Семенов ткнулся взглядом в улыбающегося ему толмача. Добыча и впрямь была славной – две молодые маленькие косули.
– И еще, Иван Алексеевич, – вспомнил Загорулько. – Вас добры молодцы из Никольской комендатуры обыскались. Не знаете, чего они от вас хотели?
Семенов охнул, да так и остался с раскрытым ртом. Он снова упустил свой шанс!
– Так чего им было надо? – напомнил о себе Загорулько.
– Это, скорее всего, ответ на рапорт Энгельгардта подошел. О моем восстановлении в Главном штабе, – убито произнес Семенов. – А я – дуррак! – вместо того, чтобы с отрядом оставаться, вино жрал!
Загорулько криво усмехнулся куда-то вбок.
– Только не рассчитывайте, что я вас еще раз отпущу. Хватит с меня, и так каждая шашка на учете, а послезавтра уже в Китае будем.
Поручик лишь сокрушенно покачал головой. Это он и сам понимал.
* * *
Узнав о захвате бухты Киао-Чао, или, как ее называют в Европе, Циндао, немцами, Ли Хунчжан первым делом послал запрос в германское посольство. И ответ пришел мгновенно: посол Его Величества Вильгельма II, нимало не смущаясь, разъяснял Его Превосходительству, что поскольку Китай не сумел защитить подданных Его Величества Вильгельма II, Германия намерена самостоятельно осуществить заслуженное китайцами возмездие и наказать всех виновных в подлом и зверском убийстве германских миссионеров – кто бы они ни были.
Ли Хунчжану стало плохо. Он уже представлял себе, как на это отреагирует Старая Будда. Сама совершившая немало роковых ошибок, Цыси не прощала своим подданным ровным счетом ничего.
«Русские! Вот кто должен помочь! – подумал Ли Хунчжан. – Как же вовремя мы согласились на эту дорогу!»
Нет, он понимал, что портить отношения со своим основным союзником в Европе Россия не станет, но надавить она могла, тем более что военный союз между Россией и Китаем был все-таки заключен.
Он сразу послал своего помощника в русскую дипломатическую миссию, однако прошел час, а затем и второй, а ответа все не было. И лишь спустя четыре часа взмыленный, как беговая лошадь, посланник вернулся и доложил, что русский посол долго не находил времени для аудиенции, а затем сказал, что не имеет на этот счет указаний из Петербурга.
– И все?! – изумился слывущий русофилом самый влиятельный сановник Поднебесной.
– Все, – кивнул мокрый от пота и бледный, как сама смерть, посыльный.
«Им нужно время, – понял Ли Хунчжан. – Это слишком серьезный вопрос…»
* * *
Экстренную депешу из Министерства иностранных дел его главе графу Муравьеву принесли прямо на заседание чумной комиссии. Граф быстро пробежал ее глазами, нервно улыбнулся и протянул депешу министру финансов Витте.
– Прочтите, Сергей Юльевич, это и вас касается.
Витте принял депешу, вчитался и обмер; в ней сообщалось о занятии бухты Циндао (Киао-Чао) военной немецкой эскадрой.
– Надеюсь, что это ненадолго, – поджал он губы и вернул телеграмму Муравьеву.
– А если нет? – испытующе посмотрел на главного финансиста России Муравьев.
– Тогда нам придется заставить их покинуть этот порт, – покачал головой Витте. – Уж вы-то должны это понимать.
Муравьев молча сложил телеграмму вдвое и ничего не ответил, а через несколько дней министры получили его записку, и свою позицию граф изложил в записке с военной прямотой: то, что немцы заняли Циндао, создало для нас благоприятнейший случай также занять один из китайских портов; лучше, если Порт-Артур или рядом находящийся Далянвань. А потом Его Величество Николай II пригласил министров прибыть в заседание для обсуждения этой записки.
– А вы что скажете, Сергей Юльевич? – заинтересованно наклонил голову Николай II, когда выслушал Муравьева.
– Ваше Величество, – поднялся со стула Витте. – Мы ведь сами провозгласили принцип неприкосновенности Китая. Только на основании этого принципа мы и заставили Японию покинуть Ляодунский полуостров, в том числе Порт-Артур и Далянвань! Более того, мы сами предложили Китаю оборонительный союз и обязались защищать его земли.
– Но только от Японии! – занервничал Муравьев. – Не передергивайте, Сергей Юльевич!
Витте прикусил губу, но отреагировать на выпад не счел нужным.
– Ваше Величество, я считаю подобного рода захват мерой возмутительной, – глядя прямо в лицо монарху, продолжил он. – Не к лицу России поступаться своим словом и предавать союзников. Не к лицу…
Николай II помрачнел, но прерывать Витте не стал.
– А кроме того, у нас превосходные отношения с Китаем, и мы уже начали постройку Восточно-Китайской дороги, – с напором продолжил Витте. – А захват нами портов несомненно заставит Китай ненавидеть нас, и тогда нам придется соединять Восточно-Китайскую дорогу еще и с Порт-Артуром – чтобы хоть как-нибудь обеспечить прочность владения этими пунктами!
– Вот и прекрасно! – снова не выдержал Муравьев. – А на что еще и нужна Восточно-Китайская дорога?
– А… действительно, Сергей Юльевич, почему бы и не присоединить Порт-Артур к нашей дороге? – заинтересовался император.
– Юг Китая – это не север, – покачал головой Витте, – на севере у дороги противников нет и еще лет сто не будет – там одни кочевники да охотники живут, а вот на юге Маньчжурии – Мукден – родина императорского дома. При таком варианте строительства возможны самые серьезные осложнения и самые для нас плачевные результаты.
Император посерьезнел, дослушал выступления министров до конца, но никто ничего нового к сказанному не добавил, и только морской министр прямо заявил, что обе эти бухты для военных целей непригодны и что гораздо удобнее иметь русский порт где-нибудь на берегу Кореи, поближе к открытому Тихому океану.
* * *
Его Величество Николай II был в затруднении. Первый проект присоединения Китая, Монголии и Тибета к Российской империи был представлен его отцу Александру III еще в 1893 году. Лекарь-бурят Жамсаран Бадмаев предложил создать из монголов и тибетцев армию, которая свергнет маньчжурскую династию Цин и установит в Поднебесной власть буддийских жрецов.
Бадмаев был свято убежден, что жрецы немедленно присягнут Александру III, поскольку тот является идеалом государя для всех народов азиатского Востока. А поскольку по восточным поверьям белый царь – воплощение богини Дара-Эхе, ему само Небо велело защищать Поднебесную от японцев и европейцев и строить при помощи трудолюбивых китайцев русские железные дороги и русские военно-морские базы. В общем, авантюра чистой воды.
Куда как более реалистичным виделся Николаю II подход статс-секретаря двора Александра Безобразова – частный капитал в соединении с военной силой.
Лучше всего эта схема должна была сработать в Корее, где Безобразов уже имел 100% акций Лесо-экспортного товарищества реки Ялу с правом эксплуатации корейских лесов в течение 99 лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87