Скандал мог бы получиться на славу, но тут завыли сирены — и прямо перед их балконом припарковался автолет генерала Шварца.
Генерал бросился навстречу Романову с шумными приветствиями, объятиями и сетованиями на то, что, мол, «старик, ты меня совсем забыл». Любимый кот Романовых Масипас, который вообще-то был зверем неробкого десятка, при виде энергичного толстяка отпрянул на балкон, дверь которого была прикрыта неплотно. В общей суматохе никто не обратил внимания на тревожный сигнал ошейника — кот вышел за периметр здания, Он перешел улочку и был подхвачен цепкими детскими ручками: «Ой, какая киса!» — «Скорее, мой маленький Альберт, мы можем опоздать на экспресс, а это — единственная возможность убраться из проклятой Европы!»
На террасе у Романовых был развернут походный стол, сервированный двадцатью блюдами прибывшей с генералом мобильной кухни. За ужином, больше напоминавшим торжественный обед, можно было насладиться воспоминаниями о днях былых. Они познакомились со Шварцем во время миротворческой операции в Тибете, где он, тогда еще полковник, служил начштаба бригады, а молодой профессор присутствовал в качестве наблюдателя от Музейной корпорации. Они как-то сразу сошлись на почве любви к футурологии. Затем их дружба крепла в ходе веселых приключений, о которых при Татьяне старые приятели предпочитали не упоминать. Как бы вскользь Шварц широким жестом подписал пропуск на все случаи жизни и распорядился приставить к уважаемому светилу взвод охраны.
Разговор зашел, конечно, и о войне. Шварц старался выглядеть веселым, но за шутками и смешными случаями, о которых он рассказывал, вместе с черным юмором проступало отчаяние. Генералы, воспитанные в миротворческих и гуманитарных операциях, явно не справлялись с ситуацией. Шварц убеждал Сергеича, что Союз должен помочь Европе, иначе нам всем хана. Сергеич не возражал.
Татьяна веселилась, что в любом случае устраивало Сергеича. Шварц галантно ухаживал за ней, то и дело вставая из-за стола и нависая над Татьяной своей широкоплечей фигурой, нашептывая на ухо веселые реплики, которые, конечно, были слышны и Сергеичу. Все смеялись.
Встреча уже должна была подходить к концу (генерал даже деловито посмотрел на часы), но тут к компании присоединился незваный гость. Сначала со стороны охраны донеслись крики и споры. Затем генерал застыл, выслушивая сообщение своих подчиненных, поступившее к нему то ли в ухо, то ли прямо в голову (Сергеич не знал, вшил ли генерал себе порт.) В конце концов он кивнул, и охрана пропустила посетителя.
— Извини, друг, может, хоть ты поможешь мне справиться с этой амазонкой.
Аника ворвалась на террасу, удивленно посмотрела на Сергеича с Татьяной и с порога набросилась на Шварца с обвинениями, остротами (их каскад явно был заранее продуман), постепенно превращающимися в военно-стратегические аргументы. От ярости она перешла к ласке. Анна играла роли и доброго, и злого следователя в одном лице, при том, что супруги Романовы оказались в роли судей, а Шварц — подсудимого, который предается гедонизму, когда мир в опасности, и не дает патриотам Европы сражаться с врагом. Помрачневший Шварц отрывисто отвечал, морща высокий лоб и нервно покручивая ус.
— И что же может вас оправдать? — Анна готовилась решающим натиском все же уломать Шварца дать им участок фронта. Но Шварц не успел ответить (честно говоря, он тяготился всем этим разговором). На защиту генерала встала Таня:
— А кто вы такая, чтобы задавать подобные вопросы?! Вы и так уже отвадили несколько сот людей от честной службы в армии. Вы — пятая колонна врага. Вы... — Татьяна снова перенесла спор в режим прямой коммуникации. Хотя слова не произносились вслух, судя по выражению лиц обеих дам, их информационный диалог «мозг в мозг» был более чем нелицеприятен.
Шварц остался доволен.
— Извини, мой друг, что втравил тебя...
— Ничего, ничего, очень интересно.
— Что же, мне нужно решить ряд вопросов. Но я надеюсь до отъезда еще видеть вас у меня. Я буду вечером вон там. — Генерал показал лучом указки на дворец в низине среди парков. Увидимся.
Когда Анна вырвалась из железной хватки Тани, генерала и след простыл.
— Эти вояки умеют только вовремя отступать! — Анна была раздосадована и обижена. Генерал «сделал» ее с помощью этой мерзавки — профессорской жены.
Романову хотелось сгладить последствия сего скандала, и он пригласил Анну выпить чашку чая, которую сам налил и подвесил в пространстве перед гостьей. Татьяна, поглощенная поисками куда-то девшегося кота, оставила их, и, наверное, с час они говорили о чем-то очень высоком и абстрактном. Романова несло, как это часто бывает в присутствии очаровательной дамы. Хвост павлина в таких случаях сам собой разворачивается веером. Анна удачно вставляла реплики, давая понять, что способна оценить мудрость ученых речей. Она поймала себя на мысли, что могла бы так сидеть сколько угодно, и даже съела здоровый кусок мяса, от которого отвыкла в Швеции из-за дороговизны, по причине которой стала вегетарианкой. Обстановка настолько потеплела, что Анна даже позволила себе фривольность — налила профессору немного вина и подтолкнула летающую чарку в его сторону. Та плавно пересекла стол, профессор ловко, даже несколько игриво, поймал послание. Отхлебнул и переправил назад. Анна не ожидала такой резвости, и чарка ударилась ей в грудь, брызнув на костюм. Смущенный Романов бросился к Анике с абсорбирующей салфеткой, прижал руку к «окровавленной груди». И не стал отнимать. Да и Анна как-то подалась вперед, создав для салфетки, да и для руки упругую основу. Профессор смутился и отошел. Он был принципиальным семьянином. Анна улыбнулась и стала прощаться. Как вежливый человек, она хотела бы попрощаться и с Татьяной Александровной. Если та, конечно, не спит. Сергеич зашел в комнату и с удивлением обнаружил, что Татьяны и вовсе нет. Это его удивило, но он предпочел не посвящать Анну в столь таинственное исчезновение, сославшись на то, что жена уже отдыхает, и церемонно поцеловал даме ручку.
И тут небеса разверзлись, вечернее небо осветилось ракетными полосами. Ткань города в нескольких местах украсилась огненными шарами взрывов. Сергеич с грустью поймал себя на мысли о том, что это очень красиво. Горная гряда напротив осветилась прожекторами. Над ней роем закружили автолеты.
Анна оценивающе оглядела гряду и занялась информобменом, видимо со Шварцем:
— Отлично! Генерал приглашает нас к себе.
Романов колебался. В этой ситуации нужно было срочно найти жену. Он даже боялся последующей «разборки» с лейтмотивом: «Как ты мог меня бросить, когда такое началось?!» Но Анна взяла профессора за руку железной дланью и довела его до автолета, уже присланного генералом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Генерал бросился навстречу Романову с шумными приветствиями, объятиями и сетованиями на то, что, мол, «старик, ты меня совсем забыл». Любимый кот Романовых Масипас, который вообще-то был зверем неробкого десятка, при виде энергичного толстяка отпрянул на балкон, дверь которого была прикрыта неплотно. В общей суматохе никто не обратил внимания на тревожный сигнал ошейника — кот вышел за периметр здания, Он перешел улочку и был подхвачен цепкими детскими ручками: «Ой, какая киса!» — «Скорее, мой маленький Альберт, мы можем опоздать на экспресс, а это — единственная возможность убраться из проклятой Европы!»
На террасе у Романовых был развернут походный стол, сервированный двадцатью блюдами прибывшей с генералом мобильной кухни. За ужином, больше напоминавшим торжественный обед, можно было насладиться воспоминаниями о днях былых. Они познакомились со Шварцем во время миротворческой операции в Тибете, где он, тогда еще полковник, служил начштаба бригады, а молодой профессор присутствовал в качестве наблюдателя от Музейной корпорации. Они как-то сразу сошлись на почве любви к футурологии. Затем их дружба крепла в ходе веселых приключений, о которых при Татьяне старые приятели предпочитали не упоминать. Как бы вскользь Шварц широким жестом подписал пропуск на все случаи жизни и распорядился приставить к уважаемому светилу взвод охраны.
Разговор зашел, конечно, и о войне. Шварц старался выглядеть веселым, но за шутками и смешными случаями, о которых он рассказывал, вместе с черным юмором проступало отчаяние. Генералы, воспитанные в миротворческих и гуманитарных операциях, явно не справлялись с ситуацией. Шварц убеждал Сергеича, что Союз должен помочь Европе, иначе нам всем хана. Сергеич не возражал.
Татьяна веселилась, что в любом случае устраивало Сергеича. Шварц галантно ухаживал за ней, то и дело вставая из-за стола и нависая над Татьяной своей широкоплечей фигурой, нашептывая на ухо веселые реплики, которые, конечно, были слышны и Сергеичу. Все смеялись.
Встреча уже должна была подходить к концу (генерал даже деловито посмотрел на часы), но тут к компании присоединился незваный гость. Сначала со стороны охраны донеслись крики и споры. Затем генерал застыл, выслушивая сообщение своих подчиненных, поступившее к нему то ли в ухо, то ли прямо в голову (Сергеич не знал, вшил ли генерал себе порт.) В конце концов он кивнул, и охрана пропустила посетителя.
— Извини, друг, может, хоть ты поможешь мне справиться с этой амазонкой.
Аника ворвалась на террасу, удивленно посмотрела на Сергеича с Татьяной и с порога набросилась на Шварца с обвинениями, остротами (их каскад явно был заранее продуман), постепенно превращающимися в военно-стратегические аргументы. От ярости она перешла к ласке. Анна играла роли и доброго, и злого следователя в одном лице, при том, что супруги Романовы оказались в роли судей, а Шварц — подсудимого, который предается гедонизму, когда мир в опасности, и не дает патриотам Европы сражаться с врагом. Помрачневший Шварц отрывисто отвечал, морща высокий лоб и нервно покручивая ус.
— И что же может вас оправдать? — Анна готовилась решающим натиском все же уломать Шварца дать им участок фронта. Но Шварц не успел ответить (честно говоря, он тяготился всем этим разговором). На защиту генерала встала Таня:
— А кто вы такая, чтобы задавать подобные вопросы?! Вы и так уже отвадили несколько сот людей от честной службы в армии. Вы — пятая колонна врага. Вы... — Татьяна снова перенесла спор в режим прямой коммуникации. Хотя слова не произносились вслух, судя по выражению лиц обеих дам, их информационный диалог «мозг в мозг» был более чем нелицеприятен.
Шварц остался доволен.
— Извини, мой друг, что втравил тебя...
— Ничего, ничего, очень интересно.
— Что же, мне нужно решить ряд вопросов. Но я надеюсь до отъезда еще видеть вас у меня. Я буду вечером вон там. — Генерал показал лучом указки на дворец в низине среди парков. Увидимся.
Когда Анна вырвалась из железной хватки Тани, генерала и след простыл.
— Эти вояки умеют только вовремя отступать! — Анна была раздосадована и обижена. Генерал «сделал» ее с помощью этой мерзавки — профессорской жены.
Романову хотелось сгладить последствия сего скандала, и он пригласил Анну выпить чашку чая, которую сам налил и подвесил в пространстве перед гостьей. Татьяна, поглощенная поисками куда-то девшегося кота, оставила их, и, наверное, с час они говорили о чем-то очень высоком и абстрактном. Романова несло, как это часто бывает в присутствии очаровательной дамы. Хвост павлина в таких случаях сам собой разворачивается веером. Анна удачно вставляла реплики, давая понять, что способна оценить мудрость ученых речей. Она поймала себя на мысли, что могла бы так сидеть сколько угодно, и даже съела здоровый кусок мяса, от которого отвыкла в Швеции из-за дороговизны, по причине которой стала вегетарианкой. Обстановка настолько потеплела, что Анна даже позволила себе фривольность — налила профессору немного вина и подтолкнула летающую чарку в его сторону. Та плавно пересекла стол, профессор ловко, даже несколько игриво, поймал послание. Отхлебнул и переправил назад. Анна не ожидала такой резвости, и чарка ударилась ей в грудь, брызнув на костюм. Смущенный Романов бросился к Анике с абсорбирующей салфеткой, прижал руку к «окровавленной груди». И не стал отнимать. Да и Анна как-то подалась вперед, создав для салфетки, да и для руки упругую основу. Профессор смутился и отошел. Он был принципиальным семьянином. Анна улыбнулась и стала прощаться. Как вежливый человек, она хотела бы попрощаться и с Татьяной Александровной. Если та, конечно, не спит. Сергеич зашел в комнату и с удивлением обнаружил, что Татьяны и вовсе нет. Это его удивило, но он предпочел не посвящать Анну в столь таинственное исчезновение, сославшись на то, что жена уже отдыхает, и церемонно поцеловал даме ручку.
И тут небеса разверзлись, вечернее небо осветилось ракетными полосами. Ткань города в нескольких местах украсилась огненными шарами взрывов. Сергеич с грустью поймал себя на мысли о том, что это очень красиво. Горная гряда напротив осветилась прожекторами. Над ней роем закружили автолеты.
Анна оценивающе оглядела гряду и занялась информобменом, видимо со Шварцем:
— Отлично! Генерал приглашает нас к себе.
Романов колебался. В этой ситуации нужно было срочно найти жену. Он даже боялся последующей «разборки» с лейтмотивом: «Как ты мог меня бросить, когда такое началось?!» Но Анна взяла профессора за руку железной дланью и довела его до автолета, уже присланного генералом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106