— Ты можешь умереть от потери крови из этой раны, но я в этом сомневаюсь. Она определенно не убьет тебя раньше другой.
Когти снова блеснули, и снова, и снова.
— Не то чтобы это имело значение. Во дворце не осталось стражников, которые могли бы тебя услышать, Похоже, великий ветер полностью очистил его.
Теперь Венандакатра стоял обнаженный, дорогие одежды были разорваны и разбросаны по комнате. Железные когти прошлись по его ребрам, левая рука развернула гоптрия. Теперь он смотрел в противоположную от трона сторону. Из его горла и тела текла кровь.
«Отчаяние разума, чтобы усилить агонию тела». Это была последняя, полностью сознательная мысль, если не считать последних слов его палача.
— Я думал, ты оценишь это, Подлый. Ты всегда предпочитал короткую палку.
Глава 33
ИНД
Осень 533 года н.э.
Аббу склонился над картой. Его лицо выражало одновременно дурное предчувствие и гнев. Свет ламп, висевших в командном шатре Велисария, подчеркивал морщины на ястребином лице старика. Высвечивались брови и нос, из-за густой бороды рот и щеки оставались в тени, а глаза напоминали темные провалы. Для всего мира он выглядел колдуном, собирающимся вызвать демона. Или, возможно, собирающимся поужинать с дьяволом — и сожалеющим, что у него нет более длинной ложки.
Велисарий быстро обвел взглядом стол. Судя по напряженным лицам собравшихся, он подумал, что Маврикий, Ситтас и Григорий, вероятно, ведут то же сражение, что и он — пытаются сдержать смех, наблюдая, с какой неохотой старший разведчик имеет дело с «проклятым новомодным изобретением». Ненавидимой, презираемой картой.
Карты — это игрушки для детей! В лучшем случае. Настоящие мужчины — отец, обучающий сына, поколение за поколением! — полагались на свои собственные глаза, чтобы видеть; память, чтобы помнить; остроту поэтической речи, чтобы описывать и объяснять!
«Очень плохо, что он не бормочет вслух, — задумчиво сказал Эйд. — Я уверен, что он мог бы преподать пару уроков даже Валентину».
Губы Велисария сжались еще сильнее. Если прозвучит хотя бы один смешок…
— Здесь, — скрипучим голосом сказал Аббу и показал пальцем на поворот Чинаба. Пометка на карте была недавней. Совсем недавней — чернила едва засохли. Что было неудивительно, поскольку Велисарий прямо сейчас собственноручно нарисовал этот участок Чинаба, следуя приблизительным указаниям Аббу.
— Слишком далеко на север, — пророкотал Ситтас. Теперь, когда началось настоящее дело, у огромного полководца больше не возникало трудностей со сдерживанием веселья. Его густые брови нависали над полуприкрытыми глазами, а губы были поджаты, словно грек только что съел лимон.
Аббу мрачно посмотрел на него.
— Здесь! — повторил он. — Корабли в Уче большие. Оба. Всю армию можно переправить через реку за один день. А на другом берегу в трех местах есть хорошие площадки для высадки.
Он снова склонился над картой, на этот раз с меньшей неохотой, предвкушая грядущий триумф.
— Здесь. Здесь. Здесь, — каждое слово сопровождалось постукиванием пальцем по разным точкам на карте. Аббу указывал на места для высадки на противоположном берегу Чинаба. — Я бы воспользовался вторым. Там нет почти никакого риска, что корабли сядут на мель.
Мгновение Аббу колебался. Но на этот раз его колебания вполне вызывали уважение. Как и любой мастер разведки, Аббу ненавидел любые неточности в описании местности.
Но… Аббу был лучшим разведчиком из тех, кого когда-либо задействовал Велисарий, поскольку отличался скрупулезной честностью и дьявольскими способностями.
— Я не могу быть уверен. Мы сами не перебирались через реку, потому что брода там нет. Но с виду у второй площадки река глубокая, без каких-то скрытых отмелей или наносных песчаных островов. Даже пляжа нет. Поэтому жители рыболовецкой деревни построили небольшой причал над водой. Конечно, слишком маленький для наших судов, но тот простой факт, что он там есть, означает: мы можем разгружать большие суда и не встать на мель.
Ситтас все еще хмурился.
— Слишком далеко на север, — снова проворчал он. — И город, и площадка на другой стороне реки. Двадцать или тридцать миль от развилки Чинаба и Инда. Не пойдет. — Он выпрямился и посмотрел на Велисария. — Возможно, нам стоит придерживаться изначального плана. Захватить эту сторону Инда и поставить укрепления непосредственно у места ответвления Чинаба.
Велисарий не стал отвечать немедленно. Он понимал нежелание Ситтаса, но…
«Как будет удачно, если нам удастся все это провернуть!»
«У вас совсем не будет пути для отступления», — заметил Эйд.
— Ни единого пути для отступления, — эхом повторил Маврикий. Конечно, хилиарх никак не мог слышать голос Эйда, но ситуация была настолько очевидной, что Велисарий не удивился совпадению их мыслей. — Если все пойдет не так, мы окажемся в ловушке и малва просто закроют крышку. Чинаб у нас справа, Инд слева…
Ситтас покачал головой.
— Не могу сказать, что меня особо беспокоит это. После того как мы ворвемся в Пенджаб — где бы мы ни ударили и где бы мы ни установили полевые укрепления, — «путь для отступления» в любом случае — это во многом самообман.
Он кивнул в сторону армии, стоящей лагерем прямо перед шатром и невидимой за кожаными стенами.
— Ты знаешь не хуже меня, Маврикий, что у нас не будет возможности отступать по местности, по которой мы только что прошли. Даже если бы мы могли прервать контакт с малва после того, как начнется сражение. Что маловероятно, учитывая, насколько их больше, чем нас.
— Мы уже очистили местность от провизии, — сказал Велисарий, соглашаясь с Ситтасом. — И дело шло туго. Если бы крестьяне не были в панике, наслушавшись про устроенную малва резню в Синде, и не убежали, то нам могло бы и не хватить припасов, чтобы добраться даже сюда.
Маврикий слегка поморщился, но спорить не стал. Территория, по которой прошла армия Велисария, с одной стороны обрамленная рекой Инд, а с другой — пустыней Чолистан, была — как и подозревал Эйд — гораздо менее голой, чем зарегистрировано в будущей истории. Но все равно ее нельзя было назвать «плодородной». Если бы убегающие крестьяне не оставили многое из уже собранного урожая позади, то римская армия оказалась бы вынуждена двигаться очень медленно из-за необходимости постоянно разыскивать продовольствие.
А так им удалось проделать весь путь за шестнадцать дней — быстрее, чем ожидали Велисарий и члены его высшего командования. Но после этого марша они начисто лишили землю всей легко собираемой еды. Попытка отступать по своим следам, будучи преследуемыми крупной вражеской армией, станет кошмаром. Большинство римских солдат никогда не доберутся домой живыми. И очень возможно, что всей армии придется сдаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133