А потом уже попрошу вызвать в комитет на определенное время Храпченко
и еще кое-кого, кому по делам службы нужно знать о таком, и вновь прокручу
запись...
За два дня до отлета в Токио - мне предстояло пожить еще там трое
суток - ни свет ни заря позвонил Серж.
- Хелло, сэр! - заорал он в трубку так, что задребезжала мембрана. -
Ты уже поднялся?
- Не только поднялся, но и даже успел сделать зарядку. Да не ори ты
так, телефон сломаешь!
- О ля-ля, извините, сэр! - У Сержа было игривое настроение, и я
заподозрил, что он только что возвратился после какого-нибудь приема и
решил вообще не ложиться спать - это было в духе Казанкини, хотя второго
такого лежебоку в жизни своей не встречал.
- Что там у тебя, Серж? У меня вода льется в душе.
- Давай встретимся.
- Давай. Я буду в пресс-центре в десять - начале одиннадцатого.
- О'кей. Только обязательно! Есть для тебя сюрпризик.
Честно говоря, я менее всего жаждал сюрпризов - и без того дел
хватало. Я мысленно перебрал все достойные и необидные причины, чтоб
каким-то образам избежать сюрприза, но Серж как в воду глядел:
- Скажу заранее, ты будешь доволен. Вот тогда ты поймешь, кто такой
Серж Казанкини и на что он способен!
Против таких авансов у меня не нашлось веских доводов, и я
согласился, решив, что, к сожалению, давно обещанную Яше поездку в
национальный парк Рокко снова придется отложить. Нет, и впрямь Серж стал
здесь в Кобе моим злым гением - ну, просто проходу не дает.
Вот с такими не слишком-то лояльными мыслями я направился в
пресс-центр.
Ефим Рубцов вынырнул откуда-то из спешащей к началу состязаний во
Дворце спорта толпы и чуть не наткнулся на меня. Он резко изменил
направление, развернулся и исчез среди людей, точно его и не было еще
секунду назад.
"А этого-то что сюда принесло - Универсиада уже почти закончилась? -
с неприятным ощущением, точно напоролся на змею, подумал я. - Он же
никогда и нигде не появляется просто так, без определенной цели. К нашим
он вряд ли сунется... Тогда зачем?"
Так и не решив эту проблему, ухудшившую и без того не слишком-то
хорошее настроение, вызванное в немалой степени и обидой, высказанной мне
Сузуки, когда я сообщил ему новость ("Олег, я ведь здесь не турист, и мне
тоже нелегко было выкроить эти несколько часов, чтобы побывать в Рокко...
Даже не уверен, сумею ли сделать это в будущем", - холодно, как никогда
прежде, отрезал Яша), вошел в пресс-центр.
Сержа увидел сразу, издали: он восседал на своем любимом месте
напротив бармена - высокого, статного и по-настоящему красивого японца лет
30 в черном строгом смокинге, чья грудь была похожа на средневековый
панцирь - она была впритык увешана бесчисленными значками, подаренными ему
иностранными журналистами. Были там и два моих: Спартакиада Украины - по
весу и размеру, наверное, самый большой значок, и динамовский футбольный
мяч.
- Ну вот, ты спешишь, отменяешь дела, а он прохлаждается в баре!
Может, в этом и был твой сюрприз? - набросился я на Казанкини.
Серж растерялся, он никак не ожидал такого начала, открыл рот и
ошалело уставился на меня.
- Что ты смотришь, как баран на новые ворота?
- Не знаю, почему ты нервничаешь, но если б я знал, что ты так
отнесешься к моему предложению, никогда не занимался бы этой встречей, -
наконец вымолвил Серж с глубочайшей обидой в голосе.
"Ну вот, что это сегодня со мной? Второго человека обидел ни за что
ни про что!" - запоздало охладил я свой пыл.
- Извини, Серж... Просто увидел тебя здесь...
- ...и решил, что Серж просто веселый трепач. Правда же, решил? Ну!
- Сознаюсь, был такой грех.
- Ты же знаешь - в пресс-центр ни под каким соусом посторонних не
пускают. Мой сюрприз ждет нас в баре напротив, в здании велотрека. Пошли.
Сюрпризом оказался высокий худощавый человек с прямыми широкими
плечами, выдававшими в нем в прошлом спортсмена. Незнакомцу было лет 45,
никак не меньше, но выглядел он моложаво, и если б не седые виски, вряд ли
дал бы ему больше сорока... Он был в шортах, в белой тайгеровской майке и
резиновых японских гета на босу ногу. Перед ним на столике стояли чашечка
с кофе, рюмка с коньяком и стакан воды с кусочками белого льда.
Он поднялся, когда мы направились к нему, широкая улыбка высветила
ровные, как у голливудской кинозвезды, белые зубы, глаза смотрели прямо,
приветливо. Я подумал, что он похож на типичного американца, и не ошибся.
- Майкл Дивер, - представился он.
- Олег Романько.
Он с силой пожал мне руку.
- Наверное, я видел вас в Мехико-сити, на Играх, - сказал он. - Я не
пропустил ни одного финала по плаванию. Был там в составе американской
делегации, помощником олимпийского атташе. К тому же сам - бывший пловец,
правда, до Олимпийских игр мне добраться не посчастливилось. - Я понял,
что Серж успел дать мне исчерпывающую характеристику и таким образом
упростил ритуал знакомства. - Что будете пить? Виски, коньяк?
- Спасибо. Сержу, насколько я в курсе дел, коньяк надоел еще во
Франции, потому ему - виски. Мне - баночку пива.
- О'кей. И кофе!
- Мистер Казанкини много рассказал мне о вас, - сказал Майкл Дивер и
сделал легкий наклон головы в сторону Сержа. - У нас с вами, мистер
Романько, есть общая тема - Олимпийские игры, олимпизм и все, что связано
с "олимпийской семьей". Поэтому я согласился с предложением...
- ...просьбой, - перебил его Казанкини.
- ...просьбой мистера Казанкини, - поправился американец, -
рассказать вам о некоторых аспектах современного олимпийского движения, я
так думаю, вам малоизвестных. Нет-нет, я никоим образом не хочу умалить
ваш опыт, но, поверьте мне, об этих делах пока знают или догадываются
немногие...
- Я весь внимание, Майкл. Вы разрешите называть вас так запросто?
- Буду вам признателен. Итак, речь идет о существующем заговоре
против олимпизма. Олимпизма в том изначальном смысле, коий был вложен в
него древними греками и возрожден Пьером де Кубертеном. Я в Мехико
представлял не НОК США, хотя и работал под его крышей, а Центральное
разведывательное управление, и задачи передо мной были поставлены в
несколько иной плоскости, чем ставят тренеры задачи перед спортсменами.
Хотя было и кое-что общее: они хотели выиграть золотые медали, я же хотел
кое-что выиграть в политической игре. Преуспел ли я там, не мне судить. Но
мое начальство достаточно высоко оценило мои труды... Увы, я подвел их
ожидания и сошел с их корабля.
- Как это следует понимать, Майкл?
- В прямом смысле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71