Я никогда никому не говорил о том, как меня раздражает Багз, – никому, даже Кити. Это вряд ли было бы мудрым поступком, учитывая положение Багза в лагере и ничтожность моих претензий. Но после слов Джессе и Кэсси я подумал: а не испытывают ли и другие подобных чувств? Хотя не было сказано ничего плохого, Джессе и Кэсси, несомненно, испытывали раздражение, но до того момента мне и в голову не приходило, что Багз вызывает неприязнь у кого-то еще, кроме меня.
Больше всего меня поразило, как они забеспокоились, когда к нам подошла Сэл. Если бы не это, шутки не показались бы мне такими многозначительными. А так у меня возникло чувство, что я наблюдаю некое размежевание, пусть и слабо проявленное, однако же говорившие считали меня своим. Я решил, что мне нужно побольше разузнать о Джессе и Кэсси, хотя бы для того, чтобы получше познакомиться с ними. Я бы порасспросил о них Грегорио, но я понимал, что получу ничего не значащий дипломатичный ответ. О них можно было поговорить с Кити или с Джедом.
Море окутывал густой, низко висящий туман из испаряющихся дождевых капель. Мы встали под прикрытием пальмы, опираясь на свои остроги, и покачали головами.
– Это слишком глупо, – сказала Франсуаза. – Мы не сможем убивать рыбу, если ее не будет видно.
– Даже воды не видно, – согласился Этьен.
– Мы обычно пользуемся маской, – возразил Грегорио, поднимая ее вверх.
Я застонал:
– Ты всегда поступаешь так во время дождя?
– Конечно.
– Но это означает, что только один из нас сможет заниматься ловлей. Она растянется на целую вечность.
– Это займет немало времени, Ричард.
– А что делать Моше с югославками и шведами? У них же нет масок.
– Они попробуют ловить рыбу, но убьют лишь несколько штук… Когда идет такой сильный дождь, еды у нас на пляже становится просто в обрез.
– А если дождь будет продолжаться дней пять? – спросила Франсуаза. – Он ведь может растянуться и на пять дней, да?
Грегорио пожал плечами и взглянул на небо. Насколько можно было судить, дождь зарядил не меньше, чем на ближайшие сутки.
– Еды на пляже становится просто в обрез, – повторил Грегорио и поглубже вогнал свою острогу в мокрую землю.
Мы погрузились в молчание. Каждый из нас, по-видимому, ждал, что кто-то другой первым наденет маску. Я простоял бы весь день под пальмой, уклоняясь от предстоящих трудов, ведь я понимал, что как только мы возьмемся за дело, мы будем обречены на то, чтобы закончить его.
Прошло пять минут, еще пять, а затем Этьен перекинул свою острогу через плечо.
– Нет, – сказал я, вздохнув. – Первым пойду я.
– Да, Ричард? Мы ведь можем бросить монетку.
– У тебя есть монетка?
Этьен улыбнулся:
– Мы можем бросить… маску. Если она упадет стеклом вниз, я пойду первым.
– Я не против того, чтобы пойти первым.
– Ладно, – согласился он, похлопав меня по руке. – Тогда после тебя моя очередь.
– Договорились.
Грегорио передал мне маску, и я направился к воде.
– Ныряй поглубже и смотри под валунами, – крикнул Грегорио мне вдогонку. – Рыба прячется.
Плыть в густом тумане оказалось нелегким делом. Я не мог долго оставаться в маске, потому что туман был настолько густым, что я был не в состоянии дышать ртом, а значит, мне приходилось постоянно моргать, чтобы смахивать с глаз капельки влаги. Я видел вокруг себя лишь темную воду; каждый вдох требовал немалых усилий, но у меня возникло приятное ощущение погружения в мир, не лишенный опасности.
Я сделал остановку возле первого попавшегося валуна. Он был одним из ряда небольших и находился примерно в шестидесяти метрах от берега. Мы редко пользовались им, так как на нем хватало места сесть только одному человеку, но учитывая, что я и был один, его размеры не имели особого значения. Когда я встал на него, верхняя половина моего тела выступила из висевшего над водой тумана. Этьен стоял на песке, держа ладони перед лбом козырьком, чтобы защититься от дождя. Я помахал ему острогой. Он заметил меня и направился обратно под деревья. Первое, что мне нужно было сделать, – это найти тяжелый камень, чтобы я смог задержаться на дне с порядочным запасом воздуха в легких. Я надел маску, скользнул в воду и начал опускаться на дно. Все вокруг было темно-серое из-за черного неба и тумана, но видимость все же оказалась неплохой. Рыбы, однако, совсем не было видно, даже стай крошечных рыбешек, обычно снующих вокруг кораллов.
Я искал камень, стараясь двигаться помедленнее. Если рыба плавала где-то поблизости, мне не хотелось распугивать ее. Наконец я нашел камень подходящего размера и веса. К этому времени у меня практически иссяк запас воздуха, поэтому я воткнул острогу возле камня, чтобы пометить место, и поднялся на поверхность.
Опускаясь обратно на дно, я увидел несколько ханосов, приплывших посмотреть, кто это появился в их убежище. Я сел на дно, держа на коленях камень, и стал ждать, когда любопытство заставит их оказаться в пределах досягаемости остроги.
Когда я нырнул в третий раз, то увидел акулу. Перед этим я убил первого ханоса, и акулу, наверное, привлек запах крови. Акула была небольшая: метра в полтора длиной и толщиной с мою ногу – но сильно напугала меня. Я не знал, что мне делать. Несмотря на ее небольшие размеры, я начал нервничать, но мне не хотелось возвращаться лишь с одной рыбиной: пришлось бы объяснять, почему я так быстро вернулся. Однако акула могла появиться вновь. Возможно, это был еще детеныш.
Я решил вынырнуть на поверхность и подождать, устроившись на валуне, в надежде, что она уплывет прочь. Так я и сделал. Следующие десять минут, дрожа от тумана и дождя, я сидел на валуне, согнувшись в три погибели, потому что не хотел, чтобы остальные видели, что я не ловлю рыбу. Я постоянно вглядывался в воду, чтобы посмотреть, здесь ли еще акула или нет. Она по-прежнему оставалась здесь, плавая кругами вокруг того места, где я сидел, и наблюдая за мной своими чернильными глазами.
Вместе с ослепительной вспышкой молнии меня озарила блестящая идея. Я нанизал на край остроги еще трепыхавшегося ханоса. Чтобы иметь возможность погрузить голову и руки в воду, я лег на живот и вытянул острогу перед собой. Акула моментально среагировала на это, прервав свое спокойное плавание резким ударом хвоста. Она нацелилась на меня, направляясь под таким углом, что в результате неминуемо промчалась бы мимо утеса, но меньше чем за два метра до меня она внезапно свернула и бросилась на ханоса.
Я инстинктивно отвел острогу назад. Бросок акулы был таким стремительным и угрожающим, что мои рефлексы сработали лучше, чем мой здравый смысл. Акула метнулась мимо меня и исчезла за коралловым рифом. Она не появлялась секунд десять, поэтому я высунулся из воды, чтобы подышать воздухом.
Ругая себя, я несколько раз глубоко вдохнул и снова погрузился в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Больше всего меня поразило, как они забеспокоились, когда к нам подошла Сэл. Если бы не это, шутки не показались бы мне такими многозначительными. А так у меня возникло чувство, что я наблюдаю некое размежевание, пусть и слабо проявленное, однако же говорившие считали меня своим. Я решил, что мне нужно побольше разузнать о Джессе и Кэсси, хотя бы для того, чтобы получше познакомиться с ними. Я бы порасспросил о них Грегорио, но я понимал, что получу ничего не значащий дипломатичный ответ. О них можно было поговорить с Кити или с Джедом.
Море окутывал густой, низко висящий туман из испаряющихся дождевых капель. Мы встали под прикрытием пальмы, опираясь на свои остроги, и покачали головами.
– Это слишком глупо, – сказала Франсуаза. – Мы не сможем убивать рыбу, если ее не будет видно.
– Даже воды не видно, – согласился Этьен.
– Мы обычно пользуемся маской, – возразил Грегорио, поднимая ее вверх.
Я застонал:
– Ты всегда поступаешь так во время дождя?
– Конечно.
– Но это означает, что только один из нас сможет заниматься ловлей. Она растянется на целую вечность.
– Это займет немало времени, Ричард.
– А что делать Моше с югославками и шведами? У них же нет масок.
– Они попробуют ловить рыбу, но убьют лишь несколько штук… Когда идет такой сильный дождь, еды у нас на пляже становится просто в обрез.
– А если дождь будет продолжаться дней пять? – спросила Франсуаза. – Он ведь может растянуться и на пять дней, да?
Грегорио пожал плечами и взглянул на небо. Насколько можно было судить, дождь зарядил не меньше, чем на ближайшие сутки.
– Еды на пляже становится просто в обрез, – повторил Грегорио и поглубже вогнал свою острогу в мокрую землю.
Мы погрузились в молчание. Каждый из нас, по-видимому, ждал, что кто-то другой первым наденет маску. Я простоял бы весь день под пальмой, уклоняясь от предстоящих трудов, ведь я понимал, что как только мы возьмемся за дело, мы будем обречены на то, чтобы закончить его.
Прошло пять минут, еще пять, а затем Этьен перекинул свою острогу через плечо.
– Нет, – сказал я, вздохнув. – Первым пойду я.
– Да, Ричард? Мы ведь можем бросить монетку.
– У тебя есть монетка?
Этьен улыбнулся:
– Мы можем бросить… маску. Если она упадет стеклом вниз, я пойду первым.
– Я не против того, чтобы пойти первым.
– Ладно, – согласился он, похлопав меня по руке. – Тогда после тебя моя очередь.
– Договорились.
Грегорио передал мне маску, и я направился к воде.
– Ныряй поглубже и смотри под валунами, – крикнул Грегорио мне вдогонку. – Рыба прячется.
Плыть в густом тумане оказалось нелегким делом. Я не мог долго оставаться в маске, потому что туман был настолько густым, что я был не в состоянии дышать ртом, а значит, мне приходилось постоянно моргать, чтобы смахивать с глаз капельки влаги. Я видел вокруг себя лишь темную воду; каждый вдох требовал немалых усилий, но у меня возникло приятное ощущение погружения в мир, не лишенный опасности.
Я сделал остановку возле первого попавшегося валуна. Он был одним из ряда небольших и находился примерно в шестидесяти метрах от берега. Мы редко пользовались им, так как на нем хватало места сесть только одному человеку, но учитывая, что я и был один, его размеры не имели особого значения. Когда я встал на него, верхняя половина моего тела выступила из висевшего над водой тумана. Этьен стоял на песке, держа ладони перед лбом козырьком, чтобы защититься от дождя. Я помахал ему острогой. Он заметил меня и направился обратно под деревья. Первое, что мне нужно было сделать, – это найти тяжелый камень, чтобы я смог задержаться на дне с порядочным запасом воздуха в легких. Я надел маску, скользнул в воду и начал опускаться на дно. Все вокруг было темно-серое из-за черного неба и тумана, но видимость все же оказалась неплохой. Рыбы, однако, совсем не было видно, даже стай крошечных рыбешек, обычно снующих вокруг кораллов.
Я искал камень, стараясь двигаться помедленнее. Если рыба плавала где-то поблизости, мне не хотелось распугивать ее. Наконец я нашел камень подходящего размера и веса. К этому времени у меня практически иссяк запас воздуха, поэтому я воткнул острогу возле камня, чтобы пометить место, и поднялся на поверхность.
Опускаясь обратно на дно, я увидел несколько ханосов, приплывших посмотреть, кто это появился в их убежище. Я сел на дно, держа на коленях камень, и стал ждать, когда любопытство заставит их оказаться в пределах досягаемости остроги.
Когда я нырнул в третий раз, то увидел акулу. Перед этим я убил первого ханоса, и акулу, наверное, привлек запах крови. Акула была небольшая: метра в полтора длиной и толщиной с мою ногу – но сильно напугала меня. Я не знал, что мне делать. Несмотря на ее небольшие размеры, я начал нервничать, но мне не хотелось возвращаться лишь с одной рыбиной: пришлось бы объяснять, почему я так быстро вернулся. Однако акула могла появиться вновь. Возможно, это был еще детеныш.
Я решил вынырнуть на поверхность и подождать, устроившись на валуне, в надежде, что она уплывет прочь. Так я и сделал. Следующие десять минут, дрожа от тумана и дождя, я сидел на валуне, согнувшись в три погибели, потому что не хотел, чтобы остальные видели, что я не ловлю рыбу. Я постоянно вглядывался в воду, чтобы посмотреть, здесь ли еще акула или нет. Она по-прежнему оставалась здесь, плавая кругами вокруг того места, где я сидел, и наблюдая за мной своими чернильными глазами.
Вместе с ослепительной вспышкой молнии меня озарила блестящая идея. Я нанизал на край остроги еще трепыхавшегося ханоса. Чтобы иметь возможность погрузить голову и руки в воду, я лег на живот и вытянул острогу перед собой. Акула моментально среагировала на это, прервав свое спокойное плавание резким ударом хвоста. Она нацелилась на меня, направляясь под таким углом, что в результате неминуемо промчалась бы мимо утеса, но меньше чем за два метра до меня она внезапно свернула и бросилась на ханоса.
Я инстинктивно отвел острогу назад. Бросок акулы был таким стремительным и угрожающим, что мои рефлексы сработали лучше, чем мой здравый смысл. Акула метнулась мимо меня и исчезла за коралловым рифом. Она не появлялась секунд десять, поэтому я высунулся из воды, чтобы подышать воздухом.
Ругая себя, я несколько раз глубоко вдохнул и снова погрузился в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98