– Не трудись врать, сама знаю. Победит тот, кто первым бросит мне палку? Ну и ублюдки! Ну ладно, я Джеймсу все расскажу.
Она умолкла, нетвердым шагом добралась до столика с напитками, налила себе еще водки и обернулась.
– Ты все еще здесь? Я же тебе сказала: пошел вон. Проваливай… – и, зло посмотрев на Паскаля, добавила: – А все-таки американец мне больше понравился. Он мне хоть выпивку поставил…
Движение было напряженным, и сырой воздух загустел от автомобильных выхлопов. Оседлав свой мотоцикл, Паскаль стал пробираться между автобусами и грузовиками, направляясь на северо-восток. Незадолго до станции Кинг-Кросс он остановился на красный свет и посмотрел на часы. Стрелки показывали четыре. Через десять минут он будет у Джини. Паскалю не терпелось ее увидеть – у него было что ей рассказать. Сейчас она уже наверняка дома.
Однако когда он доехал до станции, движение остановилось. Внезапно улица оказалась заполнена полицейскими, взвыли сирены, вспыхнули синие полицейские мигалки. Несчастный случай? Очередное сообщение о якобы подложенной ИРА бомбе или настоящий взрыв? А вдруг они опять взорвали станцию подземки? А если Джини возвращалась домой на метро?
Паскаль вытянул шею и посмотрел вперед поверх бесчисленных автомобильных крыш. Из подземки выплескивался людской прибой, полицейские загоняли толпу словно стадо на тротуары. Любопытство Паскаля удвоилось. Когда транспортный поток с черепашьей скоростью добрался до следующего перекрестка, Паскаль свернул на боковую улицу. И вовремя: обернувшись назад, он увидел, как полицейские выставляют заграждения. С ревом понесся он на север, в сторону Айлингтона, петляя по запутанному лабиринту второстепенных улочек. Газанув, он едва не наехал на зазевавшегося пешехода, однако вовремя вывернул в сторону, чертыхнулся и снова набрал скорость. В четыре двадцать он добрался до Гибсон-сквер и затормозил.
Свет в квартире Джини не горел. От волнения у Паскаля перехватило горло. Спустившись по нескольким ступеням к ее двери, он стал шарить под цветочными горшками в поисках ключа. Нашел его, вставил в замочную скважину и открыл дверь. Паскаль вбежал в гостиную, включая повсюду свет и выкрикивая ее имя, надеясь, что Джини все-таки вернулась. Однако когда гостиная предстала его глазам при свете, он окаменел, застыв на одном месте.
Поначалу Паскаль озирался со страхом, потом с яростью, потом просто отказался верить своим глазам. У Джини побывали гости, оставив визитную карточку, причем весьма своеобразную. Большая и квадратная, она стояла точно посередине ее письменного стола.
Когда Джини вышла из метро, часы уже показывали шесть. Тротуары были заполнены клерками, направлявшимися по домам, в отдалении слышался плач сирен. Мимо нее на красный свет промчались две машины скорой помощи. Джини не терпелось поскорее оказаться дома и поведать Паскалю о своих успехах, поэтому, оказавшись в нескольких кварталах от Гибсон-сквер, она почти побежала. Первое, что она увидела возле дома, был его мотоцикл. Сердце радостно забилось, и девушка бегом спустилась по ступеням к своей двери. Шторы на окнах были задернуты, но свет за ними горел. «Как приятно это видеть», – подумала она. Джини уже давно привыкла возвращаться в темные комнаты и тишину.
Еще не успев открыть дверь, она уже звала Паскаля. С ее губ была готова сорваться фраза, которую она повторяла всю обратную дорогу.
– Паскаль, Паскаль, – позвала она. – Я нашла ее, женщину, которая принесла посылки. Я знаю, кто она…
Она прошла через маленькую прихожую, открыла дверь в гостиную и застыла с помертвевшим лицом. Затем, озираясь, не веря собственным глазам, вскрикнула. В ее квартире был обыск, все было перевернуто вверх дном.
Посередине чудовищного бардака стоял Паскаль. Когда она вошла, он обернулся, и Джини увидела, что в его лице нет ни кровинки. Атмосфера в комнате напоминала плотное силовое поле, Джини почувствовала, как ее пригибает к земле. В следующую секунду, метнувшись через всю комнату, Паскаль уже был возле нее. Он обнял девушку и прижал ее к себе.
– Джини, – бормотал он, – Джини… Слава Богу! На нем была мокрая куртка, и Джини прижалась лицом к ее влажному отвороту. Сквозь толстый кожаный покров она чувствовала, как бьется сердце Паскаля. Девушка закрыла глаза, еще крепче прижалась к нему и на несколько секунд позволила себе замереть в объятиях прошлого. Паскаль гладил ее. Она чувствовала его руки на своих мокрых волосах. Он поцеловал ее волосы, потом – лоб и отстранился. Они еще долго стояли, взявшись за руки. Потом Паскаль прикоснулся к ее лицу, и Джини с удивлением заметила, что его рука дрожит.
– Взорвали еще одну бомбу, – сказал он. – На Кинг-Кросс. Я видел, как полиция выгоняла оттуда людей, и по радио только что сообщили. Я боялся, что ты поехала домой именно этим маршрутом. Слава Богу, ты этого не сделала. С тобой все в порядке…
Она видела, как он пытается справиться с волнением. Отпустив ее руки, Паскаль отошел в сторону и недовольный собой проговорил:
– Извини, это нервы – наследство военного прошлого. Бомбы, снайперы… Ты видишь кого-нибудь за завтраком, а вечером узнаешь, что его уже нет в живых. Эти случайные внезапные смерти, из-за которых никто и никогда не может чувствовать себя в безопасности. Никак не могу забыть…
– Я тоже это помню, но не волнуйся, Паскаль. Я добиралась другим путем. Я ехала из Сити. Я…
Она умолкла и огляделась еще раз. Их окружал хаос, ее вещи были раскиданы по полу. Вот так же она стояла тогда в крошечной комнатке много лет назад в Бейруте. Проходили часы, люди, вдалеке рвались бомбы, трещали автоматные очереди. Как же она боялась за него! Не в силах двинуться с места, она обвела глазами гостиную.
– Кто это мог сделать? Зачем? Здесь нечего красть.
– Красть здесь никто ничего не собирался. Паскаль говорил ровным голосом, но в нем звучало какое-то неясное предостережение. События развивались слишком быстро и непредсказуемо. В ее дом кто-то вторгся, а ей казалось, что вторглись к ней в душу. Джини поежилась, глядя вокруг себя в немом отчаянии. Ей была отвратительна сама мысль о том, что чужие люди потрошили ее шкафы, копались в ее письменном столе. На полу были разбросаны предметы, которые составляли ее жизнь: письма, открытки, магнитофонные записи, книги, фотографии, дневники. Неужели они читали ее дневники, ее письма? Джини растерянно заглянула в бледное и сосредоточенное лицо Паскаля. Он с нежностью и сожалением смотрел на нее, и Джини отвела глаза в сторону, внезапно почувствовав приступ глубокой горечи, ощутив себя совершенно беспомощной. Что было тому причиной – разгром в квартире или недолгая близость Паскаля, несколько секунд, проведенных в его объятиях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107