— Как тогда умудрились выбрать из разных газет фотографии тех, кто вскоре после интервью пропал, а? Мне кажется, что не фотографии подбирали после их исчезновения, а пропадали они после того, как кто-то обратил внимание на эти публикации.
Мужики сначала зашумели, потом замолчали, обдумывая эту мысль.
— Ладно, как версия, принимается, — сказал наконец Синцов.
Горчаков тут же стал перебирать вырезки из газет и отбрасывать их по очереди в сторону:
— Я понял! Надо идти от журналиста! Вам не показалось, что стиль интервью один и тот же?
Все уткнулись в газетные вырезки. Кроме меня; я их уже наизусть выучила.
— Надо устанавливать, кто эти интервью брал, и с журналюгами работать! Это все одна шайка! — не унимался Горчаков, и все пришли в возбуждение. Одна я была спокойна.
— Маша, кто у тебя брал интервью? — наконец догадался спросить у меня Горчаков.
— Бесполезно, ребята. Меня интервьюировал знакомый и проверенный журналист Старосельцев. Вряд ли все эти годы он скрывал свою принадлежность к сатанистам, а сам по ночам кошек мучил.
— Да все они сатанисты, Маша! — чуть ли не в один голос запричитали наши районные опера. — Ты смотри, как они все на кровь заводятся! Как вампиры! Да если в городе не будет происшествий, они сами мочить начнут, лишь бы; было что в новостях показывать!
Синцов хмыкнул:
— А что, это версия! Надо прикинуть наши «глухари» на эту идею.
Горчаков кинул на него уничтожающий взгляд.
—Черт! Ну, может, хоть с остальными поработать?
Я пожала плечами.
— Вы мне лучше скажите, не приходил ли к ним накануне исчезновения Паша Иванов с признанием в любви?
Мигулько с Гайворонским переглянулись.
— Я же говорил, что родственники на контакт не идут, — вздохнул Мигулько. — Шут его знает, кто к ним приходил.
— Ну что? Пока я вижу три версии, — подытожил Синцов. — Кроме шуток, конечно. Всех этих дам похитили сатанисты — раз. Все эти дамы добровольно примкнули к сатанистам и ушли из дома…
— Смысл? — перебил его Лешка Горчаков.
— Да кто его знает. Чтобы понять, в чем смысл, надо понять, кто такие сатанисты. Я пока не понял. Что-то нам святой отец такое путаное объяснял, но мне кажется, он сам это плохо представляет. Да, Маша?
Да, у меня наш новый знакомец, священник, вызывал странные чувства. Что-то было в нем фальшивое, только я даже себе затруднялась объяснить, что именно. Мало того, что он чуть ли не с симпатией говорил про сатанистов, меня смущали его прямо-таки вожделеющие взгляды, которые он бросал на Библию, по его же словам, оскверненную. Зачем он предлагал ее сжечь? А эта мелодекламация каббалистических гимнов? Но я пока промолчала. Надо действительно разобраться с этими сатанистами.
— И три: родственники этих дам сами при делах, они и сотворили с потерпевшими что-нибудь, — продолжал Синцов. — Если они сатанисты, то, например, в жертву принесли.
— Сильно, — вздохнул Мигулько.
Он заметно погрустнел, и мы все понимали, почему. Чтобы все эти версии проверить, надо было все бросать и только на это и работать, не покладая рук, целой бригадой. А какие-либо правовые основания работать отсутствовали. Дел-то ведь уголовных не было. И заявлений об исчезновении женщин не было. И никто не хотел их писать. И мы не располагали достоверными сведениями о том, что все они стали жертвами какого-то преступления. Так что дел нет, и никто их сейчас не возбудит. Остается что? Работать на добровольных началах. Но это роскошь, которую мои друзья не Могут себе позволить, даже из хорошего отношения ко мне. Не говоря уже о том, что это будет просто незаконно.
— Блин, Мигулько, надо хоть психа этого взять в оборот, — вскинулся Горчаков. — Тебя что, учить надо, что делать? — не дал он Косте возразить. — Прими сообщенку какую-нибудь про то, что Иванов причастен к разбою.
— Лучше к убийству, — тихо вставил Гайворонский.
— Вот именно. И ищи его, и работай с ним.
— Спасибо, что научили, люди добрые, — кисло промолвил Мигулько.
И расходились они с такими же кислыми лицами. Меня подмывало поклониться им в пояс и сказать, что не надо мне таких жертв — принимать левые сообщенки, рисковать, проводя незаконные оперативные мероприятия, тратить время на благотворительность, когда реальных дел невпроворот.
Но я не сказала. Потому что хотела таких жертв. Мне страшно было оставаться один на один с маньяком, за которым стояла какая-то сатанистская организация. Государство не могло меня защитить; вернее, не хотело, не до меня ему было; оставалось надеяться на друзей.
10
На следующий день Синцов поехал в больницу, куда госпитализировали Пашу Иванова, и где от него так быстро избавились.
Ему показали выписной эпикриз, вполне легитимный. Заведующий отделением мягко пояснил, что по закону об оказании психиатрической помощи держать Иванова в психиатрическом стационаре они не могли, уж не обессудьте.
— Вы же знали, что повод к госпитализации —угрозы в адрес следователя прокуратуры, — напомнил Синцов. — Почему вы не сообщили в ГУВД о его выписке? Мы бы хоть его встретили. А теперь где его искать?
Завотделением сочувственно вздохнул, и даже предложил Андрею коньяку. Хорошего. Наверное, из подношений от пациентов.
Синцов отказался. Но двадцатью минутами позже охотно выпил водки сомнительного качества вместе с двумя санитарами, которые ему намекнули, что в шесть часов вечера от них обычно не выписывают. Только для Иванова почему-то сделали исключение и выпинали из больницы быстро-быстро, чтобы и духу его на отделении не было. Завотделением, по слухам, лично сопровождал Иванова по больничной территории до ворот; а уж кому он там сдал его на руки, история умалчивала.
У санитаров имелось свое, определенное, мнение по поводу заинтересованности их заведующего в подобной спешке, и надо сказать, Синцов это мнение разделил. Но за руку заведующего уже не схватишь, и следовало признать, что этот раунд наша команда проиграла. Синцов связался с коллегами из области, в компании которых мы вчера так приятно провели время, и расставил флажки на Иванова, но областные коллеги утешить его ничем не смогли. Хоть и обещали сигнализировать, если какие-то весточки от Иванова прилетят, или вдруг он сам появится в родных местах.
Мигулько с Гайворонским осуществили повторный рейд по родственникам пропавших дам, кроме Удалецкой — там идти было не к кому.
Они сыграли один-один. Результатом их похода стало неофициальное признание мужа Светловой, что жена его сбежала с любовником. На вопросы о том, на чем базируется его убеждение, покинутый муж отвечать отказался. А также отказался официально оформлять результаты беседы с оперуполномоченными. Но все равно, это был плюс. А минусом стало заявление в прокуратуру от дипломатического папочки Глейхмана, — по какому, мол, праву его беспокоят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55