Но не было тайной иронии, не было! Или была?
Мир был восстановлен, но адажио кончилось, и Борзов больше не склонялся к проводнице. Через некоторое время он встал, открыл дверь и выглянул в коридор, ища, как мне показалось, новую добычу. Но была уже поздняя ночь, и коридор явно пустовал.
Вдруг Борзов обернулся. Лицо его выражало трезвый, надменный холод.
- Уберите бутылки, - сказал он проводнице голосом адмирала, уставшего общаться с местными племенами.
Проводница начала поспешно убирать со стола, и африканец стал ей помогать, однако сильно загрустив лицом.
- Бывает, бывает, - прощаясь, кивнул я африканцу в сторону Борзова, как бы намекая, что причины внезапного омрачения великого человека никак не связаны с какими-либо особеннос-тями компании, в которой на него снизошло это омрачение. Но африканец не внял мне и вместе с бутылками унес выражение стойкой обиды на лице. Они ушли. Я закрыл дверь купе.
- Далековато им до европейских стандартов, - кивнул Борзов в сторону ушедших, как бы сожалея о своих цивилизаторских усилиях. И было непонятно, имеет он в виду представителей обоих народов или одного.
- А Буламуто? - спросил я.
- Что Буламуто, - вздохнул Борзов и неожиданно добавил: - Буламуто одинок, как я.
Но недолго пребывал он в минорном настроении. Мы начали раздеваться, и вдруг он, кстати очень заботливо укладывая брюки, ожил, мотор цивилизации заработал вновь, и он стал излагать некоторые подробности битвы с лысенковцами, якобы до этого из высших соображений утаен-ные от ушей иностранца. Мне захотелось уйти в глубокое подполье, как Буламуто, но уйти я мог только под одеяло. Я слушал его, бесплодно соображая: смог бы я его оглушить бутылкой из-под шампанского, если бы не пил на его счет и если бы бутылки не были убраны? И вдруг на полуфразе о самой вероломной проделке его научных оппонентов Борзов уснул, и я провалился в тартарары.
- Вставай, ленивец, проспишь Ленинград! - услышал я над собой его голос.
Он тряс меня, как в детстве брат. Я открыл свинцовые веки. Надо мной стоял Борзов - милый, свежий, элегантный, уже выбритый и явно готовый взбодрить приунывшую ленинград-скую интеллигенцию.
...- Хорошо, - сказал я, прерывая его лекцию, - допустим, ваши опыты увенчаются блестящим успехом. В таком случае нам, гражданам страны, по-видимому, раздадут по курице, которую мы по утрам будем выдавливать над сковородкой? Как еще обращаться с бесскорлуп-ными яйцами?
- Как? Как? - поощрительно улыбнулся он, бросив на меня быстрый взгляд. - Выдавли-вать курицу над сковородкой? Неплохо. Доложу шефу. Были, были у наших оппонентов сомнения такого рода, но мы их с негодованием отвергли. Главное - создать кур, несущих бесскорлупные яйца, а затем разработать технологию сохранения яиц... Куда мчится этот остолоп? Выскочил из своего ряда... Представь себе птицефабрику, где несутся куры бесскорлу-пными яйцами. Содержание клеточное. Пол клеток мягкий, однако с уклоном к яйцесборочному транспортеру. Снесенные яйцо выкатывается к нему, но не на жесткую ленту, как тебе, дилетан-ту, кажется, а в воду, в воду! Помнишь, как мы бултыхались в Черном море, когда я приехал туда в первый раз? Золотые годы! Вася Сванидзе - великолепный парень! Стал он начальником порта? Не знаешь? А кстати, наш Сучок вышел в поэты? Тоже не знаешь. Чего у тебя ни спросишь, ничего не знаешь! Как ты только пишешь! Так вот, водная среда, в которую попадает яйцо, будет озонирована, будет содержать раствор антибиотиков, обеззараживающих его поверхность. Способность бесскорлупных яиц впитывать водные растворы позволит обогащать их витаминами и другими веществами, улучшающими вкусовые качества яиц. С потоком воды - плывите, яйца! - они будут попадать в цех упаковки, где их будут перекладывать в синтетическую тару.
- Твои бесскорлупные яйца, - сказал я, - не вызывают у меня аппетита. Но как вы внушите курице забыть о скорлупе?
- Мы разрабатываем гормональное воздействие на нервную систему птицы, - ответил он, поглядывая то на меня, то на дорогу, - создаем сильную перистальтику в отделе яйцевода, где образуется скорлупа, и яйцо пролетит через отдел быстрее, чем она может образоваться. В моей группе есть подопытная несушка, которая уже каждое третье яйцо сносит без скорлупы. А в группе моего шефа лучшая несушка сносит примерно каждое пятое яйцо без скорлупы. Предстоит драчка с шефом.
- Почему? - спросил я.
- Он пошел по американскому пути, - сказал Борзов, - он пользуется сульфамидными препаратами. А я нашел более безвредные гормональные вещества, которые скармливаю курам... Драчка определит, кому быть заведующим лабораторией...
- Неужели и американцы этим занимаются? - спросил я, как бы теряя последнюю надежду.
- С моей подачи! - захохотал Борзов, и глаза его вспыхнули шельмовским блеском такой силы, который мог явно досверкнуть и до Америки. Амстердамская конференция! Я соблаз-нил янки! Они теперь завалили меня письмами и приглашениями! Скоро еду в Штаты!
Мне вдруг стало ужасно жаль несушек. Какие-то питательные сопли вместо великолепного крутобокого яйца. Я подумал, что сульфамидные препараты и на меня плохо действуют, я пару раз глотал их по ошибке. Но я взял себя в руки и припомнил дайний источник своего горестного оптимизма: козлотуры провалились? Провалились!
- Мне жаль кур, - сказал я Борзову, - но у меня есть твердая уверенность, что в конечном итоге у вас ничего не получится.
Как раз в это время мы подъехали к зданию клуба, где я должен был выступать, из чего, конечно, не следует, что мое дерзкое заявление было вызвано этим обстоятельством. Я думал, он обидится или будет спорить. Нет, он блаженно бросил руль и улыбнулся одной из своих самых жизнелюбивых улыбок.
- Не важен результат, важен процесс, - сказал он и подмигнул мне своим бесовским глазом. - Если будет интересный вечер в ЦДЛ, позвони.
- Хорошо, - сказал я, и мы распрощались.
Если иначе не получается, пусть хоть так, пусть хоть Борзов будет счастлив, утешал я себя мысленно, входя в клуб.
...Директриса провела меня за сцену. Оказывается, вечер уже начался. Но сейчас выступал популярный певец. Скрежещущий грохот рок-музыки вонзился в меня как тысячи ржавых стрел. Бесскорлупные яйца каким-то образом соединились с этой музыкальной скорлупой, лишенной мелодической мякоти, и мне стало совсем муторно.
За внутренним занавесом было видно полсцены. Певец иногда выбегал на открытую сторо-ну, брякался на колени с микрофоном в руке, ложился на спину, быстро-быстро сучил ногами и пел. Музыка грохотала, зал выражал буйный восторг. Господи, подумал я, дай пережить это, и я больше никогда, никогда не буду обходить людей, ждущих машину впереди меня.
Десяток поэтов сидели за сценой перед низеньким столиком, уставленным чашечками кофе и бутылками с минеральной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Мир был восстановлен, но адажио кончилось, и Борзов больше не склонялся к проводнице. Через некоторое время он встал, открыл дверь и выглянул в коридор, ища, как мне показалось, новую добычу. Но была уже поздняя ночь, и коридор явно пустовал.
Вдруг Борзов обернулся. Лицо его выражало трезвый, надменный холод.
- Уберите бутылки, - сказал он проводнице голосом адмирала, уставшего общаться с местными племенами.
Проводница начала поспешно убирать со стола, и африканец стал ей помогать, однако сильно загрустив лицом.
- Бывает, бывает, - прощаясь, кивнул я африканцу в сторону Борзова, как бы намекая, что причины внезапного омрачения великого человека никак не связаны с какими-либо особеннос-тями компании, в которой на него снизошло это омрачение. Но африканец не внял мне и вместе с бутылками унес выражение стойкой обиды на лице. Они ушли. Я закрыл дверь купе.
- Далековато им до европейских стандартов, - кивнул Борзов в сторону ушедших, как бы сожалея о своих цивилизаторских усилиях. И было непонятно, имеет он в виду представителей обоих народов или одного.
- А Буламуто? - спросил я.
- Что Буламуто, - вздохнул Борзов и неожиданно добавил: - Буламуто одинок, как я.
Но недолго пребывал он в минорном настроении. Мы начали раздеваться, и вдруг он, кстати очень заботливо укладывая брюки, ожил, мотор цивилизации заработал вновь, и он стал излагать некоторые подробности битвы с лысенковцами, якобы до этого из высших соображений утаен-ные от ушей иностранца. Мне захотелось уйти в глубокое подполье, как Буламуто, но уйти я мог только под одеяло. Я слушал его, бесплодно соображая: смог бы я его оглушить бутылкой из-под шампанского, если бы не пил на его счет и если бы бутылки не были убраны? И вдруг на полуфразе о самой вероломной проделке его научных оппонентов Борзов уснул, и я провалился в тартарары.
- Вставай, ленивец, проспишь Ленинград! - услышал я над собой его голос.
Он тряс меня, как в детстве брат. Я открыл свинцовые веки. Надо мной стоял Борзов - милый, свежий, элегантный, уже выбритый и явно готовый взбодрить приунывшую ленинград-скую интеллигенцию.
...- Хорошо, - сказал я, прерывая его лекцию, - допустим, ваши опыты увенчаются блестящим успехом. В таком случае нам, гражданам страны, по-видимому, раздадут по курице, которую мы по утрам будем выдавливать над сковородкой? Как еще обращаться с бесскорлуп-ными яйцами?
- Как? Как? - поощрительно улыбнулся он, бросив на меня быстрый взгляд. - Выдавли-вать курицу над сковородкой? Неплохо. Доложу шефу. Были, были у наших оппонентов сомнения такого рода, но мы их с негодованием отвергли. Главное - создать кур, несущих бесскорлупные яйца, а затем разработать технологию сохранения яиц... Куда мчится этот остолоп? Выскочил из своего ряда... Представь себе птицефабрику, где несутся куры бесскорлу-пными яйцами. Содержание клеточное. Пол клеток мягкий, однако с уклоном к яйцесборочному транспортеру. Снесенные яйцо выкатывается к нему, но не на жесткую ленту, как тебе, дилетан-ту, кажется, а в воду, в воду! Помнишь, как мы бултыхались в Черном море, когда я приехал туда в первый раз? Золотые годы! Вася Сванидзе - великолепный парень! Стал он начальником порта? Не знаешь? А кстати, наш Сучок вышел в поэты? Тоже не знаешь. Чего у тебя ни спросишь, ничего не знаешь! Как ты только пишешь! Так вот, водная среда, в которую попадает яйцо, будет озонирована, будет содержать раствор антибиотиков, обеззараживающих его поверхность. Способность бесскорлупных яиц впитывать водные растворы позволит обогащать их витаминами и другими веществами, улучшающими вкусовые качества яиц. С потоком воды - плывите, яйца! - они будут попадать в цех упаковки, где их будут перекладывать в синтетическую тару.
- Твои бесскорлупные яйца, - сказал я, - не вызывают у меня аппетита. Но как вы внушите курице забыть о скорлупе?
- Мы разрабатываем гормональное воздействие на нервную систему птицы, - ответил он, поглядывая то на меня, то на дорогу, - создаем сильную перистальтику в отделе яйцевода, где образуется скорлупа, и яйцо пролетит через отдел быстрее, чем она может образоваться. В моей группе есть подопытная несушка, которая уже каждое третье яйцо сносит без скорлупы. А в группе моего шефа лучшая несушка сносит примерно каждое пятое яйцо без скорлупы. Предстоит драчка с шефом.
- Почему? - спросил я.
- Он пошел по американскому пути, - сказал Борзов, - он пользуется сульфамидными препаратами. А я нашел более безвредные гормональные вещества, которые скармливаю курам... Драчка определит, кому быть заведующим лабораторией...
- Неужели и американцы этим занимаются? - спросил я, как бы теряя последнюю надежду.
- С моей подачи! - захохотал Борзов, и глаза его вспыхнули шельмовским блеском такой силы, который мог явно досверкнуть и до Америки. Амстердамская конференция! Я соблаз-нил янки! Они теперь завалили меня письмами и приглашениями! Скоро еду в Штаты!
Мне вдруг стало ужасно жаль несушек. Какие-то питательные сопли вместо великолепного крутобокого яйца. Я подумал, что сульфамидные препараты и на меня плохо действуют, я пару раз глотал их по ошибке. Но я взял себя в руки и припомнил дайний источник своего горестного оптимизма: козлотуры провалились? Провалились!
- Мне жаль кур, - сказал я Борзову, - но у меня есть твердая уверенность, что в конечном итоге у вас ничего не получится.
Как раз в это время мы подъехали к зданию клуба, где я должен был выступать, из чего, конечно, не следует, что мое дерзкое заявление было вызвано этим обстоятельством. Я думал, он обидится или будет спорить. Нет, он блаженно бросил руль и улыбнулся одной из своих самых жизнелюбивых улыбок.
- Не важен результат, важен процесс, - сказал он и подмигнул мне своим бесовским глазом. - Если будет интересный вечер в ЦДЛ, позвони.
- Хорошо, - сказал я, и мы распрощались.
Если иначе не получается, пусть хоть так, пусть хоть Борзов будет счастлив, утешал я себя мысленно, входя в клуб.
...Директриса провела меня за сцену. Оказывается, вечер уже начался. Но сейчас выступал популярный певец. Скрежещущий грохот рок-музыки вонзился в меня как тысячи ржавых стрел. Бесскорлупные яйца каким-то образом соединились с этой музыкальной скорлупой, лишенной мелодической мякоти, и мне стало совсем муторно.
За внутренним занавесом было видно полсцены. Певец иногда выбегал на открытую сторо-ну, брякался на колени с микрофоном в руке, ложился на спину, быстро-быстро сучил ногами и пел. Музыка грохотала, зал выражал буйный восторг. Господи, подумал я, дай пережить это, и я больше никогда, никогда не буду обходить людей, ждущих машину впереди меня.
Десяток поэтов сидели за сценой перед низеньким столиком, уставленным чашечками кофе и бутылками с минеральной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97