Пойдем поплаваем?
– Я тебя утомляю?
– Да.
– Соппо!
Пэтти не захотелось отправляться на ознакомительную экскурсию на вертолете. В платье с открытой спиной она стояла и любовалась высоченными кустами красного жасмина, окружавшими огромный бассейн на открытом воздухе.
Пэтти неохота было лететь в шумном вонючем вертолете. Может быть, она сходит прогуляется по белому пустынному пляжу, пока еще не слишком жарко, а потом, может быть, сплавает к тому маленькому островку в миле от берега. Она уже плавала туда вчера вечером до ужина. Смотреть там было нечего – все было покрыто дикими зарослями. Островок совершенно не походил на Райский залив, где каждый листик знал свое место. Она размышляла об этом, когда плыла назад, видя перед собой тростниковые крыши, вытянувшиеся вдоль береговой линии по обе стороны от главного здания гостиницы.
После плавания она еще побегала трусцой по пустынному пляжу – в это время публика уже одевалась к ужину, – потом она еще сделала круг около гостиницы. Поверх шестифутовой проволочной ограды уже зажигались огни. Они освещали небольшую полоску земли, за которой чернели джунгли, живущие ночью своей особой жизнью, наполненные звуками насекомых и голосами неизвестных животных.
Пэтти повернулась спиной к саду, в этот час залитому солнцем, и сказала:
– Я не хочу ехать на экскурсию, Чарли, не обижайся, но я лучше останусь в гостинице.
Чарли снял солнечные очки:
– Ты себя хорошо чувствуешь? Ты не объелась случайно, как Гарри?
– Гарри съел несвежих устриц за ужином. Если бы со мной произошло нечто подобное, я бы уже с утра лежала пластом в кровати. – Она поправила лямку платья. – Все в порядке, я хочу просто поваляться на пляже.
– Как тебе угодно. Я хочу, чтобы ты по-настоящему отдохнула во время этого путешествия.
– Что-то мне не нравится в этом месте… – сказала Пэтти. – Не смейся, Чарли, я знаю, я чувствую это. Это как-то связано с гостиничным персоналом. – Она задумчиво нахмурилась. – Я просто чувствую, что за их улыбками скрывается враждебность.
За десять лет совместной жизни Чарли научился уважать интуицию Пэтти.
– Средний доход жителя острова меньше двухсот долларов в год. А на эти деньги живет вся семья. Можно понять островитянина, который подает завтрак стоимостью семь долларов какому-то белому туристу, а тот даже не удосуживается доесть его. Может быть, именно это ты и ощутила своим шестым чувством.
– Наверное, они не любят туристов, – согласилась Пэтти. – Может быть, их унижает то, что они вынуждены продавать свое гостеприимство за твердую валюту, их унижает то, что на них смотрят, как на обитателей какого-то зоопарка, что розовощекие туристы спрашивают друг друга: «Не правда ли, эти аборигены, какие они милые!» Может быть, туризм лишь усиливает у местных жителей ненависть к белым?
– Дорогая, ты в отпуске! Не создавай лишних проблем! – Чарли обнял Пэтти и поцеловал ее в волосы.
Пэтти все равно продолжала:
– Чарли, ты уверен, что мы здесь в безопасности? Ты видел ограду? Мы же в концентрационном лагере класса люкс. Почему?
– В США каждые двадцать три минуты кого-то убивают, каждые шесть минут кого-то насилуют, каждые четыре секунды что-то крадут. Я не знаю, где именно можно чувствовать себя в безопасности, но, видимо, надо стремиться быть в безопасности там, где ты находишься в данный момент. – Он вновь поцеловал ее мягкие шелковистые волосы и взглянул на часы. – Мне надо быть на вертолетной площадке через семь минут.
Дверь резко распахнулась.
В дверях стоял человек. На нем были белые шорты и белая рубашка, на которой играли блики солнечного света, проникавшего сквозь деревья. Он был худощав, у него были белокурые волосы и обветренное лицо. Он посмотрел через голову Чарли на Пэтти и спросил с австралийским акцентом:
– Извините, но это вы плавали вчера вечером на остров? – У него были ярко-голубые глаза, светлые ресницы и светлые брови.
– Да я, – ответила Пэтти, очень довольная собой.
– Вам чертовски повезло, что вы туда добрались, и еще больше повезло, что вернулись обратно. Завтра мы будем ловить акул в тех водах. – Он кивнул и вежливо добавил: – Всего доброго, – с этими словами он повернулся и исчез за деревьями.
После экскурсии на вертолете Изабель и Родди решили поиграть в теннис с Пэтти и Чарли. Изабель шла, помахивая ракеткой и нежась в лучах заходящего солнца, в направлении к теннисному корту. Зеленые аллеи по краям были усажены кустарниками, усыпанными белыми и лиловыми цветами.
Изабель полет очень понравился. С воздуха остров был еще красивее, особенно прибрежная зона – когда ярко-голубые прибрежные воды соединяются с ярко-зелеными джунглями. Сверху казалось, что джунгли абсолютно непроходимы. На этот раз их ежегодное путешествие оказалось на самом деле интересным, думала Изабель, махая ракеткой в знак приветствия Пэтти и Чарли, которые уже ожидали их на теннисном корте. Изабель вдруг подумала, что следующим президентом компании наверняка станет Чарли. Он во многом походил на Артура – все правление компании состояло из холодных, грубых и решительных людей, но Чарли к тому же обладал еще инстинктом убийцы. Изабель в этом не сомневалась.
Родди бывал особенно нежен к Изабель, когда они вместе играли в теннис. Он влюбился в нее, когда впервые увидел на корте еще в колледже. Через сетку на него смотрели большие голубые глаза, на лбу застыла решительная складочка, и он подавал ей короткие мячи, которые она не могла не отбить… если, конечно, приложит к тому хоть небольшое усилие. Родди играл хорошо, но делал он это забавы ради, он не стремился подчинить себе партнера по игре.
Несмотря на то, что Чарли брал индивидуальные уроки тенниса, Родди и Изабель выиграли все сеты. Но позже, глядя на постное и унылое лицо Чарли, Изабель подумала, что, вероятно, от него зависит ее будущее продвижение по службе. Возможно, ей следовало бы и проиграть эту партию; Родди понял ее мысли – он узнал напряженную складку на лбу.
Стоя в душе, Родди прокричал:
– Если ты хочешь, чтобы Чарли взял тебя к себе, Изабель, то не переживай из-за сегодняшней игры, потому что он будет набирать в свою команду только победителей.
Он повернул ручку душа на «холодно» и встал под струю воды, но тут же выпрыгнул вон, ощутив хлынувший кипяток.
– Черт, они что, хотят нас убить? – выкрикнул он зло.
Сюзи резко села в постели. Было еще совсем темно.
– Бретт?
– Все в порядке, дорогая, – откликнулся Бретт из ванной. – Извини, что разбудил тебя. Я искал противоастматический аэрозоль и уронил бутылочку на пол.
Сюзи нырнула под одеяло, но заснуть не могла. Бретт не хотел признавать свою слабость и старался не упоминать о своей астме. Все в «Нэксусе» знали о его заболевании, но не подавали виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Я тебя утомляю?
– Да.
– Соппо!
Пэтти не захотелось отправляться на ознакомительную экскурсию на вертолете. В платье с открытой спиной она стояла и любовалась высоченными кустами красного жасмина, окружавшими огромный бассейн на открытом воздухе.
Пэтти неохота было лететь в шумном вонючем вертолете. Может быть, она сходит прогуляется по белому пустынному пляжу, пока еще не слишком жарко, а потом, может быть, сплавает к тому маленькому островку в миле от берега. Она уже плавала туда вчера вечером до ужина. Смотреть там было нечего – все было покрыто дикими зарослями. Островок совершенно не походил на Райский залив, где каждый листик знал свое место. Она размышляла об этом, когда плыла назад, видя перед собой тростниковые крыши, вытянувшиеся вдоль береговой линии по обе стороны от главного здания гостиницы.
После плавания она еще побегала трусцой по пустынному пляжу – в это время публика уже одевалась к ужину, – потом она еще сделала круг около гостиницы. Поверх шестифутовой проволочной ограды уже зажигались огни. Они освещали небольшую полоску земли, за которой чернели джунгли, живущие ночью своей особой жизнью, наполненные звуками насекомых и голосами неизвестных животных.
Пэтти повернулась спиной к саду, в этот час залитому солнцем, и сказала:
– Я не хочу ехать на экскурсию, Чарли, не обижайся, но я лучше останусь в гостинице.
Чарли снял солнечные очки:
– Ты себя хорошо чувствуешь? Ты не объелась случайно, как Гарри?
– Гарри съел несвежих устриц за ужином. Если бы со мной произошло нечто подобное, я бы уже с утра лежала пластом в кровати. – Она поправила лямку платья. – Все в порядке, я хочу просто поваляться на пляже.
– Как тебе угодно. Я хочу, чтобы ты по-настоящему отдохнула во время этого путешествия.
– Что-то мне не нравится в этом месте… – сказала Пэтти. – Не смейся, Чарли, я знаю, я чувствую это. Это как-то связано с гостиничным персоналом. – Она задумчиво нахмурилась. – Я просто чувствую, что за их улыбками скрывается враждебность.
За десять лет совместной жизни Чарли научился уважать интуицию Пэтти.
– Средний доход жителя острова меньше двухсот долларов в год. А на эти деньги живет вся семья. Можно понять островитянина, который подает завтрак стоимостью семь долларов какому-то белому туристу, а тот даже не удосуживается доесть его. Может быть, именно это ты и ощутила своим шестым чувством.
– Наверное, они не любят туристов, – согласилась Пэтти. – Может быть, их унижает то, что они вынуждены продавать свое гостеприимство за твердую валюту, их унижает то, что на них смотрят, как на обитателей какого-то зоопарка, что розовощекие туристы спрашивают друг друга: «Не правда ли, эти аборигены, какие они милые!» Может быть, туризм лишь усиливает у местных жителей ненависть к белым?
– Дорогая, ты в отпуске! Не создавай лишних проблем! – Чарли обнял Пэтти и поцеловал ее в волосы.
Пэтти все равно продолжала:
– Чарли, ты уверен, что мы здесь в безопасности? Ты видел ограду? Мы же в концентрационном лагере класса люкс. Почему?
– В США каждые двадцать три минуты кого-то убивают, каждые шесть минут кого-то насилуют, каждые четыре секунды что-то крадут. Я не знаю, где именно можно чувствовать себя в безопасности, но, видимо, надо стремиться быть в безопасности там, где ты находишься в данный момент. – Он вновь поцеловал ее мягкие шелковистые волосы и взглянул на часы. – Мне надо быть на вертолетной площадке через семь минут.
Дверь резко распахнулась.
В дверях стоял человек. На нем были белые шорты и белая рубашка, на которой играли блики солнечного света, проникавшего сквозь деревья. Он был худощав, у него были белокурые волосы и обветренное лицо. Он посмотрел через голову Чарли на Пэтти и спросил с австралийским акцентом:
– Извините, но это вы плавали вчера вечером на остров? – У него были ярко-голубые глаза, светлые ресницы и светлые брови.
– Да я, – ответила Пэтти, очень довольная собой.
– Вам чертовски повезло, что вы туда добрались, и еще больше повезло, что вернулись обратно. Завтра мы будем ловить акул в тех водах. – Он кивнул и вежливо добавил: – Всего доброго, – с этими словами он повернулся и исчез за деревьями.
После экскурсии на вертолете Изабель и Родди решили поиграть в теннис с Пэтти и Чарли. Изабель шла, помахивая ракеткой и нежась в лучах заходящего солнца, в направлении к теннисному корту. Зеленые аллеи по краям были усажены кустарниками, усыпанными белыми и лиловыми цветами.
Изабель полет очень понравился. С воздуха остров был еще красивее, особенно прибрежная зона – когда ярко-голубые прибрежные воды соединяются с ярко-зелеными джунглями. Сверху казалось, что джунгли абсолютно непроходимы. На этот раз их ежегодное путешествие оказалось на самом деле интересным, думала Изабель, махая ракеткой в знак приветствия Пэтти и Чарли, которые уже ожидали их на теннисном корте. Изабель вдруг подумала, что следующим президентом компании наверняка станет Чарли. Он во многом походил на Артура – все правление компании состояло из холодных, грубых и решительных людей, но Чарли к тому же обладал еще инстинктом убийцы. Изабель в этом не сомневалась.
Родди бывал особенно нежен к Изабель, когда они вместе играли в теннис. Он влюбился в нее, когда впервые увидел на корте еще в колледже. Через сетку на него смотрели большие голубые глаза, на лбу застыла решительная складочка, и он подавал ей короткие мячи, которые она не могла не отбить… если, конечно, приложит к тому хоть небольшое усилие. Родди играл хорошо, но делал он это забавы ради, он не стремился подчинить себе партнера по игре.
Несмотря на то, что Чарли брал индивидуальные уроки тенниса, Родди и Изабель выиграли все сеты. Но позже, глядя на постное и унылое лицо Чарли, Изабель подумала, что, вероятно, от него зависит ее будущее продвижение по службе. Возможно, ей следовало бы и проиграть эту партию; Родди понял ее мысли – он узнал напряженную складку на лбу.
Стоя в душе, Родди прокричал:
– Если ты хочешь, чтобы Чарли взял тебя к себе, Изабель, то не переживай из-за сегодняшней игры, потому что он будет набирать в свою команду только победителей.
Он повернул ручку душа на «холодно» и встал под струю воды, но тут же выпрыгнул вон, ощутив хлынувший кипяток.
– Черт, они что, хотят нас убить? – выкрикнул он зло.
Сюзи резко села в постели. Было еще совсем темно.
– Бретт?
– Все в порядке, дорогая, – откликнулся Бретт из ванной. – Извини, что разбудил тебя. Я искал противоастматический аэрозоль и уронил бутылочку на пол.
Сюзи нырнула под одеяло, но заснуть не могла. Бретт не хотел признавать свою слабость и старался не упоминать о своей астме. Все в «Нэксусе» знали о его заболевании, но не подавали виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115