Действительно, ну зачем было Константинову хранить давно прочитанные газеты? Он и сам этого не знал. Разве что в душе Василий Кузьмич никак не мог расстаться с мечтой стать историком. Со временем, конечно… После войны… Вот поэтому и собирал газеты – живую летопись войны, – хранил их.
Константинов выгрузил старые газеты из ящиков на стол и принялся не спеша их перебирать. Нет, все он не выбросит. Те, где приказы Верховного Главнокомандующего, наиболее важные сообщения с фронтов, очерки и статьи Эренбурга, Полевого, Алексея Толстого, Тихонова, Фадеева, он, конечно, оставит…
Взгляд Константинова упал на список награжденных, без которых тогда, в 1943 году, не обходился почти ни один номер газеты. Что это? Не может быть… Все правильно, все сходится, сомнения не было: перед ним лежал поименный список солдат, указанный в аттестате Гитаева. Те же фамилии, те же имена и отчества. Вот и сержант Кривошапка, Егор Тарасович. И все они были награждены… ПОСМЕРТНО!
– Иван Степанович, – кинулся Константинов к появившемуся в дверях Попову, – Иван Степанович! Вы только посмотрите, что я нашел! – Голос его сорвался.
– Что? Что такое? – поспешно спросил капитан, заряжаясь волнением своего помощника.
Константинов протянул Попову газету, в которой жирной чертой были отчеркнуты перечисленные в аттестате фамилии. Начальник продсклада схватил газету, посмотрел Указ о награждении, перевернул полосу, перевернул еще и с недоумением уставился на Константинова:
– Убей меня бог, Василий Кузьмич, я здесь ничего не вижу. Газета как газета. За какое же она число? Ага, май месяц… Так в чем дело, разъясните, пожалуйста!
– В чем дело? Но ведь это… – Константинов непроизвольно понизил голос до полушепота, хотя в помещении никого, кроме них, не было, – это список – вот, смотрите, я взял нужные фамилии в скобки, – список солдат, указанных в аттестате Гитаева и Малявкина. Все совпадает. Фамилии. Имена. Всё. А список-то награжденных ПОСМЕРТНО… Посмертно, понимаете? Еще в мае…
Константинов кинулся к своему столу и подал Попову погашенный аттестат, где рядом с фамилиями Гитаева и Малявкина стояли имена солдат, перечисленных в списке награжденных.
Попов колебался какую-нибудь секунду, потом решительно сунул в планшет газету, прихватил аттестат и шагнул к выходу.
– Пошли, – отрывисто бросил он через плечо Константинову.
– Куда пошли? – растерянно спросил Василий Кузьмич, догоняя капитана.
– Как – куда? – обернулся тот, и на лицо его набежала недобрая усмешка. – В комендатуру. К тому самому подполковнику, что нас давеча отчитывал. Посмотрим, что он теперь запоет…
Разговор в комендатуре сложился совсем иначе, чем в прошлый раз. От былой заносчивости у подполковника не осталось и следа. Он был явно растерян и не скрывал этого. Подполковник заверил Попова и Константинова, что немедленно примет все необходимые меры. Письменный рапорт? Зачем? Не надо никакого рапорта, все и так будет сделано.
– Как полагаете, капитан, – спросил подполковник, – аттестат эти мерзавцы сами подделали или… или…
– Не знаю. Я бы с выводами не спешил. Надо бы, думаю, лейтенанта спросить, он обнаружил всю эту историю. Ему и карты в руки, – пожал плечами Попов.
Константинов растерялся. Он сразу понял подполковника, но ему подобная мысль раньше не приходила в голову. Что аттестат подделан, это очевидно. Но кем же, кроме Гитаева и Малявкина? Жулики они оба, возможно, дезертиры. Да, скорее всего, дезертиры. А если похуже?.. Нет, об этом лейтенант Константинов не думал.
Слушая сбивчивые рассуждения своего заместителя, капитан Попов только щурился, но высказать свою точку зрения не спешил.
– Да, да, конечно, лейтенант, вы правы, совершенно правы, – согласился подполковник. – Гитаев и… как его… Малявкин – дезертиры. Явные дезертиры. И жулики. Все ясно. Надо их немедленно задержать. Только как? Где их искать?
– А они завтра в четырнадцать ноль-ноль снова должны явиться к нам на продсклад, – сказал Константинов. – Я им не все по аттестату выдал, вот и условились, что они придут завтра…
– Завтра? В четырнадцать часов? – радостно воскликнул подполковник. – Вот и отлично. Значит, завтра мы их и возьмем. Чего же лучше?
Он тут же схватил телефонную трубку и связался с прокурором гарнизона. Когда, договорившись с прокурором, подполковник положил трубку, Попов заметил:
– Вы уверены, товарищ подполковник, что надо было звонить прокурору? Вам все ясно? Может, следовало все-таки связаться с КГБ? Дело-то темное, скверное.
– Еще чего не хватало! – вспылил подполковник. – Дезертиры они, ворюги. Это дело прокуратуры, а не органов госбезопасности.
– Как вам будет угодно, – поднялся Попов, – но я считал своим долгом высказать собственные опасения. А так что же? Ваши указания будут выполнены.
На следующий день Константинов с утра не находил себе места. По мере того как приближались два часа дня, волнение его возрастало. «А что, если не придут? Вдруг да не придут? Что тогда?» – думал он.
Но Гитаев и Малявкин явились вовремя. Едва они вошли, Попов открыл дверь во внутреннее помещение продовольственного склада, и оттуда появился военный патруль во главе с подполковником и военным прокурором.
– Документы, – сурово потребовал подполковник.
– Оружие. – Прокурор кивнул начальнику патруля.
Гитаев и Малявкин не успели опомниться, как были обысканы, их оружие, документы, полевые сумки оказались на столе у Константинова. Прокурор все сложил в предусмотрительно захваченный чемодан и указал задержанным на дверь. Ко входу подрулил «пикап». Прокурор уселся в кабину с водителем, а Гитаев и Малявкин, под охраной патруля, поместились в кузов. Поехал с ними и Попов. Константинов остался на складе, а подполковник вернулся к себе, в комендатуру. Перед отъездом он пожал руку Константинову и горячо поблагодарил его: операция прошла успешно, все было в порядке.
Глава 2
– Кирилл Петрович? День добрый. Ну, как себя чувствуете? Освоились?
– Все нормально, товарищ комиссар. Помаленьку осваиваюсь.
– Помаленьку? Это плохо… У нас времени нет. Вот мы тут решили поручить вам одно дело. Весьма любопытное. Прошу зайти.
Майор Скворецкий положил трубку и поднялся из-за стола. Что греха таить, трудно быстро освоиться с работой в центральном аппарате Наркомата государственной безопасности, да и охоты большой у майора не было. Из ума не шла родная Смоленщина, к которой он так привязался, где работал до войны в областном управлении НКВД, недавно партизанил.
Скворецкий прошел длинными, сумрачными коридорами, поднялся этажом выше, миновал приемную и вошел в кабинет комиссара. Вслед за ним появился старший лейтенант Горюнов, также вызванный комиссаром. Не успели они сесть, как комиссар приступил к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Константинов выгрузил старые газеты из ящиков на стол и принялся не спеша их перебирать. Нет, все он не выбросит. Те, где приказы Верховного Главнокомандующего, наиболее важные сообщения с фронтов, очерки и статьи Эренбурга, Полевого, Алексея Толстого, Тихонова, Фадеева, он, конечно, оставит…
Взгляд Константинова упал на список награжденных, без которых тогда, в 1943 году, не обходился почти ни один номер газеты. Что это? Не может быть… Все правильно, все сходится, сомнения не было: перед ним лежал поименный список солдат, указанный в аттестате Гитаева. Те же фамилии, те же имена и отчества. Вот и сержант Кривошапка, Егор Тарасович. И все они были награждены… ПОСМЕРТНО!
– Иван Степанович, – кинулся Константинов к появившемуся в дверях Попову, – Иван Степанович! Вы только посмотрите, что я нашел! – Голос его сорвался.
– Что? Что такое? – поспешно спросил капитан, заряжаясь волнением своего помощника.
Константинов протянул Попову газету, в которой жирной чертой были отчеркнуты перечисленные в аттестате фамилии. Начальник продсклада схватил газету, посмотрел Указ о награждении, перевернул полосу, перевернул еще и с недоумением уставился на Константинова:
– Убей меня бог, Василий Кузьмич, я здесь ничего не вижу. Газета как газета. За какое же она число? Ага, май месяц… Так в чем дело, разъясните, пожалуйста!
– В чем дело? Но ведь это… – Константинов непроизвольно понизил голос до полушепота, хотя в помещении никого, кроме них, не было, – это список – вот, смотрите, я взял нужные фамилии в скобки, – список солдат, указанных в аттестате Гитаева и Малявкина. Все совпадает. Фамилии. Имена. Всё. А список-то награжденных ПОСМЕРТНО… Посмертно, понимаете? Еще в мае…
Константинов кинулся к своему столу и подал Попову погашенный аттестат, где рядом с фамилиями Гитаева и Малявкина стояли имена солдат, перечисленных в списке награжденных.
Попов колебался какую-нибудь секунду, потом решительно сунул в планшет газету, прихватил аттестат и шагнул к выходу.
– Пошли, – отрывисто бросил он через плечо Константинову.
– Куда пошли? – растерянно спросил Василий Кузьмич, догоняя капитана.
– Как – куда? – обернулся тот, и на лицо его набежала недобрая усмешка. – В комендатуру. К тому самому подполковнику, что нас давеча отчитывал. Посмотрим, что он теперь запоет…
Разговор в комендатуре сложился совсем иначе, чем в прошлый раз. От былой заносчивости у подполковника не осталось и следа. Он был явно растерян и не скрывал этого. Подполковник заверил Попова и Константинова, что немедленно примет все необходимые меры. Письменный рапорт? Зачем? Не надо никакого рапорта, все и так будет сделано.
– Как полагаете, капитан, – спросил подполковник, – аттестат эти мерзавцы сами подделали или… или…
– Не знаю. Я бы с выводами не спешил. Надо бы, думаю, лейтенанта спросить, он обнаружил всю эту историю. Ему и карты в руки, – пожал плечами Попов.
Константинов растерялся. Он сразу понял подполковника, но ему подобная мысль раньше не приходила в голову. Что аттестат подделан, это очевидно. Но кем же, кроме Гитаева и Малявкина? Жулики они оба, возможно, дезертиры. Да, скорее всего, дезертиры. А если похуже?.. Нет, об этом лейтенант Константинов не думал.
Слушая сбивчивые рассуждения своего заместителя, капитан Попов только щурился, но высказать свою точку зрения не спешил.
– Да, да, конечно, лейтенант, вы правы, совершенно правы, – согласился подполковник. – Гитаев и… как его… Малявкин – дезертиры. Явные дезертиры. И жулики. Все ясно. Надо их немедленно задержать. Только как? Где их искать?
– А они завтра в четырнадцать ноль-ноль снова должны явиться к нам на продсклад, – сказал Константинов. – Я им не все по аттестату выдал, вот и условились, что они придут завтра…
– Завтра? В четырнадцать часов? – радостно воскликнул подполковник. – Вот и отлично. Значит, завтра мы их и возьмем. Чего же лучше?
Он тут же схватил телефонную трубку и связался с прокурором гарнизона. Когда, договорившись с прокурором, подполковник положил трубку, Попов заметил:
– Вы уверены, товарищ подполковник, что надо было звонить прокурору? Вам все ясно? Может, следовало все-таки связаться с КГБ? Дело-то темное, скверное.
– Еще чего не хватало! – вспылил подполковник. – Дезертиры они, ворюги. Это дело прокуратуры, а не органов госбезопасности.
– Как вам будет угодно, – поднялся Попов, – но я считал своим долгом высказать собственные опасения. А так что же? Ваши указания будут выполнены.
На следующий день Константинов с утра не находил себе места. По мере того как приближались два часа дня, волнение его возрастало. «А что, если не придут? Вдруг да не придут? Что тогда?» – думал он.
Но Гитаев и Малявкин явились вовремя. Едва они вошли, Попов открыл дверь во внутреннее помещение продовольственного склада, и оттуда появился военный патруль во главе с подполковником и военным прокурором.
– Документы, – сурово потребовал подполковник.
– Оружие. – Прокурор кивнул начальнику патруля.
Гитаев и Малявкин не успели опомниться, как были обысканы, их оружие, документы, полевые сумки оказались на столе у Константинова. Прокурор все сложил в предусмотрительно захваченный чемодан и указал задержанным на дверь. Ко входу подрулил «пикап». Прокурор уселся в кабину с водителем, а Гитаев и Малявкин, под охраной патруля, поместились в кузов. Поехал с ними и Попов. Константинов остался на складе, а подполковник вернулся к себе, в комендатуру. Перед отъездом он пожал руку Константинову и горячо поблагодарил его: операция прошла успешно, все было в порядке.
Глава 2
– Кирилл Петрович? День добрый. Ну, как себя чувствуете? Освоились?
– Все нормально, товарищ комиссар. Помаленьку осваиваюсь.
– Помаленьку? Это плохо… У нас времени нет. Вот мы тут решили поручить вам одно дело. Весьма любопытное. Прошу зайти.
Майор Скворецкий положил трубку и поднялся из-за стола. Что греха таить, трудно быстро освоиться с работой в центральном аппарате Наркомата государственной безопасности, да и охоты большой у майора не было. Из ума не шла родная Смоленщина, к которой он так привязался, где работал до войны в областном управлении НКВД, недавно партизанил.
Скворецкий прошел длинными, сумрачными коридорами, поднялся этажом выше, миновал приемную и вошел в кабинет комиссара. Вслед за ним появился старший лейтенант Горюнов, также вызванный комиссаром. Не успели они сесть, как комиссар приступил к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88