Они еще
станут переживать, когда в классных журналах у них появятся оценки ниже,
чем у первых учеников, и будут из кожи лезть, чтобы отстоять собственное
"я" и доказать, что могут учиться и тренироваться, тренироваться и учиться
не хуже, чем остальные. И многим это удастся, если попадется на пути
умный, рассудительный и гуманный тренер, а не бездумный эгоист, способный
без зазрения совести капля за каплей выжимать из их душ доброту, уважение
к другим, любовь к ближнему и заполнять вакуум цементным раствором
себялюбия и эгоизма...
Неужто и у Виктора в душе не было ничего, помимо этого цемента?
Неужто и я идеализирую его?
В "Мирабель" я распрощался с Савченко и с ребятами, взял такси.
- До встречи в Киеве, Олег! - сказал Савченко. Мы обнялись.
- На Холм! - сказал я пожилому, мрачноватому водителю с седой бородой
и совершенно лысым черепом и назвал адрес гостиницы.
Мы проехали - это уже было на Холме, так называется эта часть
Монреаля, фешенебельная и тихая, сплошь застроенная особняками, утопавшими
в зарослях деревьев, - мимо общежития местного университета, и я попытался
разыскать взглядом окно комнаты на третьем этаже, где жил в 1976-м. Но так
и не узнал его.
В гостинице мне дали ключ, и лифтер поднял на четвертый этаж. Комната
понравилась - два широких окна, с балконом, дверь на который оказалась
незапертой, несмотря на двадцатиградусный мороз, просторная, разделенная
частичной перегородкой на две - приемную и спальню.
Первым делом я забрался в горячую ванну отогреваться после автобуса,
где тепло не опускалось ниже пояса и ноги порядком закоченели.
Закутавшись в махровую простыню, пахнувшую приятным ароматом сухого
дезодоранта, сел в кресло перед письменным столом и набрал номер телефона
Власенко. Он сразу взял трубку, точно сидел и ждал моего звонка.
- Привет, старина, - солидно просипел он в трубку, не выразив ни
радости, ни удивления в связи с моим появлением. - Где?
- В отеле, где еще...
- Комната?
- 413.
- Жди, я подъеду через полчаса, - сказал Власенко и лишь тогда
поинтересовался. - Ты свободен?
- Свободен, свободен, мотай ко мне.
Меня так и подмывало спросить, не появлялся ли на горизонте Джон
Микитюк, но равнодушный тон Власенко отбил охоту.
Делать мне было нечего, и, одевшись, я уселся перед телевизором - вот
уж поистине наркотик для души! Благо дистанционное управление давало
возможность быстро и без труда переключать программы, я воспользовался
этим благом цивилизации и пошел бродить по миру цветных подобий живой
жизни. Речь Рейгана перед конгрессменами сменялась рекламой канадского
пива "Молсон", натуралистические сцены из доисторической жизни первобытных
людей из фильма "Огонь" - страшными джунглями Вьетнама, сквозь которые
пробивались облепленные пиявками и москитами, потерявшие человеческий
облик морские пехотинцы; потом мелькнул Черненко, читающий что-то с
трибуны съезда, хоккейный матч между "Торонто" и "Ойлерс", как обычно, с
дракой и разбросанными по льду доспехами, Чарли Чаплин в роли старого
умирающего клоуна Кальверо...
- Кончай, старина, сеанс одновременной игры с двенадцатью
программами, - сказал Анатолий Власенко, входя без стука в комнату. -
Поехали!
- Любопытно, любопытно... - думая о чем-то своем, произнес Власенко,
когда я коротко, без эмоций изложил факты. - Пожалуй, слишком много
информации, взаимно исключающей друг друга. Это-то и настораживает.
- Почему исключающей? Все вяжется в логическую цепь, где, правда,
пока что отсутствуют некоторые звенья.
- Не скажи...
Мы расположились в самой просторной из четырех комнат холостяцкой
квартиры на Мексика-роуд, где все носило следы отсутствующей хозяйки и
присутствующего хозяина. Нельзя сказать, что в квартире Власенко было
неопрятно: два раза в неделю приходит служанка - убирает, готовит обед на
три дня, отдает и забирает из стирки белье, приносит продукты из
универсама и складывает в высокий, как шкаф, холодильник фирмы "Форд". Но
небрежно брошенный на стол спортивный костюм и синие кроссовки "Тайгер"
посреди комнаты, едва прикрытая покрывалом постель и переполненные
окурками пепельницы из отливающего синевой металла у дивана, что как раз
напротив "телека", и ни единой женской вещи, как я не пытался глазами
отыскать их, красноречивее всяких слов говорили, что Толина жена давно
отсутствует и здесь к этому привыкли и не ожидают скорого возвращения.
Власов подлил себе в бокал виски, а мне достал из холодильника блок
запотевших баночек "Молсона" - кислого, как и "Лэббатт", пива, коим он
потчевал меня в прошлый мой приезд.
- Да, - вдруг вспомнил Власенко, отставляя уже поднятый бокал. - Тебе
пакет от Микитюка. Без твоего разрешения я не вскрывал его.
- И ты молчал!
- Забыл, знаешь, старина, голова с утра до вечера забита проблемами.
Это только из Москвы или из Хацапетовки работа за границей выглядит чем-то
наподобие овеществленного рая, на самом же деле крутишься, как белка в
колесе: работа - дом - телевизор - работа. Держи!
Обычный стандартный конверт с... видом моей гостиницы в левом углу.
Значит, Джон приезжал в отель, надеясь, что я возвратился? Но он ведь
хорошо знал, когда я приеду! Странно...
"Мистер Олег,
не хочу показаться навязчивым, но обстоятельства заставили меня
обратиться к Вам раньше, чем предполагал. Извините. Тот парень, я Вам
говорил, и Вы помните его имя, объявился. В тюрьме. Его осудили на три
месяца за хранение... наркотиков. Я попытался добиться разрешения на
встречу с ним, но мне отказали как не родственнику. Это в корне меняет
дело, ибо теперь трудно сказать, когда мне удастся переговорить с ним с
глазу на глаз. Я очень надеялся на такую беседу, уверен, что он не отказал
бы мне в правде.
Еще одно. Я разыскал его мать. Она лежит в госпитале матери Терезы.
Мне удалось пройти к ней на свидание. Она действительно тяжело больна и
очень переживает, что "сын так надолго уехал за границу" (вы понимаете, ей
не сказали, где находится парень!). Она была благодарна мне, что я принес
ей фрукты. Еще она сказала, что ни в чем теперь не нуждается, так как "сын
выиграл важные соревнования и заработал много, очень много денег, которые
положил в монреальский банк. Я спросил, когда он их заработал. И вот что
выяснилось: он получил их в тот самый день, когда наш с вами общий
знакомый прилетел в Монреаль! Она точно не знает, как назывались
соревнования, где он так хорошо заработал, но если я зайду к ней домой,
когда она выздоровеет, она покажет мне бумажку или бумаги, где все
записано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
станут переживать, когда в классных журналах у них появятся оценки ниже,
чем у первых учеников, и будут из кожи лезть, чтобы отстоять собственное
"я" и доказать, что могут учиться и тренироваться, тренироваться и учиться
не хуже, чем остальные. И многим это удастся, если попадется на пути
умный, рассудительный и гуманный тренер, а не бездумный эгоист, способный
без зазрения совести капля за каплей выжимать из их душ доброту, уважение
к другим, любовь к ближнему и заполнять вакуум цементным раствором
себялюбия и эгоизма...
Неужто и у Виктора в душе не было ничего, помимо этого цемента?
Неужто и я идеализирую его?
В "Мирабель" я распрощался с Савченко и с ребятами, взял такси.
- До встречи в Киеве, Олег! - сказал Савченко. Мы обнялись.
- На Холм! - сказал я пожилому, мрачноватому водителю с седой бородой
и совершенно лысым черепом и назвал адрес гостиницы.
Мы проехали - это уже было на Холме, так называется эта часть
Монреаля, фешенебельная и тихая, сплошь застроенная особняками, утопавшими
в зарослях деревьев, - мимо общежития местного университета, и я попытался
разыскать взглядом окно комнаты на третьем этаже, где жил в 1976-м. Но так
и не узнал его.
В гостинице мне дали ключ, и лифтер поднял на четвертый этаж. Комната
понравилась - два широких окна, с балконом, дверь на который оказалась
незапертой, несмотря на двадцатиградусный мороз, просторная, разделенная
частичной перегородкой на две - приемную и спальню.
Первым делом я забрался в горячую ванну отогреваться после автобуса,
где тепло не опускалось ниже пояса и ноги порядком закоченели.
Закутавшись в махровую простыню, пахнувшую приятным ароматом сухого
дезодоранта, сел в кресло перед письменным столом и набрал номер телефона
Власенко. Он сразу взял трубку, точно сидел и ждал моего звонка.
- Привет, старина, - солидно просипел он в трубку, не выразив ни
радости, ни удивления в связи с моим появлением. - Где?
- В отеле, где еще...
- Комната?
- 413.
- Жди, я подъеду через полчаса, - сказал Власенко и лишь тогда
поинтересовался. - Ты свободен?
- Свободен, свободен, мотай ко мне.
Меня так и подмывало спросить, не появлялся ли на горизонте Джон
Микитюк, но равнодушный тон Власенко отбил охоту.
Делать мне было нечего, и, одевшись, я уселся перед телевизором - вот
уж поистине наркотик для души! Благо дистанционное управление давало
возможность быстро и без труда переключать программы, я воспользовался
этим благом цивилизации и пошел бродить по миру цветных подобий живой
жизни. Речь Рейгана перед конгрессменами сменялась рекламой канадского
пива "Молсон", натуралистические сцены из доисторической жизни первобытных
людей из фильма "Огонь" - страшными джунглями Вьетнама, сквозь которые
пробивались облепленные пиявками и москитами, потерявшие человеческий
облик морские пехотинцы; потом мелькнул Черненко, читающий что-то с
трибуны съезда, хоккейный матч между "Торонто" и "Ойлерс", как обычно, с
дракой и разбросанными по льду доспехами, Чарли Чаплин в роли старого
умирающего клоуна Кальверо...
- Кончай, старина, сеанс одновременной игры с двенадцатью
программами, - сказал Анатолий Власенко, входя без стука в комнату. -
Поехали!
- Любопытно, любопытно... - думая о чем-то своем, произнес Власенко,
когда я коротко, без эмоций изложил факты. - Пожалуй, слишком много
информации, взаимно исключающей друг друга. Это-то и настораживает.
- Почему исключающей? Все вяжется в логическую цепь, где, правда,
пока что отсутствуют некоторые звенья.
- Не скажи...
Мы расположились в самой просторной из четырех комнат холостяцкой
квартиры на Мексика-роуд, где все носило следы отсутствующей хозяйки и
присутствующего хозяина. Нельзя сказать, что в квартире Власенко было
неопрятно: два раза в неделю приходит служанка - убирает, готовит обед на
три дня, отдает и забирает из стирки белье, приносит продукты из
универсама и складывает в высокий, как шкаф, холодильник фирмы "Форд". Но
небрежно брошенный на стол спортивный костюм и синие кроссовки "Тайгер"
посреди комнаты, едва прикрытая покрывалом постель и переполненные
окурками пепельницы из отливающего синевой металла у дивана, что как раз
напротив "телека", и ни единой женской вещи, как я не пытался глазами
отыскать их, красноречивее всяких слов говорили, что Толина жена давно
отсутствует и здесь к этому привыкли и не ожидают скорого возвращения.
Власов подлил себе в бокал виски, а мне достал из холодильника блок
запотевших баночек "Молсона" - кислого, как и "Лэббатт", пива, коим он
потчевал меня в прошлый мой приезд.
- Да, - вдруг вспомнил Власенко, отставляя уже поднятый бокал. - Тебе
пакет от Микитюка. Без твоего разрешения я не вскрывал его.
- И ты молчал!
- Забыл, знаешь, старина, голова с утра до вечера забита проблемами.
Это только из Москвы или из Хацапетовки работа за границей выглядит чем-то
наподобие овеществленного рая, на самом же деле крутишься, как белка в
колесе: работа - дом - телевизор - работа. Держи!
Обычный стандартный конверт с... видом моей гостиницы в левом углу.
Значит, Джон приезжал в отель, надеясь, что я возвратился? Но он ведь
хорошо знал, когда я приеду! Странно...
"Мистер Олег,
не хочу показаться навязчивым, но обстоятельства заставили меня
обратиться к Вам раньше, чем предполагал. Извините. Тот парень, я Вам
говорил, и Вы помните его имя, объявился. В тюрьме. Его осудили на три
месяца за хранение... наркотиков. Я попытался добиться разрешения на
встречу с ним, но мне отказали как не родственнику. Это в корне меняет
дело, ибо теперь трудно сказать, когда мне удастся переговорить с ним с
глазу на глаз. Я очень надеялся на такую беседу, уверен, что он не отказал
бы мне в правде.
Еще одно. Я разыскал его мать. Она лежит в госпитале матери Терезы.
Мне удалось пройти к ней на свидание. Она действительно тяжело больна и
очень переживает, что "сын так надолго уехал за границу" (вы понимаете, ей
не сказали, где находится парень!). Она была благодарна мне, что я принес
ей фрукты. Еще она сказала, что ни в чем теперь не нуждается, так как "сын
выиграл важные соревнования и заработал много, очень много денег, которые
положил в монреальский банк. Я спросил, когда он их заработал. И вот что
выяснилось: он получил их в тот самый день, когда наш с вами общий
знакомый прилетел в Монреаль! Она точно не знает, как назывались
соревнования, где он так хорошо заработал, но если я зайду к ней домой,
когда она выздоровеет, она покажет мне бумажку или бумаги, где все
записано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71