Хотелось делать дурацкие поступки: кричать во весь голос, валяться в снегу. И в то же время природа действовала на него умиротворяющее. Он впитывал исходящие от нее мощь и спокойствие. Впервые за много дней опасения и страхи съежились и исчезли.
– Клево тут у вас! – восторженно произнес Олег, оглядываясь на Женю.
Девушка молча передернула плечами. Он мгновенно почувствовал тревожные нотки в ее настроении, и его радость несколько погасла.
– Ты чего? Что-то не так? – спросил он.
– Все так, – коротко отрезала Женя.
Ложь была очевидна. У Олега возникло мимолетное искушение заглянуть в мысли девушки, но он сдержался, оставляя за ней право на тайну.
Они зашли в калитку. Просторный участок больше походил на опушку леса. Посередине росла большая витиевато-скрученная сосна в стиле японской живописи. Чуть поодаль застенчиво стояла группка берез. Особняком от них раскинулась старая рябина. Задняя часть дома выходила на ельник. Готические шпили елей тянулись ввысь, а под их сводами даже в разгар дня царил полумрак.
Темный, приземистый сруб вписывался в пейзаж, не нарушая его первозданности. В нем было что-то былинное. Снег замел крыльцо, сгладив ступеньки.
Проржавевший замок поддался не сразу. Дверь открылась с обиженным скрипом. Половицы застонали под ногами. Дом будто укорял хозяев за то, что они покинули его.
В стылой горнице было сумрачно. Свет едва проникал через зашторенные окна. В затхлом воздухе стоял устойчивый запах сырости и плесени, как бывает в необжитом доме. Женя раздвинула шторы. Голубоватый, зимний свет просочился внутрь.
Комната была обставлена с большим вкусом и на редкость гармонично сочетала модерн и стилизацию под старину. Изразцовая печь, лоскутный ковер и прялка соседствовали со стереосистемой, современными диванами и светильниками. В напольной вазе стояла запыленная композиция из сухоцветов. На стенах висели картины и миниатюры, написанные маслом.
– У вас как в музее. Столько картин, – осмотревшись, сказал Олег.
– Это мамины.
– Она была художницей?
– Нет, просто любила рисовать. Однажды ей предлагали сделать персональную выставку, но она отказалась. Ты печку топить умеешь?
– Попробую.
– Раньше дрова были за домом, под навесом. Надеюсь, там что-то осталось. Дерзай, а я пока продукты разложу.
Выпроводив Олега, Женя обвела комнату взглядом, задерживаясь на полузабытых мелочах. В детстве она проводила в этом доме почти все летние месяцы. В его стенах жило много воспоминаний о тех счастливых днях, когда родители были живы. Возвращаться сюда было тяжко. С тех пор, когда она была здесь последний раз, время будто остановилось. В доме привидений память хранилась в концентрированном виде.
Когда Олег вернулся с охапкой дров, он увидел, что Женя все еще в задумчивости стоит посреди гостиной. Неразобранные сумки с продуктами лежали на полу.
– Эй, ты в порядке? – спросил Олег.
Женя вздрогнула.
– Холодно.
Отсыревшие дрова никак не хотели разгораться. Они тлели, заполняя комнату едким дымом, но постепенно огонь занялся, и скоро поленья задорно потрескивали в печи. Дом медленно наполнялся теплом.
Олег подумал, что хотел бы здесь жить. От каждой мелочи веяло уютом и светлой радостью, не то, что в их убогой квартире, где его раздражало буквально все. По сути, он так и не привык к ней и воспринимал ее, как место ночлега, а не как дом, куда хотелось возвращаться.
Пока он растапливал печку, Женя хозяйничала на кухне. Разложив продукты, она приготовила чай с бутербродами и принесла в гостиную. Горячий чай пришелся как нельзя кстати. Олег проголодался и набросился на еду, но, глядя на Женю, смутился. Девушка задумчиво сидела на диване, поджав под себя ноги и грея ладони о чашку. К еде она даже не притронулась.
– Что ты такая угрюмая? – спросил Олег.
– Я не люблю здесь бывать, – сказала Женя.
– Почему?
– Это старая дача. Папа построил новый особняк ближе к городу, чтобы можно было там жить круглый год. Но мама попросила, чтобы этот дом не продавали.
– Я бы тоже его ни за что не продал. Он светлый, – улыбнулся Олег.
– Да, большие окна наша семейная страсть, – кивнула Женя.
– Я не про окна.
– А про что?
– У меня бабушка говорила, что иконы бывают намоленные. Я тогда не понимал, как это. А теперь я это чувствую. Светлые и темные мысли ощущаются по-разному. Я не могу этого объяснить. А что с твоими родителями? – решился спросить Олег.
– Автокатастрофа, – коротко объяснила она.
– Давно?
– Три года назад.
Олег почувствовал, что ступил на запретную территорию. Этого вопроса было лучше не касаться. Сейчас, когда он едва не потерял мать, он понимал, как тяжело в одночасье лишиться обоих родителей. К тому же, судя по атмосфере, сохранившейся в доме, у них была хорошая семья.
Олег прошелся по комнате, разглядывая картины и со вкусом подобранные безделушки. Его внимание привлекла лежащая на подоконнике фотография Жени в обнимку с мужчиной намного старше нее. Прильнув друг к другу, они счастливо улыбались в объектив. Мужчина был полноватым, с редеющими волосами и крупным носом. Его вряд ли можно было назвать красавцем. Олега покоробило видеть Женю в объятиях такого старикана.
Он взял снимок в руки и внезапно ощутил пустоту. Людей с фотографии уже не было с живых. Или мертв только мужчина?
– Кто это? – спросил Олег.
– Мои родители.
У Олега вырвался вздох облегчения.
– Так это твоя мама? Такая молодая?
– Она всего на три года моложе отца. Просто всегда следила за собой.
– Ты так на нее похожа. Я сначала подумал, это ты.
– Когда она была жива, все говорили, что я ее полная противоположность.
– Не знаю. Может, по характеру, – сказал Олег, разглядывая снимок. Теперь он заметил, что женщина на фотографии старше, чем ему показалось на первый взгляд.
– Угу. Ее все любили. А я была выродком. Как говорят, в семье не без урода.
– Хорошенький урод, – невольно улыбнулся Олег. – А по-моему, родители тебя очень любили.
– Заткнись! Ты еще будешь тут мне на психику давить, – резко оборвала его Женя.
– Ты чего взбесилась?
– Не твое дело.
– Мое. Что ты сидишь, как сыч?
– Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы лезть в мою жизнь, – окрысилась Женя.
– Ты же влезла в мою. Я тебя, между прочим, тоже не просил. Так что не выделывайся. Лучше бутерброд съешь. Больше пользы будет.
– Я здесь буду командовать, понятно?
– Упасть? – спросил Олег.
– Чего? – не поняла Женя.
– Ну, может, мне упасть и отжаться?
– Ах ты…
Женя вскочила и в ярости сжала кулаки. Олег тоже, не торопясь, поднялся с кресла. Они сверлили друг друга взглядом. Олег ощутил, как уязвима Женя. Сейчас ему ничего не стоило пролистать сокровенные файлы ее сознания. Его почти засасывало в ее мысли, и ему пришлось приложить усилие воли, чтобы удержаться от искушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Клево тут у вас! – восторженно произнес Олег, оглядываясь на Женю.
Девушка молча передернула плечами. Он мгновенно почувствовал тревожные нотки в ее настроении, и его радость несколько погасла.
– Ты чего? Что-то не так? – спросил он.
– Все так, – коротко отрезала Женя.
Ложь была очевидна. У Олега возникло мимолетное искушение заглянуть в мысли девушки, но он сдержался, оставляя за ней право на тайну.
Они зашли в калитку. Просторный участок больше походил на опушку леса. Посередине росла большая витиевато-скрученная сосна в стиле японской живописи. Чуть поодаль застенчиво стояла группка берез. Особняком от них раскинулась старая рябина. Задняя часть дома выходила на ельник. Готические шпили елей тянулись ввысь, а под их сводами даже в разгар дня царил полумрак.
Темный, приземистый сруб вписывался в пейзаж, не нарушая его первозданности. В нем было что-то былинное. Снег замел крыльцо, сгладив ступеньки.
Проржавевший замок поддался не сразу. Дверь открылась с обиженным скрипом. Половицы застонали под ногами. Дом будто укорял хозяев за то, что они покинули его.
В стылой горнице было сумрачно. Свет едва проникал через зашторенные окна. В затхлом воздухе стоял устойчивый запах сырости и плесени, как бывает в необжитом доме. Женя раздвинула шторы. Голубоватый, зимний свет просочился внутрь.
Комната была обставлена с большим вкусом и на редкость гармонично сочетала модерн и стилизацию под старину. Изразцовая печь, лоскутный ковер и прялка соседствовали со стереосистемой, современными диванами и светильниками. В напольной вазе стояла запыленная композиция из сухоцветов. На стенах висели картины и миниатюры, написанные маслом.
– У вас как в музее. Столько картин, – осмотревшись, сказал Олег.
– Это мамины.
– Она была художницей?
– Нет, просто любила рисовать. Однажды ей предлагали сделать персональную выставку, но она отказалась. Ты печку топить умеешь?
– Попробую.
– Раньше дрова были за домом, под навесом. Надеюсь, там что-то осталось. Дерзай, а я пока продукты разложу.
Выпроводив Олега, Женя обвела комнату взглядом, задерживаясь на полузабытых мелочах. В детстве она проводила в этом доме почти все летние месяцы. В его стенах жило много воспоминаний о тех счастливых днях, когда родители были живы. Возвращаться сюда было тяжко. С тех пор, когда она была здесь последний раз, время будто остановилось. В доме привидений память хранилась в концентрированном виде.
Когда Олег вернулся с охапкой дров, он увидел, что Женя все еще в задумчивости стоит посреди гостиной. Неразобранные сумки с продуктами лежали на полу.
– Эй, ты в порядке? – спросил Олег.
Женя вздрогнула.
– Холодно.
Отсыревшие дрова никак не хотели разгораться. Они тлели, заполняя комнату едким дымом, но постепенно огонь занялся, и скоро поленья задорно потрескивали в печи. Дом медленно наполнялся теплом.
Олег подумал, что хотел бы здесь жить. От каждой мелочи веяло уютом и светлой радостью, не то, что в их убогой квартире, где его раздражало буквально все. По сути, он так и не привык к ней и воспринимал ее, как место ночлега, а не как дом, куда хотелось возвращаться.
Пока он растапливал печку, Женя хозяйничала на кухне. Разложив продукты, она приготовила чай с бутербродами и принесла в гостиную. Горячий чай пришелся как нельзя кстати. Олег проголодался и набросился на еду, но, глядя на Женю, смутился. Девушка задумчиво сидела на диване, поджав под себя ноги и грея ладони о чашку. К еде она даже не притронулась.
– Что ты такая угрюмая? – спросил Олег.
– Я не люблю здесь бывать, – сказала Женя.
– Почему?
– Это старая дача. Папа построил новый особняк ближе к городу, чтобы можно было там жить круглый год. Но мама попросила, чтобы этот дом не продавали.
– Я бы тоже его ни за что не продал. Он светлый, – улыбнулся Олег.
– Да, большие окна наша семейная страсть, – кивнула Женя.
– Я не про окна.
– А про что?
– У меня бабушка говорила, что иконы бывают намоленные. Я тогда не понимал, как это. А теперь я это чувствую. Светлые и темные мысли ощущаются по-разному. Я не могу этого объяснить. А что с твоими родителями? – решился спросить Олег.
– Автокатастрофа, – коротко объяснила она.
– Давно?
– Три года назад.
Олег почувствовал, что ступил на запретную территорию. Этого вопроса было лучше не касаться. Сейчас, когда он едва не потерял мать, он понимал, как тяжело в одночасье лишиться обоих родителей. К тому же, судя по атмосфере, сохранившейся в доме, у них была хорошая семья.
Олег прошелся по комнате, разглядывая картины и со вкусом подобранные безделушки. Его внимание привлекла лежащая на подоконнике фотография Жени в обнимку с мужчиной намного старше нее. Прильнув друг к другу, они счастливо улыбались в объектив. Мужчина был полноватым, с редеющими волосами и крупным носом. Его вряд ли можно было назвать красавцем. Олега покоробило видеть Женю в объятиях такого старикана.
Он взял снимок в руки и внезапно ощутил пустоту. Людей с фотографии уже не было с живых. Или мертв только мужчина?
– Кто это? – спросил Олег.
– Мои родители.
У Олега вырвался вздох облегчения.
– Так это твоя мама? Такая молодая?
– Она всего на три года моложе отца. Просто всегда следила за собой.
– Ты так на нее похожа. Я сначала подумал, это ты.
– Когда она была жива, все говорили, что я ее полная противоположность.
– Не знаю. Может, по характеру, – сказал Олег, разглядывая снимок. Теперь он заметил, что женщина на фотографии старше, чем ему показалось на первый взгляд.
– Угу. Ее все любили. А я была выродком. Как говорят, в семье не без урода.
– Хорошенький урод, – невольно улыбнулся Олег. – А по-моему, родители тебя очень любили.
– Заткнись! Ты еще будешь тут мне на психику давить, – резко оборвала его Женя.
– Ты чего взбесилась?
– Не твое дело.
– Мое. Что ты сидишь, как сыч?
– Да пошел ты! Кто ты такой, чтобы лезть в мою жизнь, – окрысилась Женя.
– Ты же влезла в мою. Я тебя, между прочим, тоже не просил. Так что не выделывайся. Лучше бутерброд съешь. Больше пользы будет.
– Я здесь буду командовать, понятно?
– Упасть? – спросил Олег.
– Чего? – не поняла Женя.
– Ну, может, мне упасть и отжаться?
– Ах ты…
Женя вскочила и в ярости сжала кулаки. Олег тоже, не торопясь, поднялся с кресла. Они сверлили друг друга взглядом. Олег ощутил, как уязвима Женя. Сейчас ему ничего не стоило пролистать сокровенные файлы ее сознания. Его почти засасывало в ее мысли, и ему пришлось приложить усилие воли, чтобы удержаться от искушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91