«Если поможете нормально родить — муж всех озолотит». И была не слишком удивлена, когда услышала в ответ: «А в каком размере?» В итоге после недолгих переговоров Анюта уже через час услышала вопль своего ребенка. Единственное, что ее занимало на следующий день, так это вопрос: если бы она не пообещала «отблагодарить», то что — роды бы продолжались до самого утра? Ответ на этот вопрос не знал никто.
До собственного времени Х оставалось уже месяца полтора от силы, но каждый день в ожидании, когда же все произойдет, казался Наталье каторгой. Да и домашняя работа ее здорово утомляла. Племянник в силу своего нежного возраста требовал к себе надлежащего ухода и внимания, и с каждым днем все больше и больше. Ланка дома появлялась редко, и максимум, что она делала в эти нечастые моменты — выгуливала сына, поскольку, несмотря на наличие грузового лифта, Наташе было трудно таскать вверх-вниз одновременно Костика и коляску. Хотя Наталья и гнала прочь от себя крамольные мысли, но зерна сомнения, посеянного словами Дарьи, дали свои прочные всходы в ее душе. Да, денег им троим хватало, и даже с лихвой: Ланка свое слово держала твердо. Но уходила на работу она почему-то то в вечернем платье, а то и в лихо укороченной юбочке. Странная одежда для офиса, надо сказать. Деловые костюмы она одевала редко, и все больше в холодную погоду. Никогда она не срывалась на фирму часов в девять-десять утра; самое раннее — где-то в полдень, а то и в час дня. А возвращалась всегда очень поздно. Как-то раз Наташка спросила ее, почему у нее такой непонятный режим работы, но Ланка психанула, что ей и так несладко приходится, эти чертовы финны совсем ее замучили, а тут еще и сестра докапываться начала. Так что вместо разговора по душам пришлось успокаивать Ланку. Потом она, конечно, опять извинилась перед Наташкой за свои расшатанные нервы, мир-дружба-жвачка и хэппи-энд. Но на вопрос-то она так и не ответила!
Так день за днем полз надоевший до оскомины февраль, пока, наконец, на календаре не появился долгожданный март. Последние недели и все: она увидит собственного сына.
Восьмое марта выдалась на редкость хмурым и пасмурным. Ланка с утра поздравила Наташку с праздником, подарила игрушечного зайца с грустными глазами и убежала куда-то по своим делам. Наталья опять осталась предоставленной собственным грустным мыслям. Ничего не хотелось, кроме как, чтобы все наконец-то закончилось. Компьютер ее не радовал, тем более что диплом давно уже был готов и утвержден у руководителя, а просиживать долгие часы за монитором — невелика радость, особенно для беременной женщины.
Раздался звонок, кто-то пришел. Интересно, кто бы это был? Или Ланка что-нибудь дома забыла и вернулась?
На пороге стоял мужчина с букетом нежно-пурпурных коротких роз в изящной упаковке. Незнакомый брюнет лет этак двадцати-семи — тридцати. Он изумленно выставился на Наталью, потом перевел взгляд на ее живот и довольно невежливо сказал:
— Ты не Ланка.
— Само собой, я не Ланка, я — Наташа. А вот вас я не имею честь знать.
— Я — Костин папа. Или она об этом вас не сочла нужным предупредить?
— Какой папа? Ее же изнасиловали!
— Не понял? Может быть, вы меня все же впустите, и мы спокойно обо всем поговорим? Или, по-вашему, я похож на насильника?
Наталья машинально пропустила брюнета, закрыла за ним дверь и кивком показала в сторону кухни. Он так же согласно кивнул, и, раздевшись, отправился, куда ему указали. Уже на кухне, плотно прикрыв за собой дверь, он поинтересовался:
— Костя спит?
— Ага, спит. Только-только уложила. Теперь полчаса-час счастливого времени, а потом проснется и будет играть. Тогда за ним глаз да глаз нужен. Уже вставать пытается, только падает пока.
— Растет хлопец, растет. Я его последний раз три недели видел, когда Ланка его погулять вывела. Минут десять с ним пообщался, и она его забрала. Кстати, Наташа, меня зовут Игорь.
— Очень приятно.
— Судя по фамильному сходству, вы с Ланой родственницы. Двоюродные сестры?
— Нет, родные. Папа общий, а мамы разные.
— Так вы из Таганрога?
— Да, а вы откуда знаете?
— Я долгое время общался с тетей Ланы. Она мне много про свою сестру и племянницу рассказывала. Милая была женщина, царствие ей небесное!
— А Лана ее не любит, говорит, что она ее мать на тот свет свела. Что-то здесь не сходится, вы не находите?
— Когда живешь с Ланой, много чего не сходится. Так что она имеет против тети?
— Говорит, что тетя не могла простить ее матери то, что она Лану вне брака родила. Завидовала, тем более что сама была старой девой.
— Могу тебя заверить, что тетя старой девой быть никак не могла, хотя бы потому, что была вдовой. Умирала она, конечно, страшно. Боролась за жизнь почти два года, химиотерапию прошла, операцию ей дважды делали. Все бесполезно.
— А грузовик?
— Какой грузовик?
— Ее же сбил грузовик!
— Ее убил рак, а не пьяный водитель, гололед под колесами КАМАЗа или что-либо еще. Так, с тетей, я полагаю, мы разобрались. А теперь: что там история с изнасилованием, относительно Ланы и Кости?
Наталья, как могла, пересказала Ланкину эпопею. Во время рассказа разобраться в чувствах ее собеседника было очень непросто: надо отдать ему должное, эмоции он сдерживать умел. Хотя жилка у виска пульсировала не переставая.
Когда Наташа закончила и вопросительно взглянула на Игоря, тот ничего не ответил. Так и сидел, уставившись невидящими глазами в стену. А потом, что было сил, грохнул кулаком по столу. Наталья так и подскочила от неожиданности. Зазвенела стоявшая на столе посуда, и долго еще вращалась вокруг своей оси слетевшая с сахарницы крышечка. От ужаса Наташа напрочь лишилась дара речи, и даже зажмурила глаза, поддавшись внезапной панике. Ей почему-то показалось, что сейчас с ней точно произойдет что-нибудь нехорошее. Сердце стучало, как у загнанного зайца, и снова появилось до мерзости знакомое ощущение, что перед глазами все плывет, а стены кухни раскачиваются из стороны в сторону.
— Бога ради, простите меня. Ну же, давайте, давайте. Я не кусаюсь и даю честное благородное, что больше так не буду. Извините, не удержался. Но услышать такое… В этот раз Лана переплюнула сама себя. До такого она еще не опускалась. Но, по крайней мере, для меня теперь многое прояснилось, — и Игорь снова замолчал, предавшись своим мыслям.
— Может быть, все же скажете мне, в чем дело? — не утерпела Наталья. — Я тоже имею право знать правду, вы не находите? Тем более что вам я рассказала все, что знала. Теперь ваша очередь! Какие у вас отношения с Ланой, что вы от нее хотите? Я чувствую, что надо мной здорово посмеялись, да еще и разыграли, как пешку в своей игре. Я должна понять, что происходит на самом деле!
— Да рассказывать особо-то нечего, на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
До собственного времени Х оставалось уже месяца полтора от силы, но каждый день в ожидании, когда же все произойдет, казался Наталье каторгой. Да и домашняя работа ее здорово утомляла. Племянник в силу своего нежного возраста требовал к себе надлежащего ухода и внимания, и с каждым днем все больше и больше. Ланка дома появлялась редко, и максимум, что она делала в эти нечастые моменты — выгуливала сына, поскольку, несмотря на наличие грузового лифта, Наташе было трудно таскать вверх-вниз одновременно Костика и коляску. Хотя Наталья и гнала прочь от себя крамольные мысли, но зерна сомнения, посеянного словами Дарьи, дали свои прочные всходы в ее душе. Да, денег им троим хватало, и даже с лихвой: Ланка свое слово держала твердо. Но уходила на работу она почему-то то в вечернем платье, а то и в лихо укороченной юбочке. Странная одежда для офиса, надо сказать. Деловые костюмы она одевала редко, и все больше в холодную погоду. Никогда она не срывалась на фирму часов в девять-десять утра; самое раннее — где-то в полдень, а то и в час дня. А возвращалась всегда очень поздно. Как-то раз Наташка спросила ее, почему у нее такой непонятный режим работы, но Ланка психанула, что ей и так несладко приходится, эти чертовы финны совсем ее замучили, а тут еще и сестра докапываться начала. Так что вместо разговора по душам пришлось успокаивать Ланку. Потом она, конечно, опять извинилась перед Наташкой за свои расшатанные нервы, мир-дружба-жвачка и хэппи-энд. Но на вопрос-то она так и не ответила!
Так день за днем полз надоевший до оскомины февраль, пока, наконец, на календаре не появился долгожданный март. Последние недели и все: она увидит собственного сына.
Восьмое марта выдалась на редкость хмурым и пасмурным. Ланка с утра поздравила Наташку с праздником, подарила игрушечного зайца с грустными глазами и убежала куда-то по своим делам. Наталья опять осталась предоставленной собственным грустным мыслям. Ничего не хотелось, кроме как, чтобы все наконец-то закончилось. Компьютер ее не радовал, тем более что диплом давно уже был готов и утвержден у руководителя, а просиживать долгие часы за монитором — невелика радость, особенно для беременной женщины.
Раздался звонок, кто-то пришел. Интересно, кто бы это был? Или Ланка что-нибудь дома забыла и вернулась?
На пороге стоял мужчина с букетом нежно-пурпурных коротких роз в изящной упаковке. Незнакомый брюнет лет этак двадцати-семи — тридцати. Он изумленно выставился на Наталью, потом перевел взгляд на ее живот и довольно невежливо сказал:
— Ты не Ланка.
— Само собой, я не Ланка, я — Наташа. А вот вас я не имею честь знать.
— Я — Костин папа. Или она об этом вас не сочла нужным предупредить?
— Какой папа? Ее же изнасиловали!
— Не понял? Может быть, вы меня все же впустите, и мы спокойно обо всем поговорим? Или, по-вашему, я похож на насильника?
Наталья машинально пропустила брюнета, закрыла за ним дверь и кивком показала в сторону кухни. Он так же согласно кивнул, и, раздевшись, отправился, куда ему указали. Уже на кухне, плотно прикрыв за собой дверь, он поинтересовался:
— Костя спит?
— Ага, спит. Только-только уложила. Теперь полчаса-час счастливого времени, а потом проснется и будет играть. Тогда за ним глаз да глаз нужен. Уже вставать пытается, только падает пока.
— Растет хлопец, растет. Я его последний раз три недели видел, когда Ланка его погулять вывела. Минут десять с ним пообщался, и она его забрала. Кстати, Наташа, меня зовут Игорь.
— Очень приятно.
— Судя по фамильному сходству, вы с Ланой родственницы. Двоюродные сестры?
— Нет, родные. Папа общий, а мамы разные.
— Так вы из Таганрога?
— Да, а вы откуда знаете?
— Я долгое время общался с тетей Ланы. Она мне много про свою сестру и племянницу рассказывала. Милая была женщина, царствие ей небесное!
— А Лана ее не любит, говорит, что она ее мать на тот свет свела. Что-то здесь не сходится, вы не находите?
— Когда живешь с Ланой, много чего не сходится. Так что она имеет против тети?
— Говорит, что тетя не могла простить ее матери то, что она Лану вне брака родила. Завидовала, тем более что сама была старой девой.
— Могу тебя заверить, что тетя старой девой быть никак не могла, хотя бы потому, что была вдовой. Умирала она, конечно, страшно. Боролась за жизнь почти два года, химиотерапию прошла, операцию ей дважды делали. Все бесполезно.
— А грузовик?
— Какой грузовик?
— Ее же сбил грузовик!
— Ее убил рак, а не пьяный водитель, гололед под колесами КАМАЗа или что-либо еще. Так, с тетей, я полагаю, мы разобрались. А теперь: что там история с изнасилованием, относительно Ланы и Кости?
Наталья, как могла, пересказала Ланкину эпопею. Во время рассказа разобраться в чувствах ее собеседника было очень непросто: надо отдать ему должное, эмоции он сдерживать умел. Хотя жилка у виска пульсировала не переставая.
Когда Наташа закончила и вопросительно взглянула на Игоря, тот ничего не ответил. Так и сидел, уставившись невидящими глазами в стену. А потом, что было сил, грохнул кулаком по столу. Наталья так и подскочила от неожиданности. Зазвенела стоявшая на столе посуда, и долго еще вращалась вокруг своей оси слетевшая с сахарницы крышечка. От ужаса Наташа напрочь лишилась дара речи, и даже зажмурила глаза, поддавшись внезапной панике. Ей почему-то показалось, что сейчас с ней точно произойдет что-нибудь нехорошее. Сердце стучало, как у загнанного зайца, и снова появилось до мерзости знакомое ощущение, что перед глазами все плывет, а стены кухни раскачиваются из стороны в сторону.
— Бога ради, простите меня. Ну же, давайте, давайте. Я не кусаюсь и даю честное благородное, что больше так не буду. Извините, не удержался. Но услышать такое… В этот раз Лана переплюнула сама себя. До такого она еще не опускалась. Но, по крайней мере, для меня теперь многое прояснилось, — и Игорь снова замолчал, предавшись своим мыслям.
— Может быть, все же скажете мне, в чем дело? — не утерпела Наталья. — Я тоже имею право знать правду, вы не находите? Тем более что вам я рассказала все, что знала. Теперь ваша очередь! Какие у вас отношения с Ланой, что вы от нее хотите? Я чувствую, что надо мной здорово посмеялись, да еще и разыграли, как пешку в своей игре. Я должна понять, что происходит на самом деле!
— Да рассказывать особо-то нечего, на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73