Это только обнаружит наши старые тайны.
Дафна кивнула.
– Что скажешь Жизель? – спросила она, и голос ее был каким-то печальным. – Она узнает правду обо мне, узнает, что я на самом деле ей не мать. – Она промокнула глаза светло-голубым носовым платком.
– Конечно же, ты ее настоящая мать. Она не знала никакой другой, и ты была чудесной матерью. Мы расскажем ей эту историю точно так, как я наметил. После первого потрясения она примет свою сестру и, надеюсь, поможет тебе. Ничего не изменится, кроме того, что наша жизнь будет благословенна дважды, – сказал отец и улыбнулся мне.
«Не отсюда ли и мой слепой оптимизм? – подумала я. – Не был ли мой отец таким же мечтателем?»
– Все это так, если Руби даст согласие действовать с нами заодно. Мне не хочется просить кого-то лгать, – сказал отец мне. – Но в данном случае это святая ложь, ложь, которая спасет всех от страданий. – Он перевел взгляд на Дафну.
Я на мгновение задумалась. Мне придется притворяться, по крайней мере перед Жизель, что бабушка Катрин была участницей сговора по похищению младенца. Это беспокоило меня, но затем я подумала, что бабушка бы не возражала, чтобы я сделала все возможное и осталась здесь – подальше от дедушки Джека.
– Да, – ответила я. – Согласна.
Дафна глубоко вздохнула и быстро вернула себе самообладание.
– Я скажу Нине, чтобы она приготовила одну из комнат для гостей, – проговорила она.
– О нет. Я хочу, чтобы у Руби была комната рядом с комнатой Жизель. Они будут сестрами с самого начала, – подчеркнул отец. Дафна согласно кивнула.
– Я попрошу ее сейчас же приготовить комнату. Сегодня она сможет воспользоваться одним из ночных туалетов Жизель. К счастью, – женщина впервые улыбнулась мне с некоторой теплотой, – у тебя и твоей сестры приблизительно один размер.
Она взглянула на мои ноги.
– Размер туфель, я вижу, у вас тоже вроде одинаковый.
– Однако завтра тебе придется устроить магазинный кутеж, дорогая. Ты не знаешь, как ревностно относится Жизель к своей одежде, – предупредил отец.
– Она и должна так относиться. Женщине естественно гордиться своим гардеробом и не быть такой, как некоторые студентки колледжей с совместным обучением, что делятся предметами одежды, даже трусами, с какой-нибудь соседкой по комнате.
Дама изящно поднялась со стула с высокой спинкой и слегка покачала головой, глядя на меня.
– Каким обернулся этот вечер на Марди-Гра, – посмотрела она на Пьера. – Ты уверен в том, что делаешь? Именно этого ты хочешь?
– Да, дорогая. То есть при твоем полном сотрудничестве и руководстве, – сказал Пьер, вставая. Он поцеловал жену в щеку. – Думаю, теперь я должен восполнить тебе все в двойном размере, – добавил он. Женщина посмотрела ему в глаза и слегка улыбнулась скупой улыбкой.
– Касса звенела последние пять минут без перерыва, – сказала она. Пьер засмеялся и нежно поцеловал ее в губы. По тому, как он смотрел на жену, я поняла, как важно было для него доставлять ей удовольствие. Казалось, она грелась в лучах его преданности. Через мгновение Дафна повернулась, собираясь уйти. У двери она задержалась.
– Расскажешь все это Жизель?
– Через несколько минут.
– Я отправляюсь спать. Все это было слишком потрясающим и вытянуло большую часть моей энергии, – пожаловалась она. – Но мне понадобятся силы на Жизель.
– Конечно, – согласился отец.
– Я распоряжусь насчет комнаты, – добавила Дафна и оставила нас.
– Сядь, пожалуйста, – попросил отец. Я опустилась на прежнее место, он сел подле меня. – Хочешь что-нибудь выпить, поесть?
– Нет, все нормально. Нина дала мне какой-то напиток.
– Один из ее магических рецептов? – поинтересовался он, улыбаясь.
– Да. И он помог.
– Они всегда помогают. Я был серьезен, когда говорил, что отношусь с уважением к духовным и таинственным делам. Ты должна рассказать мне побольше о бабушке Катрин.
– Мне бы и самой этого хотелось.
Отец глубоко вздохнул и медленно выдохнул, его глаза были опущены вниз.
– Я огорчен тем, что услышал о Габриэль. Она была красивой молодой женщиной. Никогда до этого и никогда после я не встречал никого похожего на нее. Она была такой наивной и свободной – истинно чистая душа.
– Бабушка Катрин считала ее болотной феей, – сказала я, улыбаясь.
– Да-да. Весьма возможно, она ею и была. Послушай. – Отец быстро сделался очень серьезным. – Я знаю, каким тревожным и трудным все это должно было быть для тебя. Со временем ты и я лучше узнаем друг друга, и я попытаюсь объяснить тебе все, что случилось. Я не смогу оправдаться или превратить зло, которое произошло, в добро. Не смогу изменить события прошлого или устранить ошибки, но надеюсь, по крайней мере, показать тебе, почему все случилось так, как случилось. Ты имеешь право знать все.
– Значит, Жизель ничего не знает? – спросила я.
– О нет. Ни намека. Нужно было думать о Дафне. Я и так причинил ей страдания. И должен был защитить ее, и другого пути сделать это не было, кроме как выдумать историю о том, что Жизель – ее ребенок.
Одна ложь, одна ошибка обычно создает нужду в следующей, затем еще в одной, и не успеешь опомниться, как уже сплетешь вокруг себя кокон из обмана. Как видишь, я все еще продолжаю плести его и все еще защищаю Дафну. На самом деле мне посчастливилось, я счастлив теперь, что у меня есть Дафна. Она не только красивая женщина, но еще и женщина, способная на большую любовь. Она любила моего отца и, думаю, приняла все это из-за уважения к нему в такой же степени, как и из-за любви ко мне. Короче говоря, она приняла на себя значительную долю ответственности.
Голова отца склонилась на руки.
– Потому что не могла забеременеть сама? – спросила я.
Он быстро поднял глаза.
– Да. Я вижу, ты знаешь значительно больше, чем я думал. Ты производишь впечатление очень взрослой девушки, может, даже более взрослой, чем Жизель. Во всяком случае, – продолжал он, – Дафна вела себя достойно и мужественно в этой истории. Именно потому я считаю, что она сможет научить тебя многому, и надеюсь, что со временем ты примешь ее как свою родную мать. Конечно, – добавил он, улыбаясь, – вначале мне предстоит добиться, чтобы ты приняла меня как своего родного отца. Любой здоровый мужчина может сотворить младенца, но не каждый может считаться отцом.
Я видела в его глазах слезы, когда он говорил это. Слушая его, я ощущала, что каждая молекула его существа старалась дотянуться до меня и заставить понять даже то, что он сам, должно быть, находил необъяснимым.
Я прикусила язык, чтобы удержаться от вопросов. Было трудно дышать от невозможности справиться со всем тем, что развивалось так стремительно.
– Что у тебя в сумке? – спросил отец.
– О, просто некоторые мои вещи и фотографии.
– Фотографии? – Его брови вопросительно поднялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Дафна кивнула.
– Что скажешь Жизель? – спросила она, и голос ее был каким-то печальным. – Она узнает правду обо мне, узнает, что я на самом деле ей не мать. – Она промокнула глаза светло-голубым носовым платком.
– Конечно же, ты ее настоящая мать. Она не знала никакой другой, и ты была чудесной матерью. Мы расскажем ей эту историю точно так, как я наметил. После первого потрясения она примет свою сестру и, надеюсь, поможет тебе. Ничего не изменится, кроме того, что наша жизнь будет благословенна дважды, – сказал отец и улыбнулся мне.
«Не отсюда ли и мой слепой оптимизм? – подумала я. – Не был ли мой отец таким же мечтателем?»
– Все это так, если Руби даст согласие действовать с нами заодно. Мне не хочется просить кого-то лгать, – сказал отец мне. – Но в данном случае это святая ложь, ложь, которая спасет всех от страданий. – Он перевел взгляд на Дафну.
Я на мгновение задумалась. Мне придется притворяться, по крайней мере перед Жизель, что бабушка Катрин была участницей сговора по похищению младенца. Это беспокоило меня, но затем я подумала, что бабушка бы не возражала, чтобы я сделала все возможное и осталась здесь – подальше от дедушки Джека.
– Да, – ответила я. – Согласна.
Дафна глубоко вздохнула и быстро вернула себе самообладание.
– Я скажу Нине, чтобы она приготовила одну из комнат для гостей, – проговорила она.
– О нет. Я хочу, чтобы у Руби была комната рядом с комнатой Жизель. Они будут сестрами с самого начала, – подчеркнул отец. Дафна согласно кивнула.
– Я попрошу ее сейчас же приготовить комнату. Сегодня она сможет воспользоваться одним из ночных туалетов Жизель. К счастью, – женщина впервые улыбнулась мне с некоторой теплотой, – у тебя и твоей сестры приблизительно один размер.
Она взглянула на мои ноги.
– Размер туфель, я вижу, у вас тоже вроде одинаковый.
– Однако завтра тебе придется устроить магазинный кутеж, дорогая. Ты не знаешь, как ревностно относится Жизель к своей одежде, – предупредил отец.
– Она и должна так относиться. Женщине естественно гордиться своим гардеробом и не быть такой, как некоторые студентки колледжей с совместным обучением, что делятся предметами одежды, даже трусами, с какой-нибудь соседкой по комнате.
Дама изящно поднялась со стула с высокой спинкой и слегка покачала головой, глядя на меня.
– Каким обернулся этот вечер на Марди-Гра, – посмотрела она на Пьера. – Ты уверен в том, что делаешь? Именно этого ты хочешь?
– Да, дорогая. То есть при твоем полном сотрудничестве и руководстве, – сказал Пьер, вставая. Он поцеловал жену в щеку. – Думаю, теперь я должен восполнить тебе все в двойном размере, – добавил он. Женщина посмотрела ему в глаза и слегка улыбнулась скупой улыбкой.
– Касса звенела последние пять минут без перерыва, – сказала она. Пьер засмеялся и нежно поцеловал ее в губы. По тому, как он смотрел на жену, я поняла, как важно было для него доставлять ей удовольствие. Казалось, она грелась в лучах его преданности. Через мгновение Дафна повернулась, собираясь уйти. У двери она задержалась.
– Расскажешь все это Жизель?
– Через несколько минут.
– Я отправляюсь спать. Все это было слишком потрясающим и вытянуло большую часть моей энергии, – пожаловалась она. – Но мне понадобятся силы на Жизель.
– Конечно, – согласился отец.
– Я распоряжусь насчет комнаты, – добавила Дафна и оставила нас.
– Сядь, пожалуйста, – попросил отец. Я опустилась на прежнее место, он сел подле меня. – Хочешь что-нибудь выпить, поесть?
– Нет, все нормально. Нина дала мне какой-то напиток.
– Один из ее магических рецептов? – поинтересовался он, улыбаясь.
– Да. И он помог.
– Они всегда помогают. Я был серьезен, когда говорил, что отношусь с уважением к духовным и таинственным делам. Ты должна рассказать мне побольше о бабушке Катрин.
– Мне бы и самой этого хотелось.
Отец глубоко вздохнул и медленно выдохнул, его глаза были опущены вниз.
– Я огорчен тем, что услышал о Габриэль. Она была красивой молодой женщиной. Никогда до этого и никогда после я не встречал никого похожего на нее. Она была такой наивной и свободной – истинно чистая душа.
– Бабушка Катрин считала ее болотной феей, – сказала я, улыбаясь.
– Да-да. Весьма возможно, она ею и была. Послушай. – Отец быстро сделался очень серьезным. – Я знаю, каким тревожным и трудным все это должно было быть для тебя. Со временем ты и я лучше узнаем друг друга, и я попытаюсь объяснить тебе все, что случилось. Я не смогу оправдаться или превратить зло, которое произошло, в добро. Не смогу изменить события прошлого или устранить ошибки, но надеюсь, по крайней мере, показать тебе, почему все случилось так, как случилось. Ты имеешь право знать все.
– Значит, Жизель ничего не знает? – спросила я.
– О нет. Ни намека. Нужно было думать о Дафне. Я и так причинил ей страдания. И должен был защитить ее, и другого пути сделать это не было, кроме как выдумать историю о том, что Жизель – ее ребенок.
Одна ложь, одна ошибка обычно создает нужду в следующей, затем еще в одной, и не успеешь опомниться, как уже сплетешь вокруг себя кокон из обмана. Как видишь, я все еще продолжаю плести его и все еще защищаю Дафну. На самом деле мне посчастливилось, я счастлив теперь, что у меня есть Дафна. Она не только красивая женщина, но еще и женщина, способная на большую любовь. Она любила моего отца и, думаю, приняла все это из-за уважения к нему в такой же степени, как и из-за любви ко мне. Короче говоря, она приняла на себя значительную долю ответственности.
Голова отца склонилась на руки.
– Потому что не могла забеременеть сама? – спросила я.
Он быстро поднял глаза.
– Да. Я вижу, ты знаешь значительно больше, чем я думал. Ты производишь впечатление очень взрослой девушки, может, даже более взрослой, чем Жизель. Во всяком случае, – продолжал он, – Дафна вела себя достойно и мужественно в этой истории. Именно потому я считаю, что она сможет научить тебя многому, и надеюсь, что со временем ты примешь ее как свою родную мать. Конечно, – добавил он, улыбаясь, – вначале мне предстоит добиться, чтобы ты приняла меня как своего родного отца. Любой здоровый мужчина может сотворить младенца, но не каждый может считаться отцом.
Я видела в его глазах слезы, когда он говорил это. Слушая его, я ощущала, что каждая молекула его существа старалась дотянуться до меня и заставить понять даже то, что он сам, должно быть, находил необъяснимым.
Я прикусила язык, чтобы удержаться от вопросов. Было трудно дышать от невозможности справиться со всем тем, что развивалось так стремительно.
– Что у тебя в сумке? – спросил отец.
– О, просто некоторые мои вещи и фотографии.
– Фотографии? – Его брови вопросительно поднялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123