Занял в первом туре третье место, «оттянув» немало голосов у главного соперника действующего президента. Послушал литавры, собрал лавровые венки — и, тем же безукоризненным строевым шагом удалился с дистанции, строго наказав избирателям отдать свои голоса не за бородавчатого коммуниста, но за нынешнего главу государства, который хоть и со странностями, но все ж человек прогрессивный.
Никому из голосовавших за него — голосовавших истово, искренне, и, как водится в России, не разумом, но сердцем — в голову не пришло бы, что бравый генерал, бесстрашный вояка и спаситель-всех-на-свете, изначально был взят в большую политическую игру на роль разменной фигуры. Что приход его на выборы продиктован был сугубо потребностями действующей власти, боявшейся потерять свое место в борьбе с лидером крайних левых. Поверить в то, что вот этот могучий и уважаемый именно за волю свою несгибаемый воин на деле оказался тряпочным Петрушкой, управляемым чужими руками, люди не хотели, да и не могли.
Потому и встретили радостно вскоре после выборов назначение Кочета главой Совета безопасности России. В новой должности Кочет подписал знаменитое соглашение с мятежным кавказцем, с позором для государства завершив первую чеченскую кампанию. Впрочем, про позор стало ясно позднее, тогда же генерал Кочет выглядел на фоне грозненских развалин голубем мира, принесшим покой голодной мятежной стране, окончательно утвердившись в роли всенародного любимца, национального героя и штатного спасителя отечества от любых злопыхательств.
А еще через два года объявлены были губернаторские выборы сразу в нескольких регионах страны, среди которых весьма аппетитно выглядел просторный Белогорский край, богатый лесами, реками и полезными ископаемыми. Завоевать сердца доверчивых белогорцев труда не составило: своего предшественника, мямлю-профессора в круглых очочках, Кочет обошел в первом же туре с громадным перевесом.
Злые языки утверждали, впрочем, что с такими деньгами, какие вложены были в Кочета легальными, полулегальными и вовсе уж нелегальными структурами, победить было несложно. Лучшие гуманитарные технологи страны работали в его команде. До мелочей выверен был каждый шаг генерала, каждое его слово — вплоть до знаменитых казарменных афоризмов («У меня система управления простая: упал-отжался!»). И вот уже третий год пошел с того момента, как генерал Кочет сделался губернатором Белогорского края.
Край— то был большой, потенциально богатый. Но запущенный до чрезвычайности -это даже Кочету, не имевшему представления о региональном хозяйстве, с первых же дней стало ясно. Большинство предприятий как впали в кому на заре либеральных реформ, так и оставались недвижимы. Те же, что работали, работали исключительно на своих хозяев.
Таких предприятий, зарабатывающих довольно, чтоб не только себя прокормить, но и дотировать кой-что на обветшавшее краевое хозяйство, в регионе, собственно говоря всего два и было.
Первое — Белогорский алюминиевый завод — худо-бедно к рукам прибрать удалось. Хозяин БАЗа, бывший криминальный авторитет из спортсменов-отморозков по имени Андрей Цыпин и по кличке Цыпа, сидел сейчас в следственном изоляторе Бутырки.
Всего два года назад Цыпа был одним из тех, кто помог Кочету прийти к власти в крае — его деньги составляли немалую долю в бюджете генеральской предвыборной компании. Однако, уже через полгода после воцарения Кочета в Белогорске, новый губернатор рассорился с Цыпой насмерть. Причины тому были веские — слишком много требовал криминальный царек от легального правителя, слишком нагло себя держал и слишком сильно верил в собственную непобедимость.
Оно, конечно — против лома нет приема. Грубая сила и большие деньги многое могут. Если, конечно, не найдется против них другого лома — большей силы и больших денег. А они нашлись.
Образумить бывшего сподвижника, мозолившего губернатору глаза, помогли РАКовцы. Российская алюминиевая компания — не чета местному беспредельщику. Покумекали, заплатили, кому следует — и Цыпа, сухим выходивший из любых кровавых войн, был взят с поличным за организацию заказного убийства другого местного авторитета по кличке Паша-Апельсин.
РАКовцы напрягались, конечно, не за ради ясных губернаторских глаз, имели в данном проекте свой определенный интерес: именно в управление Российской алюминиевой компании и отошел с арестом Цыпы Белогорский алюминиевый завод. С Кочетом договорились четко: доят себе завод, в управление краем, как это делал Цыпа, носа не суют, налоги платят исправно, а заодно пополняют черную кассу губернатора — залог того, что будет, на какие шиши избираться на новый срок.
И было бы все хорошо и ладно, и жили б они в мире и согласии много-много лет, да случились у кочетовских спонсоров неприятности. Проклятый Чубайс взял да и поднял тарифы на электроэнергию, которая шла с Белогорской ГЭС на алюминиевый завод. А здесь арифметика простая: алюминий — производство энергоемкое, и чем выше тарифы на электроэнергию, тем ниже навар. Те же цены, что установило РАО ЕЭС, завод поставили на грань выживания.
Посему алюминщики губернатору выдвинули ультиматум, простой и внятный: до тех пор, пока он проблему с энергией не решит, денег ему не видать.
Электроэнергию Кочету взять было неоткуда. Белогорская ГЭС, хотя и под боком, а ему не подчиняется, других источников в крае попросту нет. Закупать со стороны — еще дороже выйдет. Вот сиди теперь и думай, что тут делать…
И не только электроэнергии, денег взять тоже неоткуда. Есть, конечно, в крае еще одно предприятие, избыточное в смысле финансовых средств — Снежнинская горная компания, окопавшаяся далеко на севере, на чужой, денисовской территории, но подконтрольная все же Белогорску. Однако же, там, на богатой снежнинской «горке», сидели люди ушлые и прижимистые. Налоги платили, не без этого. Но делить эти налоги приходилось и с городом Снежным, и с Нганасанским округом. И хотя то, что доходило из Снежного до Белогорска, и так составляло больше половины краевого бюджета, Кочет подозревал, что доходит мало, что можно было бы и поболе брать с зажравшихся снежнинцев. Да ведь — поди, возьми! — когда там, в округе, вся власть своя, «Росинтером» поставленная — что снежнинский мэр, что губернатор округа Денисов.
Да тут еще слухи бродят — темные, невнятные, нехорошей дрожью отзывающиеся в истомленном губернаторском сердце. Будто через два года, как придет время новых выборов в крае, с ним, с Кочетом, за губернаторское кресло Денисов станет сражаться. Тут, если логически рассуждать, есть «Росинтеру» свой прямой резон: раз уж Снежнинская компания подчиняется краю, неплохо было бы в крае своего человека у власти иметь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Никому из голосовавших за него — голосовавших истово, искренне, и, как водится в России, не разумом, но сердцем — в голову не пришло бы, что бравый генерал, бесстрашный вояка и спаситель-всех-на-свете, изначально был взят в большую политическую игру на роль разменной фигуры. Что приход его на выборы продиктован был сугубо потребностями действующей власти, боявшейся потерять свое место в борьбе с лидером крайних левых. Поверить в то, что вот этот могучий и уважаемый именно за волю свою несгибаемый воин на деле оказался тряпочным Петрушкой, управляемым чужими руками, люди не хотели, да и не могли.
Потому и встретили радостно вскоре после выборов назначение Кочета главой Совета безопасности России. В новой должности Кочет подписал знаменитое соглашение с мятежным кавказцем, с позором для государства завершив первую чеченскую кампанию. Впрочем, про позор стало ясно позднее, тогда же генерал Кочет выглядел на фоне грозненских развалин голубем мира, принесшим покой голодной мятежной стране, окончательно утвердившись в роли всенародного любимца, национального героя и штатного спасителя отечества от любых злопыхательств.
А еще через два года объявлены были губернаторские выборы сразу в нескольких регионах страны, среди которых весьма аппетитно выглядел просторный Белогорский край, богатый лесами, реками и полезными ископаемыми. Завоевать сердца доверчивых белогорцев труда не составило: своего предшественника, мямлю-профессора в круглых очочках, Кочет обошел в первом же туре с громадным перевесом.
Злые языки утверждали, впрочем, что с такими деньгами, какие вложены были в Кочета легальными, полулегальными и вовсе уж нелегальными структурами, победить было несложно. Лучшие гуманитарные технологи страны работали в его команде. До мелочей выверен был каждый шаг генерала, каждое его слово — вплоть до знаменитых казарменных афоризмов («У меня система управления простая: упал-отжался!»). И вот уже третий год пошел с того момента, как генерал Кочет сделался губернатором Белогорского края.
Край— то был большой, потенциально богатый. Но запущенный до чрезвычайности -это даже Кочету, не имевшему представления о региональном хозяйстве, с первых же дней стало ясно. Большинство предприятий как впали в кому на заре либеральных реформ, так и оставались недвижимы. Те же, что работали, работали исключительно на своих хозяев.
Таких предприятий, зарабатывающих довольно, чтоб не только себя прокормить, но и дотировать кой-что на обветшавшее краевое хозяйство, в регионе, собственно говоря всего два и было.
Первое — Белогорский алюминиевый завод — худо-бедно к рукам прибрать удалось. Хозяин БАЗа, бывший криминальный авторитет из спортсменов-отморозков по имени Андрей Цыпин и по кличке Цыпа, сидел сейчас в следственном изоляторе Бутырки.
Всего два года назад Цыпа был одним из тех, кто помог Кочету прийти к власти в крае — его деньги составляли немалую долю в бюджете генеральской предвыборной компании. Однако, уже через полгода после воцарения Кочета в Белогорске, новый губернатор рассорился с Цыпой насмерть. Причины тому были веские — слишком много требовал криминальный царек от легального правителя, слишком нагло себя держал и слишком сильно верил в собственную непобедимость.
Оно, конечно — против лома нет приема. Грубая сила и большие деньги многое могут. Если, конечно, не найдется против них другого лома — большей силы и больших денег. А они нашлись.
Образумить бывшего сподвижника, мозолившего губернатору глаза, помогли РАКовцы. Российская алюминиевая компания — не чета местному беспредельщику. Покумекали, заплатили, кому следует — и Цыпа, сухим выходивший из любых кровавых войн, был взят с поличным за организацию заказного убийства другого местного авторитета по кличке Паша-Апельсин.
РАКовцы напрягались, конечно, не за ради ясных губернаторских глаз, имели в данном проекте свой определенный интерес: именно в управление Российской алюминиевой компании и отошел с арестом Цыпы Белогорский алюминиевый завод. С Кочетом договорились четко: доят себе завод, в управление краем, как это делал Цыпа, носа не суют, налоги платят исправно, а заодно пополняют черную кассу губернатора — залог того, что будет, на какие шиши избираться на новый срок.
И было бы все хорошо и ладно, и жили б они в мире и согласии много-много лет, да случились у кочетовских спонсоров неприятности. Проклятый Чубайс взял да и поднял тарифы на электроэнергию, которая шла с Белогорской ГЭС на алюминиевый завод. А здесь арифметика простая: алюминий — производство энергоемкое, и чем выше тарифы на электроэнергию, тем ниже навар. Те же цены, что установило РАО ЕЭС, завод поставили на грань выживания.
Посему алюминщики губернатору выдвинули ультиматум, простой и внятный: до тех пор, пока он проблему с энергией не решит, денег ему не видать.
Электроэнергию Кочету взять было неоткуда. Белогорская ГЭС, хотя и под боком, а ему не подчиняется, других источников в крае попросту нет. Закупать со стороны — еще дороже выйдет. Вот сиди теперь и думай, что тут делать…
И не только электроэнергии, денег взять тоже неоткуда. Есть, конечно, в крае еще одно предприятие, избыточное в смысле финансовых средств — Снежнинская горная компания, окопавшаяся далеко на севере, на чужой, денисовской территории, но подконтрольная все же Белогорску. Однако же, там, на богатой снежнинской «горке», сидели люди ушлые и прижимистые. Налоги платили, не без этого. Но делить эти налоги приходилось и с городом Снежным, и с Нганасанским округом. И хотя то, что доходило из Снежного до Белогорска, и так составляло больше половины краевого бюджета, Кочет подозревал, что доходит мало, что можно было бы и поболе брать с зажравшихся снежнинцев. Да ведь — поди, возьми! — когда там, в округе, вся власть своя, «Росинтером» поставленная — что снежнинский мэр, что губернатор округа Денисов.
Да тут еще слухи бродят — темные, невнятные, нехорошей дрожью отзывающиеся в истомленном губернаторском сердце. Будто через два года, как придет время новых выборов в крае, с ним, с Кочетом, за губернаторское кресло Денисов станет сражаться. Тут, если логически рассуждать, есть «Росинтеру» свой прямой резон: раз уж Снежнинская компания подчиняется краю, неплохо было бы в крае своего человека у власти иметь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106