Т. Кахилл, пытаясь вменить ему в вину участие в преступной деятельности начиная с 1928 года. 4 сентября 1939 года Сигел предстал перед федеральным Большим жюри. Отвечать на вопросы он отказался и потому 29 сентября был осужден за оскорбление властей. Но уже 4 октября, после того как самые влиятельные люди, самые известные кинозвезды Голливуда пришли хором засвидетельствовать его бесконечные достоинства, вышел на свободу. Графиня Ди Фрассо пустила в ход все свои политические связи. Неохотно, но его все же освободили. Едва он вернулся к своим пенатам, как тут же повидался с Шоломом Бернштейном, который за определенную плату указал ему, где скрывается Биг Грини Гринберг. Беглец обосновался в Лос-Анджелесе на Юсса-стрит, вход со двора. Если учесть, что Бухалтер сдался Гуверу 24 августа 1939 года, то ясно, почему необходимо было заняться человеком, которому было что рассказать.
По своим личным соображениям Бернштейн отказался взяться за это дело, которое требовало большой осторожности. Батси не мог, не поставив себя под удар, привлечь к делу кого-либо из своих калифорнийских «курков». Ему удалось разыскать Алли Танненбаума и Уайти Кракоу, «курков» Лепке, находящихся в бегах, а также Чампа Сегала, недавно вышедшего из тюрьмы. Руководить операцией он уговорил Франки Карбо. Сделать все следовало очень быстро, поскольку, если бы Биг Грини удалось установить контакт с Дьюи, Лепке пришел бы конец. К тому же дата судебного заседания уже была назначена - 27 ноября 1939 года.
Четверо убийц, сменяя друг друга, осторожно приступили к изучению привычек Гринберга. Они быстро установили, что «объект» выходит из убежища не чаще одного раза в день, в основном вечером, чтобы немного прогуляться, и возвращается с продуктами и свежими газетами.
Наступил поздний вечер 22 ноября 1939 года. Как обычно, Гринберг вышел на улицу, решив на этот раз воспользоваться своим маленьким «фордом». Вернувшись спустя час, он поставил машину на стоянку и не обратил внимания на «кадиллак», за рулем которого находился Алли Танненбаум. Рядом с ним сидел Чамп Сегал. Задние дверцы осторожно открылись. Из автомобиля потихоньку вышел Багси Сигел, которого прикрывал Фрэнки Карбо.
Из второй автомашины за происходившим наблюдал Уайти Кракоу.
Биг Грини уже достал свои пакеты с продуктами, лежавшие на заднем сиденье «форда». Когда он повернулся, то обнаружил перед собой двух человек. Фрэнки Карбо, как и было задумано, опередил на два шага Багси Сигела, не спеша поднял руку с кольтом и выпустил всю обойму в грудь своему визави. Биг Грини почему-то принялся поднимать выпавшее из пакета яблоко, затем рухнул на землю.
Все спокойно сели в машину и уехали.
Год спустя Алли Танненбаум, арестованный за другие свои похождения, рассказал об этой акции Туркусу, который вынес постановление об аресте Сигела и Карбо.
Поиски Сигела велись для проформы. На самом деле он отсиживался в своей квартире, в хитроумном, роскошно обставленном убежище, и сожалел только о том, что был лишен возможности загорать на солнце. Его адвокаты успокоили его, объяснив, что Танненбаум, принимавший участие в операции, не может рассматриваться как свидетель. Благодаря своим показаниям Танненбаум остался в живых. Понемногу неприятности Багси окончились, но следует признать, что он рисковал жизнью, чтобы спасти Лепке. И без какой-либо для себя выгоды.
* * *
Из Даннеморы Лучиано продолжал спокойно руководить своими операциями, когда в начале 1940 года его посетил встревоженный Костелло, голос которого звучал более хрипло, чем обычно:
- Лаки, на этот раз беда: Рильз начал давать показания Бартону Туркусу, и Билл О'Двайер мне передал, что многим из тех, кто занимался рэкетом, крышка. Эта сволочь поет так, что можно подумать, он никогда не слышал кенара. Даже ты, находясь в своей клетке, и то не можешь чувствовать себя в безопасности. Тебе надо это как следует обмозговать. Я еще раз приду к тебе, и мы будем действовать так, как ты скажешь.
Костелло покинул Лучиано, охваченного не очень радостными мыслями. Начиная с этого дня он регулярно сообщал слова «песни», которую пел «кенар» (синдикат имел среди офицеров полиции двух своих людей, ежедневно сообщавших о признаниях Эйби Рильза), чтобы Лучиано знал, какую «музыку» необходимо сочинить для контригры.
Так предательство Рильза образовало в структуре преступного синдиката брешь, и ворвавшийся через нее ветер мог смести их всех.
Глава восьмая. Предательство в страстную пятницу
Это произошло в 17 часов 30 минут в пятницу 22 марта 1940 года. В своем кабинете, расположенном на четвертом этаже здания муниципалитета в Бруклине, заместитель окружного атторнея Бартон Туркус заканчивал разбирать бумаги. Начинался пасхальный уикенд, и в остальных помещениях почти никого не было. Туркус бросил безнадежный взгляд на карту, прикрепленную кнопками к стене. Так повторялось каждый вечер. На этой карте были обозначены районы города, входившие в сферу компетенции окружного атторнея О'Двайера и его самого: Бруклин, Браунсвилл, восточные районы Нью-Йорка и Оушен-Хилл. Вся карта была испещрена черными точками, как шкура пантеры. Эти значки указывали места, где за последние два года были совершены убийства, виновников которых так и не удалось установить. Таких точек насчитывалось более двухсот! Их число увеличилось бы вдвое, если бы были учтены случаи нападения и насилия.
Неожиданно зазвонил телефон. Туркус снял трубку. Незнакомая женщина, находившаяся внизу, в холле, настойчиво требовала встречи с ним или с О'Двайером. Туркус вздрогнул, услышав ее имя: Рози Рильз. Заместитель окружного атторнея приказал немедленно провести к нему посетительницу. Она оказалась молодой и довольно хорошенькой женщиной. На пей была шляпка в виде чалмы, а бежевое пальто с меховым воротником уже не могло скрыть беременность. Рози Рильз хотела поговорить с самим О'Двайером, но вдруг расплакалась.
- Я хочу спасти моего мужа от электрического стула, - рыдая, проговорила она, - в июне у нас должен родиться ребенок.
Ее муж, Эйби Рильз, он же Кид Твист (Кривой), был одним из самых опасных и циничных негодяев Бруклина. У него были удивительные зеленые глаза, огромные, как у гориллы, руки, достигавшие колен, большие, толстые пальцы живодера. Наделенный незаурядным умом, он дебютировал в качестве бутлегера в 1927 году, но сам никогда не употреблял спиртного. Его жена говорила о нем как о человеке обаятельном и очень внимательном, но именно он жестоко эксплуатировал прелести доброй дюжины проституток. Его отличало завидное хладнокровие в любой ситуации. Об этом красноречиво свидетельствует одна драматическая история.
В сентябре 1932 года наемный убийца по прозвищу Джек Художник подкараулил его прямо на улице с твердым намерением прикончить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103