Шакунтала скептически смотрела на мужа, приподняв бровь.
— Нелепо! Противоречит здравому смыслу! — Воскликнул он. — Я просто играл роль. Ты определенно не думаешь, что я — сам Рагунат Рао! — так глуп, чтобы выступать в защиту бросания вызова Дамодаре непосредственно завтра?
— Завтра нет, — фыркнула Шакунтала. — Но послезавтра…
Бровь все поднималась и поднималась.
— Я ранен в сердце, — застонал Рао и прижал руку к груди. — Моя собственная жена!
Вид оскорбленной невинности плохо сочетался с хитрой улыбкой. К тому же Рао ехидно покосился на Антонину.
— А ты, римская женщина? Ты все еще погружена в эту свою роль? Как назвал ее Усанас — кто-то по имени Елена?
Антонина фыркнула, как Шакунтала — с императорским достоинством.
— Чушь. Я просто думаю, и все.
До того как Рао успел вымолвить хоть слово, Антонина нахмурилась, глядя на него, и рявкнула:
— Не надо этого говорить! Одного Усанаса и так более чем достаточно!
Глава 36
РАДЖПУТАНА
Осень 533 года н.э.
Йетайцы, охраняющие семью Раны Шанги, отреагировали на атаку так, как можно было ожидать от императорских войск малва. Как только Куджуло и кушаны бросились в атаку из засады, йетайцы обнажили оружие и повернули лошадей, чтобы их перехватить. Но, как и предвидел Аджатасутра, командующий из анвайя-прапта сачив поставил себя и всех своих людей во главе маленького каравана. Поэтому в течение нескольких секунд украшенный резьбой крытый фургон, в котором ехали жена и дети Раны Шанги, оказался изолированным.
— Сейчас! — крикнул Аджатасутра. Мгновение спустя наемный убийца и два катафракта вылетели из собственного укрытия — небольшой рощицы, которую караван недавно проехал. Они на лошадях понеслись к крытому фургону и трем повозкам, которые за ним следовали.
Увидев, как они приближаются, пятеро из шести человек, направлявших повозки с припасами — которые были на грани того, чтобы броситься наутек, еще завидев кушанов, — спрыгнули с повозок и понеслись к ближайшему оврагу. Шестой, судя по одежде — раджпут, схватил лук и стал судорожно нашаривать стрелу в колчане, прикрепленном к повозке.
Он не смог даже положить стрелу на тетиву. До того как он успел это сделать, первая стрела Валентина пронзила ему грудь. Выпущенная менее чем с сорока ярдов, из мощного лука катафракта, она пронзила легкие доспехи и снесла раджпута с повозки. Он умер до того, как упал на землю.
Первая стрела Анастасия и вторая Валентина сделали то же самое с двумя охранниками-раджпутами, ехавшими на козлах крытого фургона госпожи Шанги, только человек, в которого стрелял Анастасий, не умер мгновенно. Анастасий стрелял не так метко, да и не так быстро, как Валентин. Он попал врагу в плечо. С другой стороны, Анастасий пользовался таким мощным луком, что рана получилась ужасная. Плечо раджпута было серьезно повреждено. Человек свалился с фургона и потерял сознание от болевого шока.
К этому времени сражение между семнадцатью кушанами и двенадцатью йетайцами было в самом разгаре. Трое йетайцев заметили, как бандиты атакуют фургон, и решили прийти на помощь госпоже Шанге. Но кушаны, воспользовавшись их внезапным замешательством, в течение секунды убили двух из трех. Только последнему йетайцу удалось высвободиться и рвануться к фургону. Он мчался галопом, размахивая мечом и изрыгая проклятия.
— Я займусь этим, — пророкотал Анастасий. — А ты займись фургоном.
Гигант направил коня вперед, остановил животное через несколько шагов и приготовил еще одну стрелу. Когда йетаец оказался менее чем в десяти ярдах, Анастасий выстрелил. С такого расстояния промазать не мог даже он. Стрела прошла сквозь доспехи йетайца, грудь, сердце и позвоночник, перед тем как выйти наружу. Кровавый наконечник и восемнадцать дюймов древка вышли из спины мужчины. Когда он свалился с лошади, то стрела воткнулась в землю, удерживая труп на месте, словно напоказ.
Аджатасутра и Валентин тем временем спешились и забрались на небольшой балкончик в задней части огромного фургона, место, где госпожа Шанга и ее дети могли подышать свежим воздухом, частично защищенные от пыли, поднимаемой их сопровождающими. Дверь, ведущая внутрь, была закрыта. И заперта, как тут же обнаружил Аджатасутра, когда попробовал дернуть за ручку.
— Отойди! — приказал он.
Валентин отпрянул в сторону, держа меч в одной руке и нож в другой. Щит он оставил притороченным к седлу. Аджатасутра даже не побеспокоился взять меч. Он был вооружен только кинжалом.
Наемный убийца отошел на один шаг, поднял колено к груди и выбил дверь. Как только она резко распахнулась, из внутреннего помещения фургона, опустив голову, бросился в атаку мужчина; лица его было не разглядеть в тени тюрбана. Он был без доспехов, одет только в обычные одежды и держал в руке короткий меч.
Меч Валентина начал подниматься и его удар обезглавил бы врага, но Аджатасутра внезапно крикнул «Стоп!» и этот крик остановил руку Валентина. Аджатасутра с легкостью увернулся от неумелого удара, схватил мужчину за одежду и врезал его телом по стене фургона, затем двумя короткими, быстрыми, безжалостными ударами отправил того в нокаут. Когда он уронил тело мужчины, стало возможным разглядеть лицо.
Валентин проглотил ругательство, которым собирался проклясть безрассудство Аджатасутры. Он смотрел на старика. Возможно, родственника. Скорее, судя по простым одеждам, старик был верным слугой. Быстрые действия Аджатасутры, сохранившего человеку жизнь, — и то необязательно, потому что бил наемный убийца все-таки по голове — не исключено, избавят их от проблем в будущем.
Внутри фургона кричала женщина. Валентин пригнулся и вошел, держа оружие наготове. Аджатасутра на мгновение задержался, чтобы оценить, как продвигается сражение между кушанами и йетайцами. Затем, тихо хрюкнув от удовлетворения, последовал за Валентином внутрь.
— Кушаны должны скоро закончить, — весело сообщил он. — Я думаю, что мы потеряли только четверых. Лучше, чем я ожидал.
Затем, увидев собранную позу Валентина, Аджатасутра напрягся. Он, на самом деле, не видел практически ничего, потому что ему мешал катафракт. Все, что мог разглядеть Аджатасутра, — это молодая служанка, скорчившаяся в одном дальнем углу и вопящая от ужаса. В то мгновение, когда его глаза встретились с ее, крик резко прекратился. Совершенно ясно, что ужас девушки просто вышел за пределы крика.
Скорчившись в другом углу, сидела одетая в дорогие одежды маленькая девочка. Дочь Шанги, судя по всему. Ее лицо было таким бледным, а глаза — такими круглыми, как бывает только у шестилетней девочки. Но в целом она, казалось, держала себя в руках. По крайней мере, она не кричала, как служанка.
Но что там перед Валентином?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133