Алексу. К человеку, который не бросил меня в сложной ситуации, который, как я надеялся, не бросит меня и сейчас. Кастанеды семь – адрес я запомнил хорошо и теперь поднимался вверх по склону, тихо шлепая плоскими каблуками гуарачей по мостовой.
Фонари на Кастанеды не горели, но вышла луна, и я быстро нашел место дома, адрес которого мне дал Роди. «Одноэтажная лачуга», как когда-то Алекс назвал свое жилище, просто отсутствовала. Вернее, место, где наверняка пару суток назад стоял дом, сейчас выделялось черным огромным месивом. От лачуги старого полицейского остались торчать лишь обгорелые головешки. Пахло гарью, хотя было видно, что пожар давно потушили. И тут бандиты оставили след. Где же Роди? Я подошел к сохранившемуся бревну, которое валялось у дороги, присел и стал смотреть на темные остатки когда-то стоявшего здесь дома. Мысли лихорадочно вертелись. Где теперь искать П. Алекса? Что я о нем знаю? Вроде бы торгует на птичьем рынке. Почему-то я совершенно не подумал о том, что Роди потерял жилье и у него появились дела поважнее, чем торговать на рынке. До меня совершенно не доходило, что у Роди тоже серьезные проблемы.
Сидел я недолго. Сзади на плечо опустилась чья-то рука. Резко отклонившись, я обернулся. В свете луны на меня смотрел полицейский в форме. Я оцепенел. Полиция мне была ни к чему.
– Санчо?! – скорее констатировал, чем спросил коп. Я промолчал, соображая, соврать или нет, но полицейский опередил: – Пойдем со мной, тебя П. Алекс зовет. – После этих слов напряженность сразу спала и я, встав, поплелся за копом, который, не дожидаясь меня, направился в ближайший переулок. Он скрылся за двухэтажным строением, а когда я свернул за ним в темноту, то увидел силуэт массивного «Мерседеса». Из приоткрытой дверцы по-прежнему торчали задние лапы и хвост обездвиженного тигра. Позади машины, когда-то принадлежавшей мафиози, стоял белый с черной полосой полицейский автолет. Крышу его поперек пересекала отключенная в данный момент мигалка. «Не обманул коп», – подумал я тогда.
Дверца отворилась, из «Мерседеса» вылез Роди. За ним выпрыгнула Элизабет. Я ждал, что этот человек будет сильно опечален, но когда он подошел ближе, заметил, что выражение лица П. Алекса, наоборот, говорило о некой его решимости. Он мотнул головой в сторону сгоревшего дома и произнес:
– Видел, что с моей лачугой сделали? Они застрелили Копа. Моя лаборатория… Да к черту собаку и лабораторию, они убили мою жену! Все, что держало меня на этом свете – исчезло.
– А я? – Лизи сидела внизу и выжидающе смотрела на хозяина.
– Да, только ты и осталась. – Роди опустился на колени и погладил собаку.
Я почувствовал, что П. Алекс, разговаривая со мной, обращается уже не как к малолетнему парнишке, а как к взрослому, как к равному себе. Он вроде бы сообщал мне, что теперь мы повязаны навечно, и я один из тех, кто вступил в его «общество». Если бы я не знал, что все повинные в наших злоключениях люди мертвы, то подумал бы, что сейчас Роди даст мне в руки автомат и скажет что-нибудь наподобии: «Сейчас пойдем мстить». Автомат он мне не дал. Но протянул пистолет. Небольшой, черный, с широкой, покрытой деревом рукояткой. Я взял его и, держа в ладони, с удивлением посмотрел вначале на оружие, потом на бывшего полицейского. Вроде бы мне надо было загордиться, зауважать себя. Старый, мудрый человек ждет от меня какой-то, какой, я еще не знал, помощи. Однако тут-то я и не выдержал. Я бросился к Алексу и, уткнувшись ему в грудь, зарыдал.
– Они убили мою бабушку, – промычал я.
– Знаю, – просто ответил Роди и похлопал меня по плечу.
– Откуда? – приподняв голову, я удивленно посмотрел на него своими заплаканными глазами.
Он мотнул головой в сторону полицейского, который стоял, опершись на капот, и внимательно наблюдал за нами.
– Знакомься, это Роско, мой бывший напарник.
Коп подошел и, протянув руку, произнес:
– Уже прослышал про твои подвиги. Неплохо для такого возраста.
Пожав руку, я ответил:
– Ну, в основном я был сторонним наблюдателем.
– Не приуменьшай. Да если и так, то это не важно. Все равно молодец. Настоящий мачо. – Полицейский похлопал меня дружески по плечу, потом повернулся к Алексу, протянул ему пластиковую карточку и серьезным тоном сообщил: – Задерживать не буду, времени у вас мало. Здесь частоты полицейских волн на сегодня, а также – запланированные на завтра. Обрати внимание на запасные частоты. Все знают, что ты бывший полицейский и будут стараться почаще менять волну. Давайте отправляйтесь, иначе кто-нибудь стукнет о том, что видел вас, тогда я уже ничем не смогу помочь. Постарайтесь уйти южным направлением, сегодня там дежурит моя смена. А уж я постараюсь занять их «неотложными делами».
– Ладно. Одолжи фонарик, – попросил Алекс. – Наверное, понадобится.
Роско снял с ремня длинный фонарь и протянул П. Алексу.
– Не знаю, куда вы полетите, да и не хочу знать. Дело настолько серьезное, что могут и меня приплести. А у меня семья, сам понимаешь.
«Понимаешь, не понимаешь», а вот я ничего не понимал. Но смекнул, что расспрошу Роди, когда коп отвалит. Роско отчалил, предварительно пожав нам на прощанье руки, а Элизабет лапу. Не включая фар, полицейский поднял свой автолет в воздух и стал быстро удалятся в сторону «Делового центра». Вот тогда-то я и спросил Алекса:
– Что такое – «дело настолько серьезное»?
– Заведено два дела. Одно на меня: считается, что я свихнулся и, убив вначале своего друга Феликса Мохмана, потом в порыве гнева задушил жену и сжег свой дом, скрывая следы преступления. Второе дело – дело Санчо Рамиреса, который, приняв очередную дозу наркотиков, истязал, а после застрелил свою бабушку. Так что, парень, мы в розыске. И нет у нас сейчас ничего важнее, чем побыстрее смотаться из этого города. Однако вначале нам надо найти уворованные тобой деньги, без них никуда. С такой суммой кредиток мы сможем залечь на дно, пока все не утихомирится.
– Я? Убил свою бабушку? – гнев воспылал во мне.
– Тише ты, – Алекс поднес палец к губам. – Везде есть уши. Я отлично понимаю, что все эти дела повешаны на нас лишь для того, чтобы выбить информацию о месте, где находится кейс с деньгами, а главное – с этой злополучной дискетой. Мне неизвестно, что на ней, но, кажется, все силы мира ополчились против нас лишь для того, чтобы заполучить этот кусочек германиевой намагниченной проволоки. Мы же, найдя дискету, никогда не отдадим ее никому – и только потому, что слишком дорого и слишком больно она нам досталась. Согласен?
– Верно, – произнес я и понял, что у меня появился новый друг, с которым я теперь могу соглашаться, но не как с Максом, по крайней мере, не всегда. Я заимел толику мудрости, толику своей рассудительности. И самое главное то, что со мной считаются, и не кто-нибудь, а человек в три с лишним раза старше меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Фонари на Кастанеды не горели, но вышла луна, и я быстро нашел место дома, адрес которого мне дал Роди. «Одноэтажная лачуга», как когда-то Алекс назвал свое жилище, просто отсутствовала. Вернее, место, где наверняка пару суток назад стоял дом, сейчас выделялось черным огромным месивом. От лачуги старого полицейского остались торчать лишь обгорелые головешки. Пахло гарью, хотя было видно, что пожар давно потушили. И тут бандиты оставили след. Где же Роди? Я подошел к сохранившемуся бревну, которое валялось у дороги, присел и стал смотреть на темные остатки когда-то стоявшего здесь дома. Мысли лихорадочно вертелись. Где теперь искать П. Алекса? Что я о нем знаю? Вроде бы торгует на птичьем рынке. Почему-то я совершенно не подумал о том, что Роди потерял жилье и у него появились дела поважнее, чем торговать на рынке. До меня совершенно не доходило, что у Роди тоже серьезные проблемы.
Сидел я недолго. Сзади на плечо опустилась чья-то рука. Резко отклонившись, я обернулся. В свете луны на меня смотрел полицейский в форме. Я оцепенел. Полиция мне была ни к чему.
– Санчо?! – скорее констатировал, чем спросил коп. Я промолчал, соображая, соврать или нет, но полицейский опередил: – Пойдем со мной, тебя П. Алекс зовет. – После этих слов напряженность сразу спала и я, встав, поплелся за копом, который, не дожидаясь меня, направился в ближайший переулок. Он скрылся за двухэтажным строением, а когда я свернул за ним в темноту, то увидел силуэт массивного «Мерседеса». Из приоткрытой дверцы по-прежнему торчали задние лапы и хвост обездвиженного тигра. Позади машины, когда-то принадлежавшей мафиози, стоял белый с черной полосой полицейский автолет. Крышу его поперек пересекала отключенная в данный момент мигалка. «Не обманул коп», – подумал я тогда.
Дверца отворилась, из «Мерседеса» вылез Роди. За ним выпрыгнула Элизабет. Я ждал, что этот человек будет сильно опечален, но когда он подошел ближе, заметил, что выражение лица П. Алекса, наоборот, говорило о некой его решимости. Он мотнул головой в сторону сгоревшего дома и произнес:
– Видел, что с моей лачугой сделали? Они застрелили Копа. Моя лаборатория… Да к черту собаку и лабораторию, они убили мою жену! Все, что держало меня на этом свете – исчезло.
– А я? – Лизи сидела внизу и выжидающе смотрела на хозяина.
– Да, только ты и осталась. – Роди опустился на колени и погладил собаку.
Я почувствовал, что П. Алекс, разговаривая со мной, обращается уже не как к малолетнему парнишке, а как к взрослому, как к равному себе. Он вроде бы сообщал мне, что теперь мы повязаны навечно, и я один из тех, кто вступил в его «общество». Если бы я не знал, что все повинные в наших злоключениях люди мертвы, то подумал бы, что сейчас Роди даст мне в руки автомат и скажет что-нибудь наподобии: «Сейчас пойдем мстить». Автомат он мне не дал. Но протянул пистолет. Небольшой, черный, с широкой, покрытой деревом рукояткой. Я взял его и, держа в ладони, с удивлением посмотрел вначале на оружие, потом на бывшего полицейского. Вроде бы мне надо было загордиться, зауважать себя. Старый, мудрый человек ждет от меня какой-то, какой, я еще не знал, помощи. Однако тут-то я и не выдержал. Я бросился к Алексу и, уткнувшись ему в грудь, зарыдал.
– Они убили мою бабушку, – промычал я.
– Знаю, – просто ответил Роди и похлопал меня по плечу.
– Откуда? – приподняв голову, я удивленно посмотрел на него своими заплаканными глазами.
Он мотнул головой в сторону полицейского, который стоял, опершись на капот, и внимательно наблюдал за нами.
– Знакомься, это Роско, мой бывший напарник.
Коп подошел и, протянув руку, произнес:
– Уже прослышал про твои подвиги. Неплохо для такого возраста.
Пожав руку, я ответил:
– Ну, в основном я был сторонним наблюдателем.
– Не приуменьшай. Да если и так, то это не важно. Все равно молодец. Настоящий мачо. – Полицейский похлопал меня дружески по плечу, потом повернулся к Алексу, протянул ему пластиковую карточку и серьезным тоном сообщил: – Задерживать не буду, времени у вас мало. Здесь частоты полицейских волн на сегодня, а также – запланированные на завтра. Обрати внимание на запасные частоты. Все знают, что ты бывший полицейский и будут стараться почаще менять волну. Давайте отправляйтесь, иначе кто-нибудь стукнет о том, что видел вас, тогда я уже ничем не смогу помочь. Постарайтесь уйти южным направлением, сегодня там дежурит моя смена. А уж я постараюсь занять их «неотложными делами».
– Ладно. Одолжи фонарик, – попросил Алекс. – Наверное, понадобится.
Роско снял с ремня длинный фонарь и протянул П. Алексу.
– Не знаю, куда вы полетите, да и не хочу знать. Дело настолько серьезное, что могут и меня приплести. А у меня семья, сам понимаешь.
«Понимаешь, не понимаешь», а вот я ничего не понимал. Но смекнул, что расспрошу Роди, когда коп отвалит. Роско отчалил, предварительно пожав нам на прощанье руки, а Элизабет лапу. Не включая фар, полицейский поднял свой автолет в воздух и стал быстро удалятся в сторону «Делового центра». Вот тогда-то я и спросил Алекса:
– Что такое – «дело настолько серьезное»?
– Заведено два дела. Одно на меня: считается, что я свихнулся и, убив вначале своего друга Феликса Мохмана, потом в порыве гнева задушил жену и сжег свой дом, скрывая следы преступления. Второе дело – дело Санчо Рамиреса, который, приняв очередную дозу наркотиков, истязал, а после застрелил свою бабушку. Так что, парень, мы в розыске. И нет у нас сейчас ничего важнее, чем побыстрее смотаться из этого города. Однако вначале нам надо найти уворованные тобой деньги, без них никуда. С такой суммой кредиток мы сможем залечь на дно, пока все не утихомирится.
– Я? Убил свою бабушку? – гнев воспылал во мне.
– Тише ты, – Алекс поднес палец к губам. – Везде есть уши. Я отлично понимаю, что все эти дела повешаны на нас лишь для того, чтобы выбить информацию о месте, где находится кейс с деньгами, а главное – с этой злополучной дискетой. Мне неизвестно, что на ней, но, кажется, все силы мира ополчились против нас лишь для того, чтобы заполучить этот кусочек германиевой намагниченной проволоки. Мы же, найдя дискету, никогда не отдадим ее никому – и только потому, что слишком дорого и слишком больно она нам досталась. Согласен?
– Верно, – произнес я и понял, что у меня появился новый друг, с которым я теперь могу соглашаться, но не как с Максом, по крайней мере, не всегда. Я заимел толику мудрости, толику своей рассудительности. И самое главное то, что со мной считаются, и не кто-нибудь, а человек в три с лишним раза старше меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105