Вот там мы и припрятали рацию.
– Как же вы ее туда перебросили из-под Подольска?
– А это Гитаев устроил. Достал где-то машину. Он это умеет. Мастак!
– После приземления вы еще работали на рации, передавали что-либо немцам?
– А как же? Дважды. Первый раз, когда перевозили рацию. Тогда я передал – шифром, конечно, – что все идет хорошо: устроились у Варламовых, приступаем к выполнению дальнейших задач. Передача была закодирована.
– Шифр и код были у вас или у Гитаева?
– Сначала у него, а потом он передал мне: «Сам, говорит, кодируй. Не хочу возиться».
– Так. А второй раз?
– Второй раз не так давно. Недели полторы-две назад. Шифровка была совсем короткая. В ней «Музыкант» сообщал, что у дантиста уже был и контакт установлен. Одним словом, порядок.
– У какого еще дантиста? Какой контакт? – удивился Горюнов.
– Как – какой? Разве я про дантиста ничего не говорил? Неужели забыл? Виноват…
– Минуточку… – перебил майор. – К дантисту мы сейчас перейдем. Сначала попрошу ответить на такой вопрос: рация сейчас где? Там же, в лесу?
– Должна быть там, на месте.
– Найти ее сможете?
– Конечно.
– И еще вопрос. Было оговорено что-нибудь специально, кроме шифра и кода, что давало бы немцам уверенность, что на рации работаете именно вы, «Быстрый», а не кто-либо другой?
– Конечно. При окончании каждой передачи я должен отстукать дважды литеры «Г, М». Ну, кроме того, они, тамошние радисты, мой почерк изучили, знают, как я работаю на ключе. Если бы кто стал вместо меня работать – моментально разгадают.
– А если так, если ваш почерк изучен, зачем «Г, М»? С какой целью? Дублирование?
– И дублирование тоже, но не это главное. Литеры для чего? Если мне, например, пришлось бы не по своей воле работать…
– Как это – не по своей воле? – Скворецкий сделал вид, что не понял Малявкина. Тот посмотрел на майора с недоумением.
– Как не по своей воле? Да очень просто: попадусь, скажем, и чекисты заставят меня работать. Тогда я весь текст передам, шифрованный, кодированный, а «Г, М» не отстучу. Значит, провалился. Сцапан.
– Но вот вы попались, вас «сцапали», как вы изволили выразиться, и что же? Вы сами нам все выложили. К чему же ваши «Г, М»?
– Да, попался, – как-то неожиданно твердо сказал Малявкин, глядя Кириллу Петровичу прямо в глаза, и даже выпрямился. – Попался. А врать больше не буду. Хватит!.. К тому же… – он замялся, – к тому… На рации мне все одно больше не работать. Ну и слава богу! – Он махнул рукой и сразу сник.
Кирилл Петрович незаметно переглянулся с Виктором и сказал:
– Боюсь, пророк из вас плохой. Может статься, что к рации и вашим «Г, М» мы еще вернемся, и даже довольно скоро, а теперь расскажите о дантисте.
Глава 12
Ната долго не могла прийти в себя после посещения Раисы Максимовны Зайцевой. Не то чтобы само это посещение уж слишком потрясло ее, но так много на нее за последние дни свалилось всякого, а тут еще эта встреча с Раечкой. И – собственная роль… Трудно было Нате: одна, совсем одна, никому не нужна, всеми – родными, близкими – брошена. Была школа, были друзья, подруги, но всех разметала война, эвакуация. Комсомол… Да, конечно, Ната ни на минуту не переставала чувствовать себя комсомолкой.
Еще там, в Уфе, окончив десятый класс (хоть это удалось!), Ната хотела пойти на завод, так тетка не пустила. Всей душой Ната стремилась на фронт – бойцом, медсестрой, все равно, – и опять не разрешила тетка. Вечно она вмешивалась в ее жизнь, вечно не давала самостоятельно шага ступить…
И что она за человек? Сколько лет Ната провела в семье Варламовых, а не может понять Еву Евгеньевну. Ради чего она живет, к чему стремится? Вот теперь эта история с Гитаевым. Что у Евы Евгеньевны с Гитаевым был роман, в этом Ната не сомневалась. Но ограничилось ли все романом? Ведь неспроста сбежала Ева Евгеньевна, бросив все. И кто такой Гитаев? Дезертир? Шпион? И Малявкин, Боря Малявкин? Боже, до чего все запуталось…
А дядя? И его запутали? Нет, если уж и дядя… Не может этого быть. Но почему он послушался Еву Евгеньевну, почему бежал? Почему?
Нате вдруг страшно захотелось, чтобы сейчас, сию минуту, здесь, в этой комнате, очутился Кирилл Петрович, майор Скворецкий. Этот человек вызывал у нее безграничное доверие. И, конечно, Кирилл Петрович ее поймет, даст нужный совет, скажет, что ей делать дальше. И почему она не поговорила с ним по душам, не высказала все, что так ее тревожит?
Невеселые мысли Наты прервал резкий телефонный звонок. Она нехотя поднялась с кресла: опять, наверное, дядю. Опять с работы. А что она может сказать? Уехал – и все…
Ната неторопливо сняла трубку:
– Слушаю.
– Кто со мной говорит? – послышался грубоватый голос, в котором звучали повелительные интонации; Ната оробела.
– Это… это племянница профессора Варламова.
– Ах, племянница! Слушайте, девушка, попросите-ка к телефону кого-нибудь из наших товарищей.
– Ка-каких ваших товарищей? Кого? – совсем растерялась Ната.
– Как – каких? Не понимаете? Ну, кого-нибудь из тех, кто у вас дежурит.
– Понимаю, – сообразила Ната. – Одну минуточку. Товарищи, – обернулась она к вошедшим на звонок чекистам, чуть относя трубку в сторону, – это вас.
Один из сотрудников поспешно выхватил у Наты трубку, прикрыл ладонью и тихо прошептал:
– Кто? Кто спрашивает?
– Н-не знаю, – испугалась Ната. – Кто-то незнакомый.
– Скажите, что вы пошутили, что тут никого нет, и вы не понимаете, что ему нужно. Да живо, живо! Поворачивайтесь. – Он протянул Нате трубку.
– Вы слушаете? – каким-то тонким, пискливым голосом сказала Ната. – Слушаете? Я… я пошутила. Тут никого нет. Алло? Алло?
В трубке слышалось чье-то дыхание, но никакого ответа не последовало. Затем раздался щелчок и частые гудки.
– А, черт! – не сдержавшись, выругался оперативный работник. Отстранив Нату, он вырвал у нее трубку и быстро набрал номер Скворецкого. – Товарищ майор? Докладывают с известной вам квартиры. Ерунда тут сейчас получилась… – Он коротко сообщил о звонке.
– Минутку… – Скворецкий кивнул Горюнову. (Тот жестом пригласил Малявкина и провел его в другой кабинет.) – Да-а, – с досадой сказал майор в трубку. – Опростоволосилась наша девушка. Кто-то, по-видимому, проверял, есть ли засада, и – проверил. Убедился. Скверно! Но поделать теперь ничего не поделаешь. Вы уж не вздумайте там воспитывать вашу хозяйку. Опыта-то у нее никакого, да и вообще дитя еще. Цыпленок. Вы как-нибудь осторожненько, деликатно растолкуйте ей, что к чему. Поняли? Я на всякий случай проверю, не звонил ли кто от нас, но, думаю, это не так.
– Что случилось, Кирилл Петрович? – спросил вернувшийся Горюнов.
– Оплошала наша Ната, вот что, – ответил Скворецкий и рассказал суть дела. – Надо бы, пожалуй, туда заехать, однако успеется. Давай продолжим допрос Малявкина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88