брюзжащую о невоспитанности Джека.
Он вздрогнул и убрал язык изо рта Сью-Би, чтобы можно было говорить.
– Я позвоню, малыш, – сказал он. – Пора бежать. Думай обо мне.
Босая, в длинном, не по размеру, халате, похожая на одного из семи гномов, она пошла его провожать. Он подбежал к лифту и едва успел упереться кулаком о резину уже было закрывающейся двери.
Перед тем как дверцы лифта захлопнулись, она отвернула рукав халата и взглянула на браслет. Потом посмотрела прямо в лицо Джеку голубыми, как васильки, глазами, точно все поняла.
Последние слова Джека бились в ее уме, как попавшие в сачок яркокрылые бабочки, пока она медленно возвращалась к открытой двери квартиры.
«Думай обо мне».
Она ни о чем теперь не будет думать. Каждую минуту, проведенную с ним, Сью-Би старалась продлить, удержать, насладиться ею, будто страшилась, что минута эта – последняя. Ей вспоминалось, как она вскакивала с места, завидев, что он заходит в ресторан или комнату, как трепещет ее сердце, готовое вырваться наружу.
Сью-Би обожала его, но, как ни была ослеплена своей любовью, головы не потеряла. Она понимала, что сейчас произошло. Он не берет ее с собой в поездку и убегает без нее на какой-то деловой обед. Он явно солгал, сказав, что уезжает в Лос-Анджелес. Больше того, она знала, когда именно он решил расстаться с ней, почувствовала это сердцем – в ту секунду, когда спросила его о женитьбе. Зная теперь, что он лжет ей, она, однако, из гордости не стала его спрашивать, не обиделся ли он на нее. Она действительно хотела выйти за него замуж. Что в этом постыдного?
Жаль, что ей не хватило духу сказать «нет» Джеку, когда он протянул ей эту продолговатую коробочку. Сердцем она знала, почему не сделала этого. Ведь она верила, что Джек любит ее так же искренне, как любит его она. До настоящей минуты она считала, что любовь не приходит к теч кто ее не заслуживает.
Боль будет длиться долго, нескончаемо долго.
Из бездны боли ее вызволил чей-то голос, звавший по имени. Она попыталась сесть, но руки и ноги, казалось, были прикованы к постели. Когда Сью-Би подняла голову, звон в ушах затмил этот голос. Она опрокинулась на подушку – влажную, чем-то сильно пахнущую.
– Сью-Би, – вновь послышался чей-то голос.
Кто-то стоял у постели и голосил.
– Сью-Би! Что ты сделала с собой? О Боже!
Сью-Би повернула голову и открыла глаза. У изголовья на коленях стояла Сандрина и плакала.
Увидев, что Сью-Би открывает глаза, Сандрина схватила ее за руку.
– Слава Богу. Ты перепугала меня до смерти! – воскликнула Сандрина, теребя простыни. – О солнышко, что с тобой? Тебя вырвало прямо на шубу. Чего ты забралась в ней в постель? Что случилось?
Сью-Би попыталась было заговорить, но язык, казалось, приклеился и завернулся в трубочку. Как она ни силилась, развернуть его не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105