– Давайте сядем, – предложил Гриффин.
– Что вы узнали? – спросила Аннабел. – Что бы это ни было, расскажите нам.
– В завтрашнем номере «Коммерческого вестника» будет напечатана статья о жизни Лулу, – сказал Гриффин. – Они собираются выставить напоказ то, что считают настоящей жизнью Лулу, ее пороки и все прочее. И готов поспорить, что они не напечатают ничего такого, чего не смогут обосновать. Будут утверждать, что ни в одном слове нет ничего клеветнического и все написанное – сущая правда.
– Но зачем им это? – спросила Аннабел. В ее глазах блестели слезы.
– Чтобы продать больше газет, – ответил Гриффин и перевел взгляд на Куинна. – К тому же в результате предания огласке того факта, что у Лулу было множество любовников, создастся впечатление, что Куинн, хотя и обнаружил ее тело, является всего лишь одним из многих мужчин, которые могли бы иметь мотив для ее убийства.
– Вы хотите обвинить в чем-то меня? – спросил Куинн. – К примеру, в предоставлении газете информации, да?
– Корреспонденту, который готовит статью о Лулу, откуда-то стало известно о ее беременности. – Гриффин продолжал буравить взглядом Куинна. – Болтуном, конечно, мог бы быть работник отдела медицинской экспертизы или какой-то полицейский, но, согласно моему источнику, кто-то звонил сегодня в «Коммерческий вестник» из юридической фирмы «Гамильтон, Джеффри, Ллойд и Уэллс».
– Кендал? – Куинн не мог поверить, что его адвокатесса (и любовница) могла совершить такой неэтичный поступок, хотя при других обстоятельствах он и сам мог бы сделать нечто подобное. Чтобы победить, он не останавливался ни перед чем, насколько бы это ни было некрасиво с этической точки зрения или рискованно с точки зрения закона. – Вы думаете, Кендал Уэллс слила газете новость о беременности Лулу?
– Ну, доказать это никак нельзя. Однако я думаю, что ваша адвокатесса сделала этот упреждающий ход на тот случай, если вам выдвинут обвинение в убийстве Лулу. Она решила запятнать репутацию Лулу, оставаясь при этом чистенькой, и таким образом выгородить вас.
– Если это и сделала Кендал – причем я подчеркиваю, «если», – то я ничего не знал об этом. – Куинн повернулся к Аннабел: – Я клянусь, что не имел даже…
– Нет, только не сейчас. – Аннабел выставила вперед руку, предупреждая его движение к ней. – Я возвращаюсь к себе в номер. Мне нужно связаться кое с какими людьми и посоветоваться, нельзя ли предотвратить эту публикацию. Возможно, у нас найдутся рычаги для оказания давления на издателя. Если же не получится, нужно подумать, как минимизировать негативные последствия.
– Вашу кузину собираются облить грязью в «Коммерческом вестнике», а вас волнует только то, как справиться с негативными для компании «Вандерлей инк.» последствиями? – Куинн покачал головой. – Если это так, то я, по-видимому, заблуждался на ваш счет. Вы далеко не та женщина, какой я вас себе представлял.
Аннабел бросила на него осуждающий и в то же время исполненный горечи взгляд:
– Мне нет дела до того, что люди думают о Лулу, поскольку ее это нисколько не заботило. Иначе она жила бы по-другому. Но меня беспокоит то, что правда о драгоценной для дяди Луиса маленькой девочке – узнай он ее – разобьет ему сердце. Когда я говорила о минимизации негативных последствий, я имела в виду способ скрыть эти сведения от дяди, а если это не удастся, убедить его в том, что все, написанное о Лулу, есть не что иное, как нагромождение лжи.
Аннабел повернулась и буквально выбежала из номера. Окликнув ее, Куинн бросился за ней, но Гриффин остановил его, схватив за руку.
– Пусть идет, – сказал он. – Извинитесь перед ней позже.
Добираясь до снятой в Мемфисе квартиры, Куинн старался успокоиться и привести в порядок мысли. Если разобраться, виноват во всем был он сам. Какое право он имел набрасываться с обвинениями на Аннабел? И ведь он знал, что ее отношение к нему заметно изменилось; она даже призналась, что не верит в то, что он убил Лулу. А как он отплатил ей? Усомнился в достойности ее поступков. Да при этом так отвратительно вел себя. Хорошо еще, что не назвал ее холодной, бессердечной, расчетливой стервой. Боже, как он мог так поступить?
С другой стороны, с чего это он так разволновался? Аннабел Вандерлей – просто еще одна женщина. Привлекательная. Богатая. Образованная. С родословной от Адама и Евы. Ну и что? Разве ему не приходилось завоевывать женщин, обольщение которых было сродни подвигу?
Ладно, хватит думать о ней. Нужно сосредоточиться на более важных проблемах. Кендал, не посоветовавшись с ним, решилась на серьезный тактический ход по сливу информации о личной жизни Лулу в местную газету. Нужно с ней поговорить. Необходимо убедить ее в том, что, хотя она его адвокат, во всем, что касается его интересов, последним должно быть его слово. Но сначала нужно поговорить со своими помощниками: с той, которая настучала, и с тем, кто переспал с его любовницей в его собственной кровати. После выяснения отношений с Марси и Эроном он позвонит в юридическую контору и оставит у секретаря сообщение для Кендал с просьбой позвонить ему.
К тому времени как Куинн подъехал к своей мемфисской квартире, он почти успокоился и мог уже рассуждать более взвешенно. Он не собирался орать на Марси или Эрона, но хотел дать им понять, что впредь не потерпит такого поведения.
Открыв входную дверь, Куинн вошел в квартиру и удивился, не обнаружив никого в гостиной. Ступая по выложенному плиткой полу, он услышал доносящиеся из кухни голоса. Куинн открыл дверь кухни.
Джейс убирал посуду в посудомоечную машину. Устроившийся на высоком табурете Эрон, сгорбившись над барной стойкой, решал кроссворд. А Марси стояла у плиты и помешивала в сковородке нечто, по запаху похожее на соус для спагетти.
Джейс первым заметил наблюдавшего за ними с порога Куинна:
– О, Куинн, я не думал, что ты так скоро вернешься. Ну как, встретился с тем частным детективом?
– Да, все в порядке.
Марси уменьшила температуру нагрева плитки, положила деревянную ложку на сложенное бумажное полотенце и посмотрела на Куинна:
– Что-то случилось? Почему у тебя такой сердитый взгляд?
– Неужели? – Куинн подтянул другой табурет и сел рядом с Эроном. – Вероятно, это игра твоего воображения. А может, в тебе говорит нечистая совесть.
Марси покраснела. Эрон оторвался от кроссворда:
– С чего это вдруг у Марси нечистая совесть?
– У меня был очень интересный разговор с Гриффином Пауэллом. Поверите ли вы, что ему известно о моих работниках больше, чем мне?
– Я знаю, что надо было все рассказать тебе. – И голос, и глаза Марси просили о снисхождении. – Но мне не хотелось создавать напряженность между тобой и Эроном. Я боялась, что если ты узнаешь, разозлишься и…
Эрон сполз с табурета и, схватив Марси за руку, затряс ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90