В общении с людьми она то и дело накликала на себя беду, но на этот раз, кажется, побила все рекорды.
– Я не то хотела сказать.
– Не надо, Либби.
– Нет, послушай… – Ее жалкая попытка все объяснить только портила дело. – Мне лично ничего не надо. Просто страшно подумать, что ты поедешь один в такую ночь через весь город в пустую квартиру. Хотя, может, она и не пустая. То есть… У тебя ведь есть друзья, – ее шаткий голос задрожал. Лучше бы ей потерять голос, чем рассудок. – Я хочу сказать, что, пока нет Дэвида, можешь располагать его комнатой. О Боже, прости, – беспомощно выдохнула она.
Не беда, что она несла околесицу, но почему таким скрипучим голосом?
– Ну и мерзость, – пролепетала она, потерпев полное поражение.
– Не нужно извиняться. Пожалуй, я останусь, только не в комнате Дэвида, понимаешь?
Она кивнула. В конце концов, это ведь то, чего она хочет, и дождь тут ни при чем. Или почти ни при чем.
Джейк разлил в чашки кофе. Либби потушила свет и заперла входную дверь. Пижамы у Джейка не было. И в доме не нашлось ничего подходящего.
– У меня простуда, – напомнила она.
Он поставил чашки на столик у кровати и начал расстегивать пуговицы.
– Надеюсь, я с ней договорюсь.
– Главное, чтобы тебе потом не пришлось жалеть. – И, боясь, чтобы он не воспринял ее слов неправильно, добавила: – Если заболит горло, согрею тебе микстуру.
– А я тебе помассирую грудь. Судя по хрипам, там скопилось много слизи.
Несмотря на темные круги, глаза ее просияли.
– Очень тебе благодарна. Мне сделать горчичники?
– Сделай – и будешь спать одна, – усмехнулся Джейк.
– Вот, значит, как можно избавиться от нежелательного мужского домогательства. Правда, у меня с этим почти не было проблем.
– Мужчины, должно быть, слепы.
Либби пошла в ванную. Через дверь было слышно, как Джейк ходил туда-сюда по спальне. До сих пор она не могла прийти в себя оттого, что предложила мужчине провести с ней ночь.
Но как позволить ему уйти после всего, что он ей рассказал? Она ему нужна, говорила себе Либби. И ей нужно все, что он может дать, – то, что осталось от Джонни и Кэсс, даже если это не любовь.
Постель была холодной. Либби обычно надевала носки, но сейчас это было бы совсем некстати.
– Тебе не холодно? – спросила она, когда они сели пить кофе, прислонившись к спинке кровати.
– Нет, а тебе?
– Немного замерзли ноги. У меня даже часы закоченели, отстают с тех пор, как я заболела.
– Хочешь, согрею? – В его голосе прозвучали похотливые нотки.
Нет, не надо торопить события. Вот она лежит в постели с самым красивым мужчиной на свете, о котором только можно мечтать, и думает лишь о том, как его удержать. Но разве может женщина вызвать желание, когда у нее голос как у лягушки, а вид и того хуже?
Джейк мог провести этот вечер где угодно. В баре с маленькой язвой-рентгенологом. Она приглашала его еще на прошлой неделе. За лето он встретился с нею несколько раз. Или с Джилли. Пить сельтерскую воду в Школе искусств и слушать ирландских хлыщей, играющих на барабанах и свистульках.
Меньше всего он ожидал очутиться в постели с Либби. Да и вообще не строил планов на этот счет. И лежал с ней не потому, что хотел женщину, хотя был не такой дурак, чтобы думать, будто дело до этого не дойдет.
Джейк поставил чашки и потушил свет. Либби залезла под одеяло и стала ждать, что будет дальше. Сегодня ночью он получит все, что захочет. Сегодня и всегда.
Он обнял ее просто так, безотчетно. Она лежала на левом боку, он – тоже, за ее спиной. Когда ее ноги прикоснулись к нему, Джейк вздрогнул.
– У тебя и вправду замерзли ноги.
– Да нет, ничего.
– В следующий раз надевай носки.
– Я так и делаю, но сейчас боялась, что ты будешь смеяться.
– Никогда, – поклялся он. И затрясся в беззвучном смехе.
Дыша прямо ей в щеку, он скользил рукой по животу, пробуждая в ней вулкан неизрасходованной телесной любви.
– Клянусь, милая, я не смеюсь.
– Вот заразишься, и посмотрим, кто будет смеяться последним.
– Хватит угрожать. Давай лучше спать, идет? – усмехнулся он, и Либби, закрыв глаза, улыбнулась в подушку.
Интересно, что ее разбудило? Может, ветка, стучащая в окно. Может, скрип старых каминных часов в гостиной, которые били, когда им заблагорассудится.
Джейк только что проснулся – как всегда по утрам, в полной «боевой» готовности. Сейчас холодный душ пришелся бы как никогда, кстати, говорил он себе.
– Ты что-то сказал? – пролепетала сонная Либби.
– Хм, нет, спи, дорогая.
– М-м, так хорошо и тепло.
И она уложила свои пышные задние полушария прямо в выемку согнутых его ног. У него вырвался стон.
«Пистолет» его сразу же оказался на взводе. Заряженный. Нет, каков прохвост!
Джейк знал, что она его почувствовала. Вся замерла, притворяясь, будто ничего не заметила.
– Все нормально, – бросил он. Надо надеяться, она не настолько глупа, чтобы спросить насчет его планов. Все-таки что-то с ним не так. За долгие годы холостяцкой жизни, где только ему не приходилось просыпаться! В другой раз он, пожалуй, соскочил бы с кровати, размялся, взбодрился душем, и дурь бы сразу с него слетела.
Но в это утро все было не так. Накануне он впервые после смерти Джонни излил душу. И провел ночь в постели с женщиной, от которой ничего не требовал, кроме того, чтобы быть рядом.
Это было утро не такое, как все. И женщина с ним лежала не такая, как все. С ним лежала Либби. Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в уголок рта. Похоже, утренняя гимнастика и холодный душ на этот раз отменяются. Помочь ему можно только средством покруче.
– Либби, – пробормотал он, делая первую попытку. Она развернулась, и он привлек ее к себе. – Либби, Либби, что ты со мной делаешь? Как мне с тобой быть?
Сердце она ему уже целиком отдала. Будь что будет. Даже если это неразумно и не то, что ей нужно, пусть будет так. Теперь с такой же щедростью она предлагала и тело.
Кое-как подавив безудержный порыв страсти, Джейк содрал с нее ночную сорочку. Как и в прошлый раз, в ответ не услышал ни слова. Но все говорили глаза. Куда больше, чем он ожидал. Больше, чем был готов принять.
– Милая, может, ты не хочешь…
Она пальцами зажала ему рот.
– Хочу, – просто ответила она, и этого было достаточно, чтобы его воодушевить. Возможно, потом он об этом пожалеет. Начнет укорять себя, зачем ему понадобилось так увязать. Сейчас же от этих мыслей он был слишком далек.
От тела Либби исходило желанное тепло. Она слегка пахла мылом и женщиной. Джейк встал перед ней на колени и обежал взглядом ее гладкие плечи и маленькую упругую грудь с темно-розовыми сосками.
Прильнув к ним лицом, Джейк впитывал их тепло. Потом потер отвердевшие соски загрубевшими от щетины щеками. Потом испробовал их жадными губами. От его ласки Либби беспомощно застонала. Сумрачный утренний свет освещал серебристые пряди его волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Я не то хотела сказать.
– Не надо, Либби.
– Нет, послушай… – Ее жалкая попытка все объяснить только портила дело. – Мне лично ничего не надо. Просто страшно подумать, что ты поедешь один в такую ночь через весь город в пустую квартиру. Хотя, может, она и не пустая. То есть… У тебя ведь есть друзья, – ее шаткий голос задрожал. Лучше бы ей потерять голос, чем рассудок. – Я хочу сказать, что, пока нет Дэвида, можешь располагать его комнатой. О Боже, прости, – беспомощно выдохнула она.
Не беда, что она несла околесицу, но почему таким скрипучим голосом?
– Ну и мерзость, – пролепетала она, потерпев полное поражение.
– Не нужно извиняться. Пожалуй, я останусь, только не в комнате Дэвида, понимаешь?
Она кивнула. В конце концов, это ведь то, чего она хочет, и дождь тут ни при чем. Или почти ни при чем.
Джейк разлил в чашки кофе. Либби потушила свет и заперла входную дверь. Пижамы у Джейка не было. И в доме не нашлось ничего подходящего.
– У меня простуда, – напомнила она.
Он поставил чашки на столик у кровати и начал расстегивать пуговицы.
– Надеюсь, я с ней договорюсь.
– Главное, чтобы тебе потом не пришлось жалеть. – И, боясь, чтобы он не воспринял ее слов неправильно, добавила: – Если заболит горло, согрею тебе микстуру.
– А я тебе помассирую грудь. Судя по хрипам, там скопилось много слизи.
Несмотря на темные круги, глаза ее просияли.
– Очень тебе благодарна. Мне сделать горчичники?
– Сделай – и будешь спать одна, – усмехнулся Джейк.
– Вот, значит, как можно избавиться от нежелательного мужского домогательства. Правда, у меня с этим почти не было проблем.
– Мужчины, должно быть, слепы.
Либби пошла в ванную. Через дверь было слышно, как Джейк ходил туда-сюда по спальне. До сих пор она не могла прийти в себя оттого, что предложила мужчине провести с ней ночь.
Но как позволить ему уйти после всего, что он ей рассказал? Она ему нужна, говорила себе Либби. И ей нужно все, что он может дать, – то, что осталось от Джонни и Кэсс, даже если это не любовь.
Постель была холодной. Либби обычно надевала носки, но сейчас это было бы совсем некстати.
– Тебе не холодно? – спросила она, когда они сели пить кофе, прислонившись к спинке кровати.
– Нет, а тебе?
– Немного замерзли ноги. У меня даже часы закоченели, отстают с тех пор, как я заболела.
– Хочешь, согрею? – В его голосе прозвучали похотливые нотки.
Нет, не надо торопить события. Вот она лежит в постели с самым красивым мужчиной на свете, о котором только можно мечтать, и думает лишь о том, как его удержать. Но разве может женщина вызвать желание, когда у нее голос как у лягушки, а вид и того хуже?
Джейк мог провести этот вечер где угодно. В баре с маленькой язвой-рентгенологом. Она приглашала его еще на прошлой неделе. За лето он встретился с нею несколько раз. Или с Джилли. Пить сельтерскую воду в Школе искусств и слушать ирландских хлыщей, играющих на барабанах и свистульках.
Меньше всего он ожидал очутиться в постели с Либби. Да и вообще не строил планов на этот счет. И лежал с ней не потому, что хотел женщину, хотя был не такой дурак, чтобы думать, будто дело до этого не дойдет.
Джейк поставил чашки и потушил свет. Либби залезла под одеяло и стала ждать, что будет дальше. Сегодня ночью он получит все, что захочет. Сегодня и всегда.
Он обнял ее просто так, безотчетно. Она лежала на левом боку, он – тоже, за ее спиной. Когда ее ноги прикоснулись к нему, Джейк вздрогнул.
– У тебя и вправду замерзли ноги.
– Да нет, ничего.
– В следующий раз надевай носки.
– Я так и делаю, но сейчас боялась, что ты будешь смеяться.
– Никогда, – поклялся он. И затрясся в беззвучном смехе.
Дыша прямо ей в щеку, он скользил рукой по животу, пробуждая в ней вулкан неизрасходованной телесной любви.
– Клянусь, милая, я не смеюсь.
– Вот заразишься, и посмотрим, кто будет смеяться последним.
– Хватит угрожать. Давай лучше спать, идет? – усмехнулся он, и Либби, закрыв глаза, улыбнулась в подушку.
Интересно, что ее разбудило? Может, ветка, стучащая в окно. Может, скрип старых каминных часов в гостиной, которые били, когда им заблагорассудится.
Джейк только что проснулся – как всегда по утрам, в полной «боевой» готовности. Сейчас холодный душ пришелся бы как никогда, кстати, говорил он себе.
– Ты что-то сказал? – пролепетала сонная Либби.
– Хм, нет, спи, дорогая.
– М-м, так хорошо и тепло.
И она уложила свои пышные задние полушария прямо в выемку согнутых его ног. У него вырвался стон.
«Пистолет» его сразу же оказался на взводе. Заряженный. Нет, каков прохвост!
Джейк знал, что она его почувствовала. Вся замерла, притворяясь, будто ничего не заметила.
– Все нормально, – бросил он. Надо надеяться, она не настолько глупа, чтобы спросить насчет его планов. Все-таки что-то с ним не так. За долгие годы холостяцкой жизни, где только ему не приходилось просыпаться! В другой раз он, пожалуй, соскочил бы с кровати, размялся, взбодрился душем, и дурь бы сразу с него слетела.
Но в это утро все было не так. Накануне он впервые после смерти Джонни излил душу. И провел ночь в постели с женщиной, от которой ничего не требовал, кроме того, чтобы быть рядом.
Это было утро не такое, как все. И женщина с ним лежала не такая, как все. С ним лежала Либби. Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в уголок рта. Похоже, утренняя гимнастика и холодный душ на этот раз отменяются. Помочь ему можно только средством покруче.
– Либби, – пробормотал он, делая первую попытку. Она развернулась, и он привлек ее к себе. – Либби, Либби, что ты со мной делаешь? Как мне с тобой быть?
Сердце она ему уже целиком отдала. Будь что будет. Даже если это неразумно и не то, что ей нужно, пусть будет так. Теперь с такой же щедростью она предлагала и тело.
Кое-как подавив безудержный порыв страсти, Джейк содрал с нее ночную сорочку. Как и в прошлый раз, в ответ не услышал ни слова. Но все говорили глаза. Куда больше, чем он ожидал. Больше, чем был готов принять.
– Милая, может, ты не хочешь…
Она пальцами зажала ему рот.
– Хочу, – просто ответила она, и этого было достаточно, чтобы его воодушевить. Возможно, потом он об этом пожалеет. Начнет укорять себя, зачем ему понадобилось так увязать. Сейчас же от этих мыслей он был слишком далек.
От тела Либби исходило желанное тепло. Она слегка пахла мылом и женщиной. Джейк встал перед ней на колени и обежал взглядом ее гладкие плечи и маленькую упругую грудь с темно-розовыми сосками.
Прильнув к ним лицом, Джейк впитывал их тепло. Потом потер отвердевшие соски загрубевшими от щетины щеками. Потом испробовал их жадными губами. От его ласки Либби беспомощно застонала. Сумрачный утренний свет освещал серебристые пряди его волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41