– Господи Боже ты мой! – взорвался Кэл. – Ты что, с ума сошла?!
– Я тут самая нормальная из вас. Что за чепуху она городит?
– Нет, Китти, я этого не позволю! Или она будет спать внизу – или мы отвозим ее обратно!
Он восстал против нее – ура!
– Что ты в этом понимаешь? Ты рос в большом городе, а у этой девчонки нет никакой морали, и мы должны дать ей ее. Урок за уроком, и начинаем немедленно, сегодня же. Вот когда я ее воспитаю – пусть спит внизу на софе. А пока – нет.
Кэл наконец бросил взгляд на мое лицо, хотя я старалась держаться за спиной Китти.
– Боже мой, что ты сделала с ее лицом?
– Отмывала.
Он замотал головой из стороны в сторону, как бы не веря собственным глазам.
– Ты же содрала с нее кожу! Китти, Бог тебя накажет за это! И тебе не стыдно?! – Он посмотрел на меня добрым взглядом и протянул ко мне руки. – Поди-ка, дай я посмотрю, может, я найду какое-нибудь средство. У тебя лицо – сплошная ссадина.
– Оставь ее в покое! – закричала Китти. – Я сделала все как надо! Ты знаешь, я никогда никому не делаю больно. Она была грязная, от нее пахло черт знает чем. А теперь она чистенькая, и она будет спать в нашей постели, пока я не буду уверена, что ее можно оставлять ночью одну.
Интересно, что же это я могла выкинуть, по мнению Китти?
Кэл, похоже, остыл и был готов пойти на попятную. От гнева он превращался в лед, а не в пламень, как мой отец. Широким шагом он направился в ванную, громко хлопнув дверью. Китти поспешила за ним, желая что-то добавить к сказанному. Я вздохнула, смирившись с неизбежным, и заползла в большущую кровать. Не успела я лечь, как заснула.
Меня разбудил громкий голос Кэла. Врожденное чувство времени подсказало мне, что проспала я несколько минут. Лежа с закрытыми глазами, я слушала, как они спорят.
– Какого дьявола ты напялила эту прозрачную рубашку? Это ты так показываешь мне, чего тебе хочется? Китти, я ничем не смогу тебе помочь, когда тут ребенок, да еще между нами.
– А я от тебя ничего и не жду.
– А зачем же тогда эта черная прозрачная штука? Я чуть приоткрыла глаза – подсмотреть. Китти была одета в почти обтягивающую черную ночную рубашку, которая едва прикрывала ее наготу. Кэл стоял в спортивных трусах, и в них выпирало нечто, поэтому я тут же зажмурила глаза.
«Господи, – взмолилась я, – только бы они не занялись этим в моем присутствии, пожалуйста, не допусти, пожалуйста».
– Это я таким образом приучаю тебя к самоконтролю, – жеманно ответила Китти и забралась в постель подле меня. – У тебя же с этим делом неважно, сам знаешь. Тебе только этого от меня и надо, но ты не получишь, пока я не натаскаю эту девчонку и не сделаю из нее человека.
Я слушала и изумлялась, как это он сносит все ее выкрутасы. Отец такого не стерпел бы. Что же он за человек – муж Китти? Разве не всегда мужчина командует в семье? Мне было неприятно, что он не дал ей отпора.
Кэл забрался под одеяло, и я вся сжалась, когда моя рука коснулась его волосатой кожи. Меня возмутило, что он не ушел вниз – спать на софе, уступив ее прихоти по какой-то причине. По какой, я не знала, но мне стало жаль его.
Теперь я знала, кто тут настоящий мужчина в этой семье.
– Не отталкивай меня особенно далеко, Китти, – угрожающе произнес Кэл, потом повернулся на бок и положил под голову руку.
– Я люблю тебя, дорогой мой, сладкий. Чем скорее эта девчонка выучит свои уроки, тем скорее эта постель будет наша, твоя и моя.
– Иисусе, – пробормотал Кэл, и на этом беседа закончилась.
Это было ужасно – спать между мужем и его женой и знать при этом, что ему тошно от моего присутствия. Так он никогда не полюбит меня, и я буду целиком зависеть от его расположения ко мне. А без этого мне трудно будет сносить Китти и перепады ее настроения. Может, тем самым Китти хочет добиться того, чтобы он никогда не полюбил меня? Неужели такое возможно?
Я лежала и всхлипывала, произнося про себя имя матери – той, которую похоронили в горах, где волки воют на луну и ветер поет в листве. О, сейчас бы домой, и чтобы бабушка была жива, и чтобы Сара стояла и выпекала бисквиты, и чтобы дедушка возился со своими деревяшками, и чтобы Том, Фанни, Кейт и Наша Джейн носились по поляне.
Я стала подумывать, что рай находится в Уиннерроу, а ад мне только предстоит изведать.
Да нет, так не должно быть. Не должно, если я добьюсь, что Китти полюбит меня и поверит в меня.
Не должно, если мне удастся убедить Китти, что я не сделаю ничего страшного, если она позволит мне спать одной на софе. Боль раздраженного тела отпустила, и я провалилась в глубокий и благодатный сон.
Глава 13
Неисправимая мечтательница
Я словно продолжала жить высоко в горах, в Уиллисе, потому что сидевший у меня в голове утренний петушок разбудил меня ни свет ни заря.
Проснулась я невыспавшейся, больной. Тело болело при каждом движении. Видения купания в горячей воде остались у меня в голове, будто ночной кошмар, но обожженная кожа служила доказательством того, что ванна с кипятком была явью. Встроенные в меня часы подсказали, что сейчас пять утра. Я подумала о Томе: он сейчас рубил бы дрова во дворе или пошел проверять, не попалась ли добыча. Редко бывало, чтобы там, в Уиллисе, по которому болело у меня сердце, я проснулась, а Том бы еще спал. Еще ничего не понимая спросонья, я потянулась рукой туда, где должна была быть Наша Джейн, – и моя рука наткнулась на волосатую кожу. Я отдернула ее и проснулась окончательно. Я обвела глазами комнату, минуя распластавшихся на широкой кровати Китти и ее мужа. Слабый утренний свет проникал через оконные занавески.
С трудом управляя больным телом, я аккуратно перелезла через Кэла, сочтя за лучшее рискнуть разбудить его, а не Китти. Оказавшись на полу, я осмотрелась вокруг. Чем-то я восхитилась, а некоторые вещи неприятно поразили. Например, то, как Китти беспорядочно побросала свою одежду на пол, да так ее там и оставила. Нет, мы в своей избушке такого не позволяли себе. И все настоящие леди, про которых я читала в книгах, никогда не бросали одежду на пол. И это Китти, которая только и говорила, что о чистоте и порядке! Я тут же подумала, что Китти, значит, не боится, что в одежду заползут тараканы или еще какая-нибудь гадость. А мне всегда приходилось думать об этом, когда я вешала одежду на гвоздь. И все-таки она не должна так делать. Я подняла с пола ее одежду и аккуратно повесила в ее шкаф, заодно полюбовавшись висевшей там прочей одеждой.
Тихонько выйдя из спальни, я аккуратно закрыла дверь и вздохнула с облегчением. Нет, я не смогу спать между мужем и женой, это неправильно.
Какая тишина стояла в доме! Я прошла по коридору в ванную и посмотрела на себя в зеркало высотой от пола до потолка. О, бедное мое лицо! Красное, опухшее. Когда я потрогала его, то в одних местах кожа оказалась мягкой, в других – жесткой, воспаленной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113