И все же что-то в ней было не так. Вдруг Олег отчетливо понял: она должна умереть. В этот миг он заметил невообразимую вещь. От людей к небу шли едва заметные золотистые паутинки. Как будто люди были марионетками, которыми с небес управлял невидимый кукловод. У незнакомки этой связи с небом не было. Открытие потрясло Олега. Он сморгнул, и видение пропало.
Все было как прежде. Золотые нити исчезли. Люди обрели мнимую свободу. Но уверенность в том, что скоро с девушкой должно произойти непоправимое, осталась. Пока Олег в растерянности стоял, не зная, что думать и как поступить, девушка дошла до перекрестка. Не теряя времени, он помчался вдогонку.
На светофоре загорелся зеленый свет.
– Стой! Подожди! – окликнул Олег и прежде, чем девушка успела сойти с тротуара, схватил за руку, так что чуть не свалил ее с ног.
Она обернулась и, увидев Олега, зло сощурилась:
– Ты что совсем сдурел?
Видение нахлынуло тотчас.
Тесный лифт с одинокой, едва горящей лампочкой дневного света. На стене непристойная надпись. Чья-то грузная туша, прижимает ее к стене. Запястья схвачены как будто тисками. Она распята и ничего не может поделать. Она пытается освободиться, но он похотливо трется об нее и прижимает еще сильнее.
– Пусти, придурок.
– Давай, вырывайся. Я это люблю.
У него изо рта воняет перегаром и гнилыми зубами. Внезапно к горлу подкатывает рвота, которую она не в силах подавить.
– Ах ты, тварь, всего испачкала. Но я тебе покажу,…– он выплевывает грязное ругательство и бьет ее ножом, потом еще и еще.
С каждым выкриком ее пронзает острая боль, а потом вдруг его хватка ослабевает. Темнота.
Олег почувствовал слабость в ногах. Несмотря на мороз, лоб покрыла испарина, а спина вспотела. Виски начало ломить от уже знакомой боли.
– Пусти, придурок, – раздалось, как отголосок, как эхо, прилетевшее из видения.
Девушка с силой вырвала руку.
– Подожди. Я хочу тебя предупредить. Тебе нельзя ездить в лифте.
– Чё, познакомиться хочешь? Так и скажи.
– Нет, просто иногда я предсказываю разные вещи. Тебе опасно ездить в лифте.
– Ага, а на одиннадцатый этаж пехом переться – полезно для здоровья, – она скривилась в усмешке.
– Ты мне не веришь, но это правда. Держись от лифта подальше.
– Иди ты, знаешь куда? – Девушка собралась уходить, но в это время поток машин вновь хлынул по улице.
С перекошенным от злобы лицом незнакомка повернулась к Олегу.
– Блин, из-за тебя, козла, опоздала. Вали отсюда, предсказатель занюханный. Психов развелось. Чё, ужасников насмотрелся? Пойди мозги просуши, придурок.
Она пересыпала свою речь матерком, но бранные слова не задевали Олега. Он знал то, что было скрыто от нее. В голову пришла странная мысль. А как она вела бы себя, если бы знала, что это последний день ее жизни? Что бы она делала? Чем занялась? Как часто люди тратят свои дни, как будто впереди у них вечность! В памяти снова всплыл длинноволосый. Тот тоже суетился, что-то планировал и не знал, что через несколько минут закончит жизнь на окровавленной мостовой.
Девушка уже давно перешла на другую сторону улицы и скрылась в толпе, а он не мог отделаться от чувства безнадежности. Даже радость от свидания с Машей померкла. Он мог спасти эту девушку и все же не спас. Кто поверит пацану с улицы? Вот если бы ее предупредил какой-нибудь предсказатель из тех, что сочиняют гороскопы, она бы до старости на свой одиннадцатый этаж по лестнице поднималась пешком, ноги тренировала.
«А может быть, мне все это показалось? Может, с ней ничего не случится?» – пытался успокоить себя Олег, но в глубине души знал, что все сбудется.
– Ты чего такой снулый? – Маша встретила его вопросом.
– Голова болит. Может, не пойдем в кино?
– А что будем делать?
– Давай пройдемся, – предложил Олег.
Морозный воздух притуплял боль, поселившуюся в голове после встречи с незнакомкой, и Олегу хотелось побродить по улице.
– Да ну. Охота по холоду таскаться. Я уже настроилась на этот фильм, – сказала принцесса, не знающая отказа.
– Сходим на него в другой раз, – робко попытался настоять на своем Олег.
– В другой раз его уже с экранов снимут. Мог бы позвонить мне и сказать, что сегодня мы никуда не идем, – полуобиженно, полуразочарованно проговорила Маша.
– Ладно, пойдем, – согласился он.
– А как же твоя голова? Может, тебе таблетку выпить? Хочешь, по пути в аптеку зайдем? – запоздало обеспокоилась его здоровьем Маша.
– Не поможет, – отмахнулся Олег.
Он по опыту знал, что пить таблетки бесполезно. Боль будет терзать его, вгрызаясь в мозг, пока не отступит сама. Но сейчас помимо головной боли Олега мучили мысли о незнакомой девчонке. Он тщетно пытался убедить себя, будто все, что ему привиделось, было лишь игрой воображения. В душе росла уверенность, что скоро должно свершиться непоправимое. Хотя незнакомка пока еще была жива, час трагедии неумолимо приближался. Он знал это и ничего не мог поделать.
В Олеге поселилось странное чувство, будто он виновник всего того, что должно произойти с девушкой. Словно если бы не его видение, она была бы в безопасности. Он понимал, что это не так. Он лишь предвидел будущее, но не творил его. Простой наблюдатель, почти такой же, как зритель в кино, который хочет предупредить героя об опасности, но знает, что все равно произойдет то, что предопределено сценарием. Только в жизни смерть была нешуточной. Героиня не выйдет из лифта, не смоет с себя бутафорскую кровь и не пойдет на вечеринку с бойфрендом.
Они зашли в кинотеатр. Небольшой зальчик был заполнен наполовину. Олег не вникал в то, что происходило на экране. Головная боль усилилась. Мелькание кадров раздражало, но особенно изощренной пыткой был стереозвук. Олега так и подмывало зажмуриться и заткнуть уши. Мать говорила, что от мигрени помогают три «Т»: темнота, тишина и тепло. Сейчас в наличии было лишь тепло и то весьма относительное.
Он мысленно подгонял время, оставшееся до конца сеанса, когда почти на подсознательном уровне уловил, что происходит на экране.
Лифт. Девушка. Незнакомец. Выстрел.
А в воспаленном мозгу уже прокручивался другой фильм. Тесный лифт. Неопрятная туша. Запах пота и перегара.
К горлу подступила тошнота. Чувство дурноты было настолько сильным, что Олегу пришлось встать и поспешить к выходу. В проходе на полу, точно светляки, горели номера рядов, указывая дорогу. Выбежав в холл, Олег подскочил к декоративному фонтану. Зачерпнув ладонью воды, он обтер лицо. Стало легче. Он плюхнулся на пластиковый стул и стал ждать окончания фильма.
Маша вышла вскоре после него.
– Ты что, совсем? Хоть бы предупредил.
– Мне стало плохо. Болит голова. Я же тебе говорил.
– И часто у тебя так с головой?
Олег пожал плечами, а разум взвешивал на чаше весов бытия извечный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Все было как прежде. Золотые нити исчезли. Люди обрели мнимую свободу. Но уверенность в том, что скоро с девушкой должно произойти непоправимое, осталась. Пока Олег в растерянности стоял, не зная, что думать и как поступить, девушка дошла до перекрестка. Не теряя времени, он помчался вдогонку.
На светофоре загорелся зеленый свет.
– Стой! Подожди! – окликнул Олег и прежде, чем девушка успела сойти с тротуара, схватил за руку, так что чуть не свалил ее с ног.
Она обернулась и, увидев Олега, зло сощурилась:
– Ты что совсем сдурел?
Видение нахлынуло тотчас.
Тесный лифт с одинокой, едва горящей лампочкой дневного света. На стене непристойная надпись. Чья-то грузная туша, прижимает ее к стене. Запястья схвачены как будто тисками. Она распята и ничего не может поделать. Она пытается освободиться, но он похотливо трется об нее и прижимает еще сильнее.
– Пусти, придурок.
– Давай, вырывайся. Я это люблю.
У него изо рта воняет перегаром и гнилыми зубами. Внезапно к горлу подкатывает рвота, которую она не в силах подавить.
– Ах ты, тварь, всего испачкала. Но я тебе покажу,…– он выплевывает грязное ругательство и бьет ее ножом, потом еще и еще.
С каждым выкриком ее пронзает острая боль, а потом вдруг его хватка ослабевает. Темнота.
Олег почувствовал слабость в ногах. Несмотря на мороз, лоб покрыла испарина, а спина вспотела. Виски начало ломить от уже знакомой боли.
– Пусти, придурок, – раздалось, как отголосок, как эхо, прилетевшее из видения.
Девушка с силой вырвала руку.
– Подожди. Я хочу тебя предупредить. Тебе нельзя ездить в лифте.
– Чё, познакомиться хочешь? Так и скажи.
– Нет, просто иногда я предсказываю разные вещи. Тебе опасно ездить в лифте.
– Ага, а на одиннадцатый этаж пехом переться – полезно для здоровья, – она скривилась в усмешке.
– Ты мне не веришь, но это правда. Держись от лифта подальше.
– Иди ты, знаешь куда? – Девушка собралась уходить, но в это время поток машин вновь хлынул по улице.
С перекошенным от злобы лицом незнакомка повернулась к Олегу.
– Блин, из-за тебя, козла, опоздала. Вали отсюда, предсказатель занюханный. Психов развелось. Чё, ужасников насмотрелся? Пойди мозги просуши, придурок.
Она пересыпала свою речь матерком, но бранные слова не задевали Олега. Он знал то, что было скрыто от нее. В голову пришла странная мысль. А как она вела бы себя, если бы знала, что это последний день ее жизни? Что бы она делала? Чем занялась? Как часто люди тратят свои дни, как будто впереди у них вечность! В памяти снова всплыл длинноволосый. Тот тоже суетился, что-то планировал и не знал, что через несколько минут закончит жизнь на окровавленной мостовой.
Девушка уже давно перешла на другую сторону улицы и скрылась в толпе, а он не мог отделаться от чувства безнадежности. Даже радость от свидания с Машей померкла. Он мог спасти эту девушку и все же не спас. Кто поверит пацану с улицы? Вот если бы ее предупредил какой-нибудь предсказатель из тех, что сочиняют гороскопы, она бы до старости на свой одиннадцатый этаж по лестнице поднималась пешком, ноги тренировала.
«А может быть, мне все это показалось? Может, с ней ничего не случится?» – пытался успокоить себя Олег, но в глубине души знал, что все сбудется.
– Ты чего такой снулый? – Маша встретила его вопросом.
– Голова болит. Может, не пойдем в кино?
– А что будем делать?
– Давай пройдемся, – предложил Олег.
Морозный воздух притуплял боль, поселившуюся в голове после встречи с незнакомкой, и Олегу хотелось побродить по улице.
– Да ну. Охота по холоду таскаться. Я уже настроилась на этот фильм, – сказала принцесса, не знающая отказа.
– Сходим на него в другой раз, – робко попытался настоять на своем Олег.
– В другой раз его уже с экранов снимут. Мог бы позвонить мне и сказать, что сегодня мы никуда не идем, – полуобиженно, полуразочарованно проговорила Маша.
– Ладно, пойдем, – согласился он.
– А как же твоя голова? Может, тебе таблетку выпить? Хочешь, по пути в аптеку зайдем? – запоздало обеспокоилась его здоровьем Маша.
– Не поможет, – отмахнулся Олег.
Он по опыту знал, что пить таблетки бесполезно. Боль будет терзать его, вгрызаясь в мозг, пока не отступит сама. Но сейчас помимо головной боли Олега мучили мысли о незнакомой девчонке. Он тщетно пытался убедить себя, будто все, что ему привиделось, было лишь игрой воображения. В душе росла уверенность, что скоро должно свершиться непоправимое. Хотя незнакомка пока еще была жива, час трагедии неумолимо приближался. Он знал это и ничего не мог поделать.
В Олеге поселилось странное чувство, будто он виновник всего того, что должно произойти с девушкой. Словно если бы не его видение, она была бы в безопасности. Он понимал, что это не так. Он лишь предвидел будущее, но не творил его. Простой наблюдатель, почти такой же, как зритель в кино, который хочет предупредить героя об опасности, но знает, что все равно произойдет то, что предопределено сценарием. Только в жизни смерть была нешуточной. Героиня не выйдет из лифта, не смоет с себя бутафорскую кровь и не пойдет на вечеринку с бойфрендом.
Они зашли в кинотеатр. Небольшой зальчик был заполнен наполовину. Олег не вникал в то, что происходило на экране. Головная боль усилилась. Мелькание кадров раздражало, но особенно изощренной пыткой был стереозвук. Олега так и подмывало зажмуриться и заткнуть уши. Мать говорила, что от мигрени помогают три «Т»: темнота, тишина и тепло. Сейчас в наличии было лишь тепло и то весьма относительное.
Он мысленно подгонял время, оставшееся до конца сеанса, когда почти на подсознательном уровне уловил, что происходит на экране.
Лифт. Девушка. Незнакомец. Выстрел.
А в воспаленном мозгу уже прокручивался другой фильм. Тесный лифт. Неопрятная туша. Запах пота и перегара.
К горлу подступила тошнота. Чувство дурноты было настолько сильным, что Олегу пришлось встать и поспешить к выходу. В проходе на полу, точно светляки, горели номера рядов, указывая дорогу. Выбежав в холл, Олег подскочил к декоративному фонтану. Зачерпнув ладонью воды, он обтер лицо. Стало легче. Он плюхнулся на пластиковый стул и стал ждать окончания фильма.
Маша вышла вскоре после него.
– Ты что, совсем? Хоть бы предупредил.
– Мне стало плохо. Болит голова. Я же тебе говорил.
– И часто у тебя так с головой?
Олег пожал плечами, а разум взвешивал на чаше весов бытия извечный вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91