Вполне естественно, что он должен был бы пригласить своего хозяина, Джо Босса, широко известного в кругах мафии, на эти первые «генеральные штаты» преступности. Но в этом случае он неизбежно лишился бы своей главенствующей роли, а Лучиано стремился к тому, чтобы после сборища в Атлантик-Сити его принимали только всерьез. Те, у кого голова была на плечах, в этом не сомневались. Кто этого вовремя не понял, в конечном, счете получил свою порцию свинца…
Открытие «конгресса», однако, пришлось задержать из-за соображений безопасности его участников.
В огромном зале отеля «Президент» были накрыты два банкетных стола. Присутствие официантов и персонала, хотя и тщательно отобранных Никки специально для этой цели, стесняло гостей, которым приходилось кричать во весь голос, чтобы быть услышанными на другом конце стола, поставленного в форме подковы. К тому же под влиянием алкоголя некоторые, в частности Сэм Лазар и Ник Розен, начали вспоминать о своих многочисленных подвигах, самый безобидный из которых мог окончиться электрическим стулом для дюжины присутствующих на этой впечатляющей ассамблее.
Произошел еще один инцидент. Анна Ситрон, ставшая госпожой Лански, наконец-то заметила, что друзья ее мужа, должно быть, не слишком часто посещают синагогу, что все их поступки больше напоминают надругательство над Иеговой, а сопровождающие их отнюдь не законные жены походят на чудом уцелевших обитательниц Содома и Гоморры или в лучшем случае на сбежавших из публичных домов особ. Впервые с момента вступления в брак она заплакала, что крайне расстроило Мейера Лански, который с горечью начал жаловаться на испорченный медовый месяц. Чарли Лучиано заметил по этому поводу:
- Это должно тебя научить, что значит быть скупым и пытаться совместить желания и в лодку сесть, и рыбку съесть.
На следующий день гости покинули свои апартаменты около одиннадцати часов утра. По двое они усаживались в пляжные коляски с установленными на них зонтами, которые везли специальные служащие.
Вид растянувшегося кортежа натолкнул Никки Джонсона, который буквально был одержим манией игры, на мысль организовать пари на то, кто первым из главарей гангстеров прибудет на пляж со стороны Челси. Вскоре многие из этих жокеев стали жаловаться на своих «скакунов»:
- Эти проклятые негры еле двигаются. У них уши как антенны, и они всегда знают, где и что замышляется…
А что же на самом деле замышляли эти пирующие господа?
Сколь чудовищным и невероятным это ни кажется, но замышляли они не более не менее как создание самого богатого, самого могущественного и самого жестокого синдиката, когда-либо существовавшего в царстве доллара.
Выйдя из своих колясок, его будущие акционеры разбрелись по пляжу отдельными группами. Сбросив туфли из крокодиловой кожи, сняв нейлоновые носки, закатав до колен брюки, они шлепали по воде вдоль берега в своих белых шляпах с черными лентами, с сигарами во рту, с бриллиантами на пальцах, в ярких галстуках, развевающихся на океанском ветру.
Самые могущественные и крупные хищники преступного мира Соединенных Штатов Америки походили на стаю кречетов, откладывающих в песке яйца, из которых впоследствии выйдет чудовищное образование.
Так зарождалась власть, которая, оставаясь тайной, не становилась от этого менее могущественной. Действуя с крайней жестокостью, она охватила своими щупальцами всю страну. И она существует и в наши дни.
К тому моменту, когда они закончили свое купание, они завершили семейную стирку грязного, часто окровавленного белья, накопившегося за десять лет, прошедших со времени введения «сухого закона».
В результате достигнутых соглашений возникло объединение банд гангстеров различных районов страны и различных ее городов в одну организацию. В нее вошли банды Чикаго, Нью-Йорка, Атлантик-Сити, Сент-Луиса, Буффало, Цицеро, Кливленда, Тампы, Лос-Анджелеса, Ньюарка и многие другие. Поскольку лучшие времена для торговли спиртными напитками прошли, каждый из участников соглашения закрепил за собой ту сферу преступной деятельности, где ему уже удалось преуспеть. Сюда относился рэкет гостиниц, изготовителей готового платья, мелких коммерсантов, владельцев газетных киосков, похоронных бюро, торговцев ранней зеленью. Намечалась подготовка к образованию контролируемых профессиональных союзов в наиболее важных отраслях: среди докеров, водителей автомобилей, металлистов… Сохранялся контроль над азартными играми, над запрещенными лотереями и пари, над скачками и разного рода махинациями. Планировалось совершенствовать систему контрабанды наркотиков и организованной проституции.
В течение шести дней, пока продолжался этот «специализированный конгресс», а особенно трех последних дней - с 16 по 19 мая 1929 года, самая важная роль принадлежала Чарли Лучиано, хотя он и выдвигал на первый план тех, кто пользовался неоспоримым авторитетом у присутствовавших, таких, как Джонни Торрио и Фрэнк Костелло, старших по возрасту. Сам же Лучиано выступал как посредник и миротворец, старался сглаживать противоречия, смягчать- обиды, подчеркивая общность интересов и открывающиеся возможности. Именно он произнес речь, которая, несомненно, имела огромное, если не определяющее значение для дальнейшего роста преступности в США. Все участники сборища встретили ее с одобрением. Лучиано сказал:
- Я родился в Сицилии. Я уважаю донов, и вы знаете, кем я являюсь для нашего друга Массериа. Но сегодняшний день отличается от вчерашнего и не будет похож на завтрашний. Мафия всегда была, есть и останется моей семьей, но эту семью отличает замкнутость, и даже, если она способна весьма успешно регулировать свои внутренние проблемы, она пренебрегает проблемами других, истребляет тех, кто ей неугоден. Наша сила будет в нашем единстве: сицилийцы, евреи, ирландцы, немцы, итальянцы - выходцы из всех провинций, - словом, все те, кто до сих пор истреблял друг друга, объединятся в союз. Мафия регулярно пускает себе кровь. Лучшие ее сыны время от времени набрасываются друг на друга ради того, чтобы завладеть верховной властью. Вот урок, который мы никогда не должны забывать. Нам нет необходимости иметь верховного главу, капо дей тутти капи, наоборот, это то, чего мы должны избегать. Никто из нас не должен погибнуть из-за пустяков. Следует образовать такой синдикат, в котором всякая крупная организация, признаваемая нами, будет иметь одного представителя. Важные решения во всех областях деятельности не смогут приниматься иначе, как единогласно всеми делегатами. Никто не будет хозяином синдиката, но сам синдикат будет полновластным хозяином, и все обретут безопасность, привилегии и доходы. И никто из нас не сможет своим поведением, своими действиями вносить ненужный беспорядок, который приведет только к тому, что все будут восстановлены против пас и будут усилены предусмотренные законом меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Открытие «конгресса», однако, пришлось задержать из-за соображений безопасности его участников.
В огромном зале отеля «Президент» были накрыты два банкетных стола. Присутствие официантов и персонала, хотя и тщательно отобранных Никки специально для этой цели, стесняло гостей, которым приходилось кричать во весь голос, чтобы быть услышанными на другом конце стола, поставленного в форме подковы. К тому же под влиянием алкоголя некоторые, в частности Сэм Лазар и Ник Розен, начали вспоминать о своих многочисленных подвигах, самый безобидный из которых мог окончиться электрическим стулом для дюжины присутствующих на этой впечатляющей ассамблее.
Произошел еще один инцидент. Анна Ситрон, ставшая госпожой Лански, наконец-то заметила, что друзья ее мужа, должно быть, не слишком часто посещают синагогу, что все их поступки больше напоминают надругательство над Иеговой, а сопровождающие их отнюдь не законные жены походят на чудом уцелевших обитательниц Содома и Гоморры или в лучшем случае на сбежавших из публичных домов особ. Впервые с момента вступления в брак она заплакала, что крайне расстроило Мейера Лански, который с горечью начал жаловаться на испорченный медовый месяц. Чарли Лучиано заметил по этому поводу:
- Это должно тебя научить, что значит быть скупым и пытаться совместить желания и в лодку сесть, и рыбку съесть.
На следующий день гости покинули свои апартаменты около одиннадцати часов утра. По двое они усаживались в пляжные коляски с установленными на них зонтами, которые везли специальные служащие.
Вид растянувшегося кортежа натолкнул Никки Джонсона, который буквально был одержим манией игры, на мысль организовать пари на то, кто первым из главарей гангстеров прибудет на пляж со стороны Челси. Вскоре многие из этих жокеев стали жаловаться на своих «скакунов»:
- Эти проклятые негры еле двигаются. У них уши как антенны, и они всегда знают, где и что замышляется…
А что же на самом деле замышляли эти пирующие господа?
Сколь чудовищным и невероятным это ни кажется, но замышляли они не более не менее как создание самого богатого, самого могущественного и самого жестокого синдиката, когда-либо существовавшего в царстве доллара.
Выйдя из своих колясок, его будущие акционеры разбрелись по пляжу отдельными группами. Сбросив туфли из крокодиловой кожи, сняв нейлоновые носки, закатав до колен брюки, они шлепали по воде вдоль берега в своих белых шляпах с черными лентами, с сигарами во рту, с бриллиантами на пальцах, в ярких галстуках, развевающихся на океанском ветру.
Самые могущественные и крупные хищники преступного мира Соединенных Штатов Америки походили на стаю кречетов, откладывающих в песке яйца, из которых впоследствии выйдет чудовищное образование.
Так зарождалась власть, которая, оставаясь тайной, не становилась от этого менее могущественной. Действуя с крайней жестокостью, она охватила своими щупальцами всю страну. И она существует и в наши дни.
К тому моменту, когда они закончили свое купание, они завершили семейную стирку грязного, часто окровавленного белья, накопившегося за десять лет, прошедших со времени введения «сухого закона».
В результате достигнутых соглашений возникло объединение банд гангстеров различных районов страны и различных ее городов в одну организацию. В нее вошли банды Чикаго, Нью-Йорка, Атлантик-Сити, Сент-Луиса, Буффало, Цицеро, Кливленда, Тампы, Лос-Анджелеса, Ньюарка и многие другие. Поскольку лучшие времена для торговли спиртными напитками прошли, каждый из участников соглашения закрепил за собой ту сферу преступной деятельности, где ему уже удалось преуспеть. Сюда относился рэкет гостиниц, изготовителей готового платья, мелких коммерсантов, владельцев газетных киосков, похоронных бюро, торговцев ранней зеленью. Намечалась подготовка к образованию контролируемых профессиональных союзов в наиболее важных отраслях: среди докеров, водителей автомобилей, металлистов… Сохранялся контроль над азартными играми, над запрещенными лотереями и пари, над скачками и разного рода махинациями. Планировалось совершенствовать систему контрабанды наркотиков и организованной проституции.
В течение шести дней, пока продолжался этот «специализированный конгресс», а особенно трех последних дней - с 16 по 19 мая 1929 года, самая важная роль принадлежала Чарли Лучиано, хотя он и выдвигал на первый план тех, кто пользовался неоспоримым авторитетом у присутствовавших, таких, как Джонни Торрио и Фрэнк Костелло, старших по возрасту. Сам же Лучиано выступал как посредник и миротворец, старался сглаживать противоречия, смягчать- обиды, подчеркивая общность интересов и открывающиеся возможности. Именно он произнес речь, которая, несомненно, имела огромное, если не определяющее значение для дальнейшего роста преступности в США. Все участники сборища встретили ее с одобрением. Лучиано сказал:
- Я родился в Сицилии. Я уважаю донов, и вы знаете, кем я являюсь для нашего друга Массериа. Но сегодняшний день отличается от вчерашнего и не будет похож на завтрашний. Мафия всегда была, есть и останется моей семьей, но эту семью отличает замкнутость, и даже, если она способна весьма успешно регулировать свои внутренние проблемы, она пренебрегает проблемами других, истребляет тех, кто ей неугоден. Наша сила будет в нашем единстве: сицилийцы, евреи, ирландцы, немцы, итальянцы - выходцы из всех провинций, - словом, все те, кто до сих пор истреблял друг друга, объединятся в союз. Мафия регулярно пускает себе кровь. Лучшие ее сыны время от времени набрасываются друг на друга ради того, чтобы завладеть верховной властью. Вот урок, который мы никогда не должны забывать. Нам нет необходимости иметь верховного главу, капо дей тутти капи, наоборот, это то, чего мы должны избегать. Никто из нас не должен погибнуть из-за пустяков. Следует образовать такой синдикат, в котором всякая крупная организация, признаваемая нами, будет иметь одного представителя. Важные решения во всех областях деятельности не смогут приниматься иначе, как единогласно всеми делегатами. Никто не будет хозяином синдиката, но сам синдикат будет полновластным хозяином, и все обретут безопасность, привилегии и доходы. И никто из нас не сможет своим поведением, своими действиями вносить ненужный беспорядок, который приведет только к тому, что все будут восстановлены против пас и будут усилены предусмотренные законом меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103