Она спала в отдельной каюте и держалась с ним как сестра. Но времени размышлять о странной ситуации просто не было, всегда находилась какая-нибудь работа.
Благодаря попутному ветру они плыли без проблем. Уилсон забывался крепким сном, который дарует физическая усталость и морской воздух. Песок и ракушки континентального шельфа под килем смыла темная чистая вода неимоверной глубины.
7
На одиннадцатый день плавания, утром, «Компаунд интерест» пересекла двадцать седьмую параллель на сороковом градусе западной широты и уходила в трясину под названием Саргассово море. Судно замерло в ожидании хотя бы слабого дуновения. Паруса распускались в поисках ветра и с механическим шелестом поникали.
Уилсон поднял глаза от блестящей посуды, отложил на время замшу и хозяйственное мыло и направился в штурманский октаэдр за сигарой. Капитану не нравилось курить в одиночестве. Море делает людей или молчаливыми, или болтливыми. Капитан относился к последней категории.
— Я и не знал, что грязь распространяется так далеко на север, — сказал Амундсен. — Раньше здесь были только водоросли. Теперь полно мусора. Отходы нефтехимического производства плавают в ржавых бочках по пятьдесят галлонов каждая, как это назвать? Вы только взгляните на это дерьмо. Ведь это же настоящая океанская свалка.
Уилсон зажмурился от яркого желтоватого неба. Над мачтами неподвижно висели чайки. В нос била мощная вонь, которую испускала гниющая рыба. На черной воде лежали помятые консервные банки, пластиковые бутылки и контейнеры. Ножки продавленного стула из какого-то ресторана были опутаны сгустком водорослей величиной с уличный островок безопасности.
— Каким образом все это попадает сюда? — спросил Уилсон. — Ведь мы посреди океана.
— Это что! Мне встречалось поломанное пианино, даже обгоревший кузов «фольксвагена», — сообщил капитан. — А как-то раз я видел закрытые деревянные гробы, которые покачивались на волнах вроде огромных поплавков. Все это приносят течения. Ваши мусорщики вывозят разную дрянь из крупных городов и незаконно сбрасывают в море сразу за двенадцатимильной зоной. Надо же ей где-то притулиться. Вот она и нашла место.
— А гробы вы подняли? — спросил Уилсон, но дожидаться ответа не стал. С левого борта пахнуло чем-то неописуемо противным, и желудок взбунтовался. — О Боже! Капитан, у вас два мощных двигателя в полной исправности. Нельзя ли уйти на них отсюда?
Капитан печально покачал головой:
— Акерман говорит, нет. Ему взбрело в голову совершить кругосветное путешествие под парусами. А это значит, двигатели можно использовать только в чрезвычайных обстоятельствах.
— А сейчас что?
— Это пока терпимо, — протянул капитан и вернулся к навигационным картам.
8
Три дня прошли в совершенном оцепенении. Пробилось сквозь дымку и поднялось в зенит желтоватое солнце, озарились облака, неподвижная «Компаунд интерест» продолжала изнывать на нестерпимой жаре.
Прямо за фок-мачтой стоял газовый гриль под алюминиевой крышкой. Вечером по приглашению владельца яхты экипаж собрался вокруг этого устройства на пикник. Нгуен снял алюминиевую крышку, зажег горелку и с профессиональной ловкостью положил десять филейных бифштексов, тщательно обмазанных маринадом, жариться на желто-голубом костре. Вскоре, ко всеобщей радости, аромат жареного мяса перебил гнилостный дух. Экипаж в основном довольствовался морским рационом. Настоящие продукты хранились для миллиардера.
Дуайт Акерман вылез из переднего люка, моргая и принюхиваясь. Саргассово море, почти терпимое в этот час заката, воняло тиной.
— Рад, что вы, ребята, смогли прийти, — сообщил он, выдержал паузу и окинул взглядом замусоренное пространство, словно на миг удивился тому, что находится в открытом море. Это был худой стеснительный мужчина примерно сорока пяти лет. Бледное лицо, на щеках розовые полумесяцы заходящего солнца; очки с толстыми стеклами, которые делают глаза огромными, как у букашки из мультфильма; тенниска от Лейкерса и помятые штаны от Леви, завернутые до белых икр. Уилсон был глубоко разочарован. Акерман казался абсолютно нормальным человеком. Загадочный пожиратель обедов из пятнадцати блюд совсем не выглядел финансовой акулой, как его величали в газетах, способной поглощать компании стоимостью в полтора миллиарда долларов.
— По-моему, я проголодался, — сказал Акерман и сел со стыдливой улыбкой слева от Нгуена. Он положил ногу на ногу и показал присутствующим гладкую женскую лодыжку и превосходно начищенный короткий сапог с отворотами светло-голубого цвета. — Чувствуйте себя как дома. — Он махнул рукой в сторону мяса. — Наслаждайтесь.
Помимо мяса, были поданы водянистый кресс-салат с грецкими орехами, плов, баклажанная икра, поджаренный хлеб с чесноком и маслом, а также бутылка вполне приличного красного чилийского вина. Уилсон помогал готовить угощение в уже привычном потогонно-истерическом режиме. Но теперь он забыл о своих неприятных обязанностях и вспомнил последний бифштекс в ресторане «Баззано». Он попытался привлечь к себе внимание Крикет, сидевшей по другую сторону гриля, но не заметил ответной реакции. Ее лицо скрывалось в тени, поскольку было обращено на восток, где небо уже почернело.
Акерман съел четыре из десяти вырезок и почти половину дополнительных блюд. Ел он методично, поворачивая тарелку по часовой стрелке. Уилсон с интересом наблюдал за ним. Похоже, это был случай какого-то ускоренного метаболизма. Сколько же он производит дерьма? Разговорами серьезный процесс поглощения пищи никто не прерывал. Слышались лишь поскрипывание серебра по фарфоровой посуде да шелест водорослей, скользящих по корпусу яхты. Наконец миллиардер рыгнул и отставил тарелку. Он поправил очки на переносице, посмотрел, моргая, на собравшуюся компанию и поднял бокал вина:
— Итак, экипаж! Предлагаю выпить за… за Азорские острова. Это наш следующий пункт назначения, так, капитан? Если подует ветер, конечно.
Амундсен слегка кивнул. Акерман продолжил:
— У нас пополнение: два новых члена команды. Добро пожаловать на борт! Расскажите нам что-нибудь о себе. Мне всегда хочется побольше знать о своих служащих. — Он повернулся к Крикет.
Женщина вскинула на него кристально чистый взгляд:
— Я морячка, сэр. И была ею всегда.
— Ну а откуда вы родом?
Она пожала плечами:
— С побережья.
— Понятно. — Акерман нахмурил брови и повернулся к Уилсону: — А вы тоже профессиональный моряк?
— Вообще-то перед плаванием я служил в брокерских конторах, — ответил Уилсон. — Например, в чайной бирже «Стрейт энд Стрейт».
Глаза за толстыми стеклами расширились.
— Так вы брокер?
Уилсон отрицательно покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Благодаря попутному ветру они плыли без проблем. Уилсон забывался крепким сном, который дарует физическая усталость и морской воздух. Песок и ракушки континентального шельфа под килем смыла темная чистая вода неимоверной глубины.
7
На одиннадцатый день плавания, утром, «Компаунд интерест» пересекла двадцать седьмую параллель на сороковом градусе западной широты и уходила в трясину под названием Саргассово море. Судно замерло в ожидании хотя бы слабого дуновения. Паруса распускались в поисках ветра и с механическим шелестом поникали.
Уилсон поднял глаза от блестящей посуды, отложил на время замшу и хозяйственное мыло и направился в штурманский октаэдр за сигарой. Капитану не нравилось курить в одиночестве. Море делает людей или молчаливыми, или болтливыми. Капитан относился к последней категории.
— Я и не знал, что грязь распространяется так далеко на север, — сказал Амундсен. — Раньше здесь были только водоросли. Теперь полно мусора. Отходы нефтехимического производства плавают в ржавых бочках по пятьдесят галлонов каждая, как это назвать? Вы только взгляните на это дерьмо. Ведь это же настоящая океанская свалка.
Уилсон зажмурился от яркого желтоватого неба. Над мачтами неподвижно висели чайки. В нос била мощная вонь, которую испускала гниющая рыба. На черной воде лежали помятые консервные банки, пластиковые бутылки и контейнеры. Ножки продавленного стула из какого-то ресторана были опутаны сгустком водорослей величиной с уличный островок безопасности.
— Каким образом все это попадает сюда? — спросил Уилсон. — Ведь мы посреди океана.
— Это что! Мне встречалось поломанное пианино, даже обгоревший кузов «фольксвагена», — сообщил капитан. — А как-то раз я видел закрытые деревянные гробы, которые покачивались на волнах вроде огромных поплавков. Все это приносят течения. Ваши мусорщики вывозят разную дрянь из крупных городов и незаконно сбрасывают в море сразу за двенадцатимильной зоной. Надо же ей где-то притулиться. Вот она и нашла место.
— А гробы вы подняли? — спросил Уилсон, но дожидаться ответа не стал. С левого борта пахнуло чем-то неописуемо противным, и желудок взбунтовался. — О Боже! Капитан, у вас два мощных двигателя в полной исправности. Нельзя ли уйти на них отсюда?
Капитан печально покачал головой:
— Акерман говорит, нет. Ему взбрело в голову совершить кругосветное путешествие под парусами. А это значит, двигатели можно использовать только в чрезвычайных обстоятельствах.
— А сейчас что?
— Это пока терпимо, — протянул капитан и вернулся к навигационным картам.
8
Три дня прошли в совершенном оцепенении. Пробилось сквозь дымку и поднялось в зенит желтоватое солнце, озарились облака, неподвижная «Компаунд интерест» продолжала изнывать на нестерпимой жаре.
Прямо за фок-мачтой стоял газовый гриль под алюминиевой крышкой. Вечером по приглашению владельца яхты экипаж собрался вокруг этого устройства на пикник. Нгуен снял алюминиевую крышку, зажег горелку и с профессиональной ловкостью положил десять филейных бифштексов, тщательно обмазанных маринадом, жариться на желто-голубом костре. Вскоре, ко всеобщей радости, аромат жареного мяса перебил гнилостный дух. Экипаж в основном довольствовался морским рационом. Настоящие продукты хранились для миллиардера.
Дуайт Акерман вылез из переднего люка, моргая и принюхиваясь. Саргассово море, почти терпимое в этот час заката, воняло тиной.
— Рад, что вы, ребята, смогли прийти, — сообщил он, выдержал паузу и окинул взглядом замусоренное пространство, словно на миг удивился тому, что находится в открытом море. Это был худой стеснительный мужчина примерно сорока пяти лет. Бледное лицо, на щеках розовые полумесяцы заходящего солнца; очки с толстыми стеклами, которые делают глаза огромными, как у букашки из мультфильма; тенниска от Лейкерса и помятые штаны от Леви, завернутые до белых икр. Уилсон был глубоко разочарован. Акерман казался абсолютно нормальным человеком. Загадочный пожиратель обедов из пятнадцати блюд совсем не выглядел финансовой акулой, как его величали в газетах, способной поглощать компании стоимостью в полтора миллиарда долларов.
— По-моему, я проголодался, — сказал Акерман и сел со стыдливой улыбкой слева от Нгуена. Он положил ногу на ногу и показал присутствующим гладкую женскую лодыжку и превосходно начищенный короткий сапог с отворотами светло-голубого цвета. — Чувствуйте себя как дома. — Он махнул рукой в сторону мяса. — Наслаждайтесь.
Помимо мяса, были поданы водянистый кресс-салат с грецкими орехами, плов, баклажанная икра, поджаренный хлеб с чесноком и маслом, а также бутылка вполне приличного красного чилийского вина. Уилсон помогал готовить угощение в уже привычном потогонно-истерическом режиме. Но теперь он забыл о своих неприятных обязанностях и вспомнил последний бифштекс в ресторане «Баззано». Он попытался привлечь к себе внимание Крикет, сидевшей по другую сторону гриля, но не заметил ответной реакции. Ее лицо скрывалось в тени, поскольку было обращено на восток, где небо уже почернело.
Акерман съел четыре из десяти вырезок и почти половину дополнительных блюд. Ел он методично, поворачивая тарелку по часовой стрелке. Уилсон с интересом наблюдал за ним. Похоже, это был случай какого-то ускоренного метаболизма. Сколько же он производит дерьма? Разговорами серьезный процесс поглощения пищи никто не прерывал. Слышались лишь поскрипывание серебра по фарфоровой посуде да шелест водорослей, скользящих по корпусу яхты. Наконец миллиардер рыгнул и отставил тарелку. Он поправил очки на переносице, посмотрел, моргая, на собравшуюся компанию и поднял бокал вина:
— Итак, экипаж! Предлагаю выпить за… за Азорские острова. Это наш следующий пункт назначения, так, капитан? Если подует ветер, конечно.
Амундсен слегка кивнул. Акерман продолжил:
— У нас пополнение: два новых члена команды. Добро пожаловать на борт! Расскажите нам что-нибудь о себе. Мне всегда хочется побольше знать о своих служащих. — Он повернулся к Крикет.
Женщина вскинула на него кристально чистый взгляд:
— Я морячка, сэр. И была ею всегда.
— Ну а откуда вы родом?
Она пожала плечами:
— С побережья.
— Понятно. — Акерман нахмурил брови и повернулся к Уилсону: — А вы тоже профессиональный моряк?
— Вообще-то перед плаванием я служил в брокерских конторах, — ответил Уилсон. — Например, в чайной бирже «Стрейт энд Стрейт».
Глаза за толстыми стеклами расширились.
— Так вы брокер?
Уилсон отрицательно покачал головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77