Сзади неожиданно появляется молодой самец и нервно обнюхивает её хвост. Он все это время стоял прямо за ней, завороженный её гибким телом, а я только сейчас заметил его. Сильный, уверенный в себе Юноша с гладкой шерстью, он совсем недавно почувствовал себя самцом и теперь, охваченный желанием, старается склонить её к покорности. Он машет хвостом, крутится волчком, дрожит. Гибкая отпихивает его ногами, угрожающе скалит зубы, плюется, фыркает, а он покорно отскакивает и снова пододвигает нос поближе.
Гибкая все продолжает всматриваться в маскирующий меня полумрак. Она вытягивает шею, подходит ближе, наши носы соприкасаются. Меня заливает волна восхитительного аромата, я чувствую тепло её ноздрей. Я нежно покусываю зубами её вибриссы, лижу языком мордочку. Она застывает, как будто ожидая продолжения ласк. Молодой самец отпихивает её и проталкивается ко мне. Мы становимся друг перед другом со взъерошенной на спинах шерстью, открываем пасть, демонстрируем острые зубы.
Даже когда голод скручивает кишки и исчезает надежда добыть пищу, самцы все равно продолжают драться за самок. Даже в клетках, когда впереди у них – смерть на освещенном людьми столе. Даже в идущей за Крысоловом толпе крысы забираются на спины своих самок. И здесь, в этом городе, где отовсюду грозит смерть, я – старый самец – грозно смотрю на Юношу, пришедшего сюда за Гибкой. За моей Гибкой!
Если бы он знал, насколько я стар, болен, голоден. Если бы знал, что нередко я приволакиваю за собой задние ноги, а глаза мои видят все хуже. Если бы он знал, что мой желудок раздут и его распирает от съеденного гнилого мяса, что я часто слабею и мне требуется все больше и больше сна. Если бы он сумел распознать, что л, так же как и он, нездешний и что я тоже чувствую себя здесь в опасности, в окружении, чувствую себя чужим в этом влажном, полном блох укрытии. Если бы он знал, что я давно уже избегаю стычек с другими крысами и предпочитаю спасаться бегством, лишь бы не пришлось драться и кусаться.
Но Юноша ничего не знает ни обо мне, ни о мире. И пока он ещё ничего не знает о своей силе и ловкости.
Ничего обо мне и ничего о себе. Поэтому он боится, моих челюстей и когтей, хотя без труда мог бы выкинуть меня отсюда и прогнать подальше.
Если он прыгнет на меня, я удеру.
Мы смотрим друг на друга, скаля зубы. Я притворяюсь, делаю вид – а он всему верит.
Юноша не способен даже представить себе, что я его обманываю и все, что он видит, свидетельствует вовсе не о моей силе, а лишь о моем понимании того, что он чувствует, о понимании его страха перед силой, которой он не знает, не умеет предусмотреть.
Гибкая тоже восхищена моими обнаженными клыками. Взъерошенная шерсть создает впечатление, что я крупнее, чем Юноша. А может, я напоминаю ей отца, которого она помнит по своему уютному гнезду в прибрежной земляной дамбе? Она ушла оттуда вместе с Юношей – он последовал бы за ней даже в огонь.
Я показываюсь из темноты.
Я выгляжу более сильным, чем есть в действительности, и я знаю, что Юноша именно таким меня и считает.
И хотя он легко мог бы прогнать меня, спихнуть вниз, он беспомощно стоит и позволяет трогать и обнюхивать себя. Он дрожит от страха, что я могу покусать, прогнать его.
Гибкая с любопытством приглядывается к моей взъерошенной коренастой фигуре, рассматривает сильные челюсти, шрамы на ушах, ноздрях, хвосте. Она подходит ближе и теплыми ноздрями тычется в набухающие у меня под хвостом железы. Юноша отступает – он сдался. Гибкая с отвращением смотрит на него, подскакивает и кусает за ухо. Юноша отпрыгивает к стене и смотрит, как Гибкая трется о меня спиной.
Она будет бросаться на него и кусать всегда, когда я буду рядом. Если бы я сам отгонял его, Юноша мог бы заметить, что я слабее, что я боюсь ничуть не меньше, чем он.
Гибкая заползает в мою нору, вдыхает мой запах. Она моя. Юноша наблюдает за нашим спариванием из-под потрескавшейся бетонной стены. Он не смирился. Когда мы выходим, он следует за нами, вглядываясь в светлую полосу на спине Гибкой, за которой он пришел сюда.
Он будет ходить за нами, спать рядом с нашей норой, ждать нашего пробуждения, точно мы – его семья. И, несмотря на то, что его будут кусать и прогонять, он не отойдет настолько далеко, чтобы не слышать нас, не чуять нашего запаха.
Как только я приближаюсь к нему, он сразу же занимает оборонительную позицию или демонстрирует свою покорность. Садится на задние лапки, опираясь на хвост, слегка склоняет голову. Он защищает глаза и горло на случай, если я вдруг соберусь броситься на него.
Он ещё очень молод, но я знаю, что вскоре он возмужает и тогда оценит мою старость и слабость. И немедленно прогонит меня, отберет мою нору, а вместе с ней и Гибкую.
Мы подозрительно посматриваем друг на друга, и я замечаю, что Юноша начинает внимательнее, чем раньше, присматриваться к моим челюстям, глазам, когтям. Я надуваюсь, нахохливаюсь, взъерошиваю шерсть, фыркаю, скалю зубы, а он все ещё в это верит. Надеюсь, что верит…
Меня долго не было… Я таскался по разветвленной сети туннелей, выходил на поверхность в поисках хоть чего-нибудь, пригодного для пищи. Мне ужасно хотелось подсолнечника, гороха, фасоли, орехов, картошки, свеклы…
Счастливый, с высохшей картофелиной в зубах я возвращаюсь в нору, к Гибкой.
У входа чую сильный, резкий запах. Слышу учащенное дыхание и писки.
Гибкая отдавалась Юноше в нашей норе. Я яростно бросился на него, искусал, прогнал.
Гибкая равнодушно смотрела на нас, а потом жадно съела принесенную мною картофелину.
Шум поднявшейся в реке воды слышен издалека.
Гибкая идет за моим хвостом, а за нами на безопасном расстоянии прыгает Юноша. Когда река спокойна и мелка, из неё можно выловить фрукты, полные зерен колосья, капустные листья, кукурузные початки, мертвых птиц и рыб, падаль – кошек, собак, людей.
Сегодня течение слишком быстрое, и я не собираюсь искать еду на каменном берегу. Украдкой оглядываюсь – идет ли за нами Юноша?
Мы приближаемся… Шум переходит в грохот. Вода поднялась высоко – доходит до самого края. Старая решетка из толстых прутьев стала мокрой и скользкой. Я взбираюсь по металлическому краю, а за мной доверчиво следует Гибкая.
Я знаю здесь каждую ямку, каждую трещинку, каждый желобок… Чуть выше нас наводнением вырвало несколько камней и образовалась ниша, в которой мы с Гибкой удобно устраиваемся.
Юноша удивленно осматривается. Мы так неожиданно исчезли… Только что он ещё видел нас здесь, над бушующим внизу потоком.
Я жду его. И вот он появился. По нашим следам вступает на опасную, скользкую дорожку. А может, в последнюю минуту отступит?
Шум потока заглушает все остальные звуки, иначе я бы уже услышал скрежет коготков по железу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52