– Либби, думаю, у нас есть нечто ценное, что мы могли бы друг другу предложить. То, что нам нужно обоим, – понимание.
– Это ценное, что нам нужно, ты открыл только сейчас? На прошлой неделе этого не знал?
Удар был ниже пояса. Ставить так прямо вопросы совсем не в ее духе. Если двое переспали, это еще ничего не значит. Понимание, говорит он. Да нужно ли ей вообще понимание?
Джейк просунул руку ей под волосы, и ее нежная кожа ощутила загрубевшие пальцы.
– Нет, не сейчас. Думаю, знал всегда, но был не готов себе признаться.
– И что же произошло? – Она отказывалась принимать его слова на веру.
– Не знаю, что именно. В голову лезет всякая всячина. Имбирное печенье. Магазинная тележка. И отношение, столь редкое в наши дни. Знаю, звучит глупо. Но когда мелочей становится слишком много, начинаешь задумываться.
– Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Джейк, если это игра, то я для нее не гожусь.
– Нет, Либби, не игра. Не знаю, что это, но только не игра.
Она уткнулась лицом ему в плечо и стиснула кулаки меж коленей.
– Тем хуже для меня. Игра, пожалуй, была бы безопасней.
Долго они сидели молча. Снежная крупа за окном барабанила по стеклу. В камине зыбились очертания догорающего полена. Либби думала о Розе, которая помогала растить Дэвида. Надо было ее пригласить к Уолту, пока там Дэвид.
Конечно, Уолт не оставит сына без присмотра. Миссис Портер хватает только на то, чтоб время от времени угощать ребенка ленчем, а вообще дети выводят ее из себя.
– Либби, – прервал ее размышления Джейк, – я раньше не говорил, но…
Она замерла в ожидании. Внутренний голос подсказывал ей, что сейчас она услышит нечто такое, от чего может перевернуться вся ее жизнь.
– Семь лет назад у меня было все, к чему стремится мужчина. Красивая жена и ребенок. Хороший дом, процветающий бизнес, друзья.
Она будто все это знала. Ощущала всю его боль.
– И что же произошло? – шепотом спросила она.
Монотонным голосом и словами, которые невозможно было не понять, Джейк начал свою историю.
Глава десятая
Пока длился его рассказ, снег за окном сменился дождем. Огонь в камине догорел, и остались лишь тлеющие угли. После небольшой паузы Либби положила ладонь поверх руки Джейка и сжала ее. Изо всех сил.
– Прости, что на тебя все вывалил, – закончил он, и в его бесстрастном голосе угадывалось волнение.
– Что ты, Джейк. – Она уткнулась лицом ему в плечо и крепко стиснула его в объятиях. Вот что было причиной его глубокой тоски, которая бросилась ей в глаза с самого начала.
Потерять сына, прекрасного, любимого. Сейчас он есть, а через минуту его нет – это нестерпимая боль.
– Не нахожу слов, – прошептала она, – нет слов.
Он почти не рассказывал о жене, хотя наверняка в свое время ее любил. Либби все бы отдала, чтобы оказаться на ее месте. По праву делить его печаль и всю жизнь. Подарить ему еще одного ребенка, даже если он никогда не восполнит ему утраты.
Джейк резко откинул голову назад. Глаза у него словно кровоточили. Каким жестоким казался ему мир! Но вместе с тем он ощутил странное облегчение. Как будто скинул с себя огромный груз.
Верно, оттого, что излил душу. С первых дней после трагедии Джейк замкнулся в себе. Потеряв ощущение реальности, он продолжал делать все, что требовалось, – совершал сделки, встречался с нужными людьми. Продолжал коротать век с Кэсс, на которой лежал свой груз вины и боли. Внушая себе, что за свои действия он отвечает, Джейк отгородил себя от внешнего мира. Так прошел месяц, потом год. И когда он осознал чудовищность потери, рядом никого не осталось.
Бостику он поведал свою историю в общих чертах. Сказал, что потерял жену и сына, продал дело, чтобы не потерять последнего, пытался заглушить боль бутылкой, сидел в тюрьме и даже помышлял о самоубийстве, но решил, что пуля в лоб – чертовски простой выход.
О подробностях тот его не спрашивал, и он в них не вдавался.
Теперь же Джейк благодарил Бога за то, что судьба послала ему Либби. Она не говорила пустых слов сочувствия. Ни о чем не расспрашивала. А чуть погодя устроилась поудобнее и долго лежала молча. Ему даже почудилось, что она спит.
– Когда Уолт забрал Дэвида, я даже была рада, хотя мальчик и не хотел уезжать. Он никогда не хочет, – добавила она, словно оправдывая его. – Последнюю неделю мы с ним были на взводе, и я решила, что отдохнуть друг от друга нам не повредит. А сейчас жалею, что его нет дома.
– Не надо, милая. Бога ради, не кори себя. Ты же человеческое существо. Я это все прошел. Поверь мне, это ни к чему не приводит.
– Я стараюсь себя убедить, что они нужны друг другу, но это не так. Уолт покупал его любовь дорогими игрушками. Знаешь, всякие радиоуправляемые модели самолетов. Когда ему было рано ездить даже на велосипеде. Потом Уолт взбесился оттого, что Дэвид не умеет с ними обращаться, и игрушки пришлось убрать. Дэвид плакал, а Уолт во всем винил меня.
Джейк нахмурился.
– В детстве отец подарил мне набор оловянных солдатиков, который перешел ему от моего деда. А вскоре они узнали, что олово нельзя применять в детских игрушках. Маму чуть не хватил удар, а я с ними больше никогда не играл. И даже не собирался предлагать Джонни.
Они переговорили обо всем на свете – игрушках, книгах, пиратской шляпе Джонни. О конструкторе Дэвида и его игрушечном солдатике. Джейк в детстве больше всего любил деревянный грузовик. Либби – самодельную тряпочную обезьянку.
– Обезьянку? Я думал, все девчонки любят куклы. У Кэсс до свадьбы хранились Кен и Барби с чемоданами нарядов для них.
– Оскар был совсем тощий. Хвост уже сбился в комки. Я взяла его себе, потому что знала, больше не возьмет никто. Такого некрасивого. Вышила ему розовый страшненький свитерок, но это не слишком поправило дело.
Джейк с пониманием кивнул. Наступила умиротворяющая и целебная тишина.
Когда Либби предложила сварить кофе, он был рад случаю покинуть обставленную старой мебелью гостиную, от которой неодолимо веяло домашним уютом. Что называется, слишком неодолимо.
– Уже поздно, – сказал он, пока из кофеварки капал кофе, – мне пора.
– Погоди, выпей кофе. Может, дождь прекратится.
Но кофе интересовал Либби меньше всего. Да, верно, Джейка тоже. Ей было нестерпимо думать, что в эту холодную дождливую ночь он будет где-то один. Хотя с виду казалось, что его трудно пронять, она чувствовала, что в глубине души он еще уязвимей, чем она.
Когда он стоит так у стола, скрестив ноги и продев большие пальцы рук в петлицы пояса, никому и в голову не придет, какая ранимость кроется за этим невозмутимым выражением лица.
Либби глубоко вздохнула. Потом, собравшись с духом, выпалила:
– Джейк, оставайся сегодня здесь.
Его брови сдвинулись, как два ястреба, и Либби, точно кролик, ждала, что он вот-вот вонзит в нее когти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41