«Нет, нет, — говорит Тот, Кто Сидит Наверху. — Мы тебя впустим, когда ты придешь целиком». «Но я уже целиком», — говорит Большой Вождь. «Нет, ты должен собрать каждый свой волосок, каждый обрезанный ноготь, каждую чешуйку кожи, каждую капельку слюны». «Но на это уйдет целая вечность», — говорит Большой Вождь. «Вот и не теряй драгоценное время», — говорит Тот, Кто Сидит Наверху. Так что Вечному Человеку пришлось возвратиться на землю, чтобы собрать всю свою перхоть, и понятно, что он разозлился. Ему по-прежнему хочется на небеса, так что он вымещает злость только на нехороших людях. Он испытывает людей, и если они не проходят этого испытания, он их наказывает. Как правило, убивает на месте.
— Спасибо за колу. А ужин будет? — спрашивает Одли.
— Еще чипсов хочешь?
— А рыбы у тебя нет?
— Я рыбу не ем.
— Почему?
— Цигуатоксин. Паразиты. Я тебе расскажу про паразитов. А если не паразиты, тогда загрязнение воды. Ты не поверишь. Я даже в правительство написал. Ну, насчет загрязнения. Сейчас я тебе покажу письмо. — Бруно исчезает минут на пять. Я никак не пойму, то ли Одли доволен, что Бруно ушел, то ли нет. Бруно возвращается с целой пачкой листов.
— Ага, понятно, — говорит Одли, бегло просмотрев письма.
— Ты же ничего не прочел.
— Общий смысл я уловил.
— Нет, ты прочти их внимательно. — Бруно опять багровеет.
Пару минут Одли делает вид, что читает. Мы уже поняли, что Бруно лучше не злить.
— Да, вот это я называю хорошей прозой, — говорит Одли, — Кстати, я как раз и хотел поговорить о письме.
— И какое из этих писем тебе больше всего понравилось? — спрашивает Бруно.
— Э… первое.
— Одли, ты не обидчивый человек?
— Нет, не обидчивый.
— Ну, тогда я скажу, что ты просто тупой идиот. В первом письме все совершенно не так, как надо.
— Да, пожалуй, ты прав. Так вот, про письмо…
— Прочитай их внимательно, — говорит Бруно и достает пистолет.
— Ну вот, — обреченно вздыхает Одли. — Этого я и боялся.
Писем у Бруно немало. Жалобы в авиакомпании, что они не привлекают на Чуук нормальных дайверов, а если и привлекают, то крайне мало. Жалобы в управление порта — на мелкие рыболовецкие суденышки, которые постоянно бьются об «Универсального». Жалобы в дирекцию компаний — производителей картофельных чипсов, что они перестали производить некоторые сорта с его любимыми ароматами. Жалобы в правительства разных стран, что их неумелая политика плохо влияет на развитие туризма в Тихом океане. Жалобы в почтовые управления тех же стран, что его письма с жалобами явно не доходят до адресатов, потому что ответов он не получает.
— Лучше тебе отключиться, а то батарейки не хватит, — говорю я. — Я в тебя верю, Одли. И скажи ему, что твои друзья знают, куда ты поехал.
— Спасибо, я тут замечательно провожу время. Давно я так не развлекался. А в Англии люди ложатся спать. Подумать только.
Одли отключается. Я нахожу номер полицейского управления в Чууке и звоню туда, но там не берут трубку. Мне не очень приятно оставлять Одли в компании вооруженного, злобного и опасного психопата, но я все равно не смогу ничего сделать — разве что предложить ему крупное денежное вливание. В свою защиту могу сказать, что спала я плохо.
* * *
Одли выходит на связь.
— Алло?
Судя по голосу, у него все в порядке. Бруно лежит связанный, и даже при таком низком качестве изображения мне видно, что у него подбиты оба глаза. Кто-то из членов команды вроде бы писает на него. Он застегивает ширинку, отходит в сторонку, а на его место встает другой. Да, точно. Этот второй тоже писает на Бруно, причем прицельно.
— Что там у вас происходит?
— Может быть, я не такой крутой, как мой папа. Или как брат. Или как Роберто. Может быть, я не такой крутой, как мне бы хотелось, но по сравнению с некоторыми… скажем, со школьными учителями, флейтистами, флористами, парикмахерами и, скажем, сотрудниками бюро ритуальных услуг… я действительно крут и неслаб.
— И как тебе удалось отобрать у него пистолет?
— С помощью грубой лести. Я сказал, что его использование запятых — само по себе гениально, и попросил почитать еще что-нибудь из его писем. Я стал ему лучшим другом: мы с ним выпили не одну банку колы и съели не один пакет чипсов. Он отложил пистолет, и вот тут я его и ударил. Может быть, он и опасный злобный психопат, но он далеко не крутой опасный злобный психопат. Что хорошо в море, можно делать, что хочешь. Хотя тут тоже есть свои недостатки: каждый может делать, что хочет.
— А что там с нашим письмом?
— Пока ничего. Но у нас тут на борту — еще пара тысяч коробок с колой и чипсами, так что Бруно нам, может быть, и пригодится.
* * *
— Прошу прощения, — говорит Одли. Он говорит прямо в камеру, и я вижу, что он хорошо загорел. — Я его не нашел. По-моему, его вообще здесь не было. Похоже, тебя наеба… э-э-э… ввели в заблуждение.
Да, как-то все это грустно. Что там было, в письме Уолтера, и почему он оставил письмо у Бруно? Насколько я знаю Уолтера, в письме могло быть что угодно — вплоть до фотки его голой задницы.
— Ладно, ты сделал, что мог. Никто не справился бы лучше. — Одли заслужил похвалу. — Я только не понимаю, почему Уолтер доверил письмо такому ненадежному человеку.
— Я не думаю, что Бруно об этом знает. С ним вообще невозможно разговаривать. Все равно что пытаться заставить воду течь вверх по холму.
Делать особенно нечего, и Одли возвращается в бар. Я остаюсь с ним, потому что мне тоже делать особенно нечего. Чуук — это такое место, где каждый придумывает для себя развлечения сам. Кангичи спрашивает у Одли, как прошла его встреча с Бруно.
— Меня испытали, как говорят у вас в Чууке.
— Кто говорит?
— Ну, эта ваша легенда про Вечного Человека.
— Какая легенда? — Кангичи ни разу ее не слышал. Оск снова рассказывает о своей тяжкой доле. Там есть еще какой-то австралиец, который меня пугает — даже при таком низком качестве картинки. У него очень самоуверенный вид, какой обычно бывает у психов. Он много ездит по миру, по всяким «местам отдаленным» типа Соломоновых островов. Меня это не удивляет. Потому что он явно из тех людей, у кого дома под половицами можно найти… нет, туда лучше вообще не заглядывать.
— Преуспевающему человеку нужна своя свита из подхалимов и шлюх, — говорит он. Причем он не шутит. Однако поблизости не наблюдается никакой свиты: ни подхалимов, ни шлюх.
— Держись подальше от этого австралийца, — говорю я Одли.
Ловец невидимок-пигмеев уныло глядит в свою кружку с пивом. Как я понимаю, он весь в тяжких раздумьях, что делать дальше: невидимые пигмеи упорно не ловятся, и ему очень хочется домой — но, с другой стороны, домой очень не хочется. Сейчас он исследователь, пусть даже кое-кто из друзей и считает его придурком; но когда он вернется ни с чем, его объявят придурком уже официально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81