Но когда шеф приходил на репетиции, Дэвид превращался в обязательного, уважительного сотрудника.
Меган хорошо относилась к Сэму, он всегда старался ей помочь, был добр, и она знала, что и Элеонор уважает Кендрика. И в конце-то концов, разве не Сэм дал возможность Дэвиду Тауберу продвинуться? Ей было неприятно слышать, как Дэвид поддевает человека, да еще за глаза.
Нечего уж говорить о том, что Дэвид нападал на Мэри Холмс и Роберта Финна — они не новоиспеченные звезды, они знамениты уже несколько лет, оба клиенты Сэма Кендрика. Если бы Дэвид работал в другом агентстве, как ей говорили, он бы наверняка постарался переманить их к себе.
Одним словом, во всем этом было что-то неприятное для Меган. Ей не нравились его постоянные переговоры с Джейком Келлером. Элеонор Маршалл не приходила на репетиции, и, может быть, Джейк вместо нее должен был исполнять обязанности наблюдающего. Но все-таки… Меган покачала головой, отбрасывая неприятные мысли. Она мечтала о Дэвиде. Теперь она получила его. Вот это главное.
— Я кое-что тебе принес, — сказал он. — Предотъездный подарок.
Он подошел к стене, где висело его пальто, сунул руку в карман и вынул маленький пакетик в мягкой бумаге.
— Что это? — обрадованно улыбнулась Меган.
Дэвид протянул ей:
— Открои и посмотри.
Она развернула и вынула маленькую золотую подвеску на филигранной цепочке с нежной золотой звездочкой, вписанной в букву «Д».
— Это чтобы ты не забывала обо мне, — сказал Дэвид, одаривая ее такой улыбкой, от которой кости таяли.
— Как мило, — задыхаясь, сказала Меган.
Никто еще не дарил ей ничего романтического. Да и никому из ее дружков в голову не пришло бы купить такую золотую штучку.
— Вот так. Давай я надену на тебя.
Таубер подошел сзади, слегка спустил с плеч кардиган.
Меган наклонила голову, чувствуя, как его большие руки, искусно расцепив замочек, повесили цепочку ей на шею.
Металл холодил кожу. Меган прикоснулась рукой к нежной маленькой звездочке.
— Красивая, — сказала она.
— Это ты красивая, — пробормотал Таубер, проводя рукой по ее свежеподстриженной шикарной платиновой челке. — Знаешь, на тебе сейчас слишком много одежды.
Меган прижималась к нему, пока он расстегивал ее кардиган, брюки, медленно стаскивал с нее вещи одну за другой. Он нежно гладил ее, расстегивая лифчик, и делал это очень уверенно, потом стал искусно ласкать груди. Меган сразу возбудилась. Не дожидаясь, когда Дэвид снимет с нее клубничного цвета шелковые трусики, она сбросила их сама и осталась в его объятиях совершенно голой. Дэвид скинул халат, подтолкнул ее обратно к кровати и, наклонившись, прижался к плоскому животу Меган. Его сухие губы и мокрый язык обжигали кожу.
Меган задыхалась от страсти, чувствуя, как кровь прилила к соскам, когда он пальцами начал ласкать их, мять и тискать.
— О да, хорошо, — говорил Дэвид. Он жарко дышал над ее волосиками под животом. — Скажи, Меган, как тебе это нравится, скажи, как сильно ты меня хочешь.
— Ты же знаешь, что я хочу тебя, — застонала она, чувствуя его губы прямо над своими.
А потом его губы оказались в совершенно другом месте и ласкали самой интимной лаской. Язык Дэвида совершал круги, он точно знал, что и как надо делать, и она больше не могла сдерживаться или сопротивляться. Сильное, страстное желание охватило ее.
Глава 24
— Волшебное зрелище, — сказал Фред Флореску.
Они сидели на террасе «Меридиан-отеля», наблюдая закат солнца над Индийским океаном. На западе располагался огромный пляж, морские волны мягко набегали на берег. Песок казался красным ковром, в разбивавшихся о берег волнах отражались лучи уходящего солнца. На песке горело несколько костров, и искры, вспыхивая, улетали в небо; слышался смех отдыхающих, он перемежался возгласами сейшельских детишек, хихикавших и кричавших что-то друг другу на местном креольском наречии. Вдалеке видны были горные склоны, покрытые пальмами. Росло там и дикое дерево корицы, и густая разнообразная зелень, покрывавшая горы до самых вершин, до самого неба… Меган увидела, как что-то крылатое — птица или летучая мышь — сорвалось с вершины склона и унеслось вдаль.
— Да, — согласилась Меган.
— Надеюсь, ты не откажешься выпить со мной? — спросил режиссер и потянулся, чтобы снова наполнить ее бокал местным напитком, который представлял собой лимонный сок с толчеными кусочками льда и солью.
Вкус был резким, ничего общего с ужином, от которого остался сладковатый привкус во рту: осьминог в кокосовом молоке, кусочки поджаренных плодов хлебного дерева, шербет, ямалак — местный фрукт с розовой кожицей. Дэвид настаивал на жареном цыпленке и рисе из-за своей диеты, но Меган восстала. Возможно, для него экзотические путешествия — обычное дело, но она никогда не выезжала из Соединенных Штатов и не хотела делать вид, что там и осталась.
— Конечно, нет.
Ей было очень приятно выпить с мистером Флореску, и не только потому, что у нее не оставалось выбора. Его слово — закон на съемочной площадке. А его приглашение выпить с ним — все равно что приказ явиться на чаепитие с английской королевой. Никто не имел права отказаться. Да и кто бы захотел? Этот человек — король фильма. Он один из лучших режиссеров в мире. На съемочной площадке каждый добивался его внимания: Мэри Холмс, Джек Ричарде, Роберт Финн, Сет Вэйс и другие актеры; Том Лилли, администратор «Артемис», Джейк Келлер — бездельник, который болтался вокруг площадки и все время что-то записывал, Дэвид, чье главное желание, казалось, быть как можно ближе к Флореску, Питер, Стивен и Рик, три помощника режиссера, самые настоящие подхалимы, которые раболепно ловили каждое слово хозяина. А больше всех — Роксана Феликс; она стала вести себя как примадонна с той же секунды, как на нее навели камеру.
Дэвид велел Меган держаться подальше от Фреда. Она всего-навсего сценарист, а это значит — чуть выше обслуги. Так он заявил. До тех пор пока не понадобится, она не должна надоедать мистеру Флореску.
Меган обижалась на его тон — она, в конце концов, не ребенок, — но поступала, как он велел. Он ее агент и знает, что лучше. Да и к тому же держаться на расстоянии от съемочной площадки означало избегать Роксаны, которая пользовалась любой возможностью оскорбить или унизить ее. И Зака Мэйсона. Если он и смотрел на Меган, то лишь с презрением, а большую часть времени вообще не замечал.
— Я хотел бы узнать тебя получше, — сказал Флореску. — Я никогда тебя не вижу. Разве что с Дэвидом. Он что, твой хвост? Куда бы ты ни пошла?
Меган покраснела. Она, кстати, тоже так думала, и от этой мысли вдруг почувствовала себя неверной. В конце концов, благодаря Дэвиду она сидит и пьет охлажденный лимонный сок на тропическом острове, вместо того чтобы обносить жирными цыплятами каких-то болванов, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Меган хорошо относилась к Сэму, он всегда старался ей помочь, был добр, и она знала, что и Элеонор уважает Кендрика. И в конце-то концов, разве не Сэм дал возможность Дэвиду Тауберу продвинуться? Ей было неприятно слышать, как Дэвид поддевает человека, да еще за глаза.
Нечего уж говорить о том, что Дэвид нападал на Мэри Холмс и Роберта Финна — они не новоиспеченные звезды, они знамениты уже несколько лет, оба клиенты Сэма Кендрика. Если бы Дэвид работал в другом агентстве, как ей говорили, он бы наверняка постарался переманить их к себе.
Одним словом, во всем этом было что-то неприятное для Меган. Ей не нравились его постоянные переговоры с Джейком Келлером. Элеонор Маршалл не приходила на репетиции, и, может быть, Джейк вместо нее должен был исполнять обязанности наблюдающего. Но все-таки… Меган покачала головой, отбрасывая неприятные мысли. Она мечтала о Дэвиде. Теперь она получила его. Вот это главное.
— Я кое-что тебе принес, — сказал он. — Предотъездный подарок.
Он подошел к стене, где висело его пальто, сунул руку в карман и вынул маленький пакетик в мягкой бумаге.
— Что это? — обрадованно улыбнулась Меган.
Дэвид протянул ей:
— Открои и посмотри.
Она развернула и вынула маленькую золотую подвеску на филигранной цепочке с нежной золотой звездочкой, вписанной в букву «Д».
— Это чтобы ты не забывала обо мне, — сказал Дэвид, одаривая ее такой улыбкой, от которой кости таяли.
— Как мило, — задыхаясь, сказала Меган.
Никто еще не дарил ей ничего романтического. Да и никому из ее дружков в голову не пришло бы купить такую золотую штучку.
— Вот так. Давай я надену на тебя.
Таубер подошел сзади, слегка спустил с плеч кардиган.
Меган наклонила голову, чувствуя, как его большие руки, искусно расцепив замочек, повесили цепочку ей на шею.
Металл холодил кожу. Меган прикоснулась рукой к нежной маленькой звездочке.
— Красивая, — сказала она.
— Это ты красивая, — пробормотал Таубер, проводя рукой по ее свежеподстриженной шикарной платиновой челке. — Знаешь, на тебе сейчас слишком много одежды.
Меган прижималась к нему, пока он расстегивал ее кардиган, брюки, медленно стаскивал с нее вещи одну за другой. Он нежно гладил ее, расстегивая лифчик, и делал это очень уверенно, потом стал искусно ласкать груди. Меган сразу возбудилась. Не дожидаясь, когда Дэвид снимет с нее клубничного цвета шелковые трусики, она сбросила их сама и осталась в его объятиях совершенно голой. Дэвид скинул халат, подтолкнул ее обратно к кровати и, наклонившись, прижался к плоскому животу Меган. Его сухие губы и мокрый язык обжигали кожу.
Меган задыхалась от страсти, чувствуя, как кровь прилила к соскам, когда он пальцами начал ласкать их, мять и тискать.
— О да, хорошо, — говорил Дэвид. Он жарко дышал над ее волосиками под животом. — Скажи, Меган, как тебе это нравится, скажи, как сильно ты меня хочешь.
— Ты же знаешь, что я хочу тебя, — застонала она, чувствуя его губы прямо над своими.
А потом его губы оказались в совершенно другом месте и ласкали самой интимной лаской. Язык Дэвида совершал круги, он точно знал, что и как надо делать, и она больше не могла сдерживаться или сопротивляться. Сильное, страстное желание охватило ее.
Глава 24
— Волшебное зрелище, — сказал Фред Флореску.
Они сидели на террасе «Меридиан-отеля», наблюдая закат солнца над Индийским океаном. На западе располагался огромный пляж, морские волны мягко набегали на берег. Песок казался красным ковром, в разбивавшихся о берег волнах отражались лучи уходящего солнца. На песке горело несколько костров, и искры, вспыхивая, улетали в небо; слышался смех отдыхающих, он перемежался возгласами сейшельских детишек, хихикавших и кричавших что-то друг другу на местном креольском наречии. Вдалеке видны были горные склоны, покрытые пальмами. Росло там и дикое дерево корицы, и густая разнообразная зелень, покрывавшая горы до самых вершин, до самого неба… Меган увидела, как что-то крылатое — птица или летучая мышь — сорвалось с вершины склона и унеслось вдаль.
— Да, — согласилась Меган.
— Надеюсь, ты не откажешься выпить со мной? — спросил режиссер и потянулся, чтобы снова наполнить ее бокал местным напитком, который представлял собой лимонный сок с толчеными кусочками льда и солью.
Вкус был резким, ничего общего с ужином, от которого остался сладковатый привкус во рту: осьминог в кокосовом молоке, кусочки поджаренных плодов хлебного дерева, шербет, ямалак — местный фрукт с розовой кожицей. Дэвид настаивал на жареном цыпленке и рисе из-за своей диеты, но Меган восстала. Возможно, для него экзотические путешествия — обычное дело, но она никогда не выезжала из Соединенных Штатов и не хотела делать вид, что там и осталась.
— Конечно, нет.
Ей было очень приятно выпить с мистером Флореску, и не только потому, что у нее не оставалось выбора. Его слово — закон на съемочной площадке. А его приглашение выпить с ним — все равно что приказ явиться на чаепитие с английской королевой. Никто не имел права отказаться. Да и кто бы захотел? Этот человек — король фильма. Он один из лучших режиссеров в мире. На съемочной площадке каждый добивался его внимания: Мэри Холмс, Джек Ричарде, Роберт Финн, Сет Вэйс и другие актеры; Том Лилли, администратор «Артемис», Джейк Келлер — бездельник, который болтался вокруг площадки и все время что-то записывал, Дэвид, чье главное желание, казалось, быть как можно ближе к Флореску, Питер, Стивен и Рик, три помощника режиссера, самые настоящие подхалимы, которые раболепно ловили каждое слово хозяина. А больше всех — Роксана Феликс; она стала вести себя как примадонна с той же секунды, как на нее навели камеру.
Дэвид велел Меган держаться подальше от Фреда. Она всего-навсего сценарист, а это значит — чуть выше обслуги. Так он заявил. До тех пор пока не понадобится, она не должна надоедать мистеру Флореску.
Меган обижалась на его тон — она, в конце концов, не ребенок, — но поступала, как он велел. Он ее агент и знает, что лучше. Да и к тому же держаться на расстоянии от съемочной площадки означало избегать Роксаны, которая пользовалась любой возможностью оскорбить или унизить ее. И Зака Мэйсона. Если он и смотрел на Меган, то лишь с презрением, а большую часть времени вообще не замечал.
— Я хотел бы узнать тебя получше, — сказал Флореску. — Я никогда тебя не вижу. Разве что с Дэвидом. Он что, твой хвост? Куда бы ты ни пошла?
Меган покраснела. Она, кстати, тоже так думала, и от этой мысли вдруг почувствовала себя неверной. В конце концов, благодаря Дэвиду она сидит и пьет охлажденный лимонный сок на тропическом острове, вместо того чтобы обносить жирными цыплятами каких-то болванов, так ведь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118