Джейк попробовал не наваливаться на нее всем своим весом, но на узкой кушетке это было невозможно.
– Либби, радость моя, где у тебя тут кровать?
Она лишь затрясла головой и, когда он вновь принялся покрывать поцелуями ее подбородок и шею, слабо запротестовала:
– Ах, Джейк, нет… прошу вас…
Джейк, нет, прошу вас. И это в ту минуту, когда голод, так долго остававшийся неутоленным, лишил Джейка рассудка. Не такие слова он хотел услышать, не таких слов он ждал.
Но, может быть, именно они были ему сейчас необходимы. Он неловко скатился с кушетки, стукнувшись коленом об пол, потом поднялся и сел рядом с Либби, прерывисто и громко дыша. Когда она, повернувшись на бок, коснулась его бедра, он с трудом удержался от желания оттолкнуть ее. Вместо этого он протянул руку и грубовато похлопал ее по плечу.
Хорошо, пусть не ее вина в том, что нервы его натянуты, как кожа на барабане, а сердце колотится, как отбойный молоток. Но, черт побери, он слишком стар для того, чтобы страсть его рвала на клочки! Больше двадцати лет прошло с тех пор, как он начал заниматься этими делами, а прекратить оказалось куда труднее, чем начать.
Либби лежала на боку, подперев кулаками подбородок, невидящим взглядом уставившись в пожухлый букет осенних листьев, который ей вчера подарил Дэвид.
Она чувствовала себя безвольной и поникшей, словно веревка с мокрым бельем в дождливый зимний понедельник. Да уж, зрелая, опытная женщина тридцати восьми лет от роду могла бы вести себя поизящнее, даже если ее отвергли.
Но ведь Джейк ее вовсе не отвергал, напомнила она себе. Напротив, она его отвергла. Хотя бы на это у нее хватило ума – снова влюбляться ей совершенно ни к чему.
И все же она догадывалась – ей от этого не спастись.
– С вами все в порядке? – спросил Джейк.
Либби кивнула, потом, сообразив, что он не смотрит в ее сторону, вслух произнесла – да, все в порядке. Если ты в это веришь, ты глупее, чем я сама, добавила она про себя.
Она уселась на кушетке и принялась застегивать пуговицы. Джейк сидел рядом, уронив голову на руки. Дыхание его, все еще громкое, почти выровнялось. Либби пыталась не смотреть на него; с тем же успехом можно не смотреть на снежный обвал. Когда, наконец, поймешь, что происходит, лавина накроет тебя, и спасения уже нет.
С годами Либби научилась владеть собой. Она пригладила волосы, завязала поясок халата и принялась придумывать какую-нибудь сокрушительно умную реплику.
Сказать бы хоть что-нибудь более-менее связное. Почему-то Либби вспомнился ее первый поцелуй. Это произошло в ее первый год в Вест-Форсит, в четверг, сразу после перерыва на ленч. Мак Шоу, школьный паяц, нагнал ее в коридоре. Он не говорил ни слова, даже не глядел на нее, и Либби сделала вид, что его не замечает. Она прекрасно знала, что стоит его зацепить, как он тут же отпустит одну из своих издевательских острот.
Внезапно Мак прижал ее к стене и коснулся ее рта своими сухими, жесткими губами. Ошарашенная, она еще и не успела пошевелиться, а он уже бежал по коридору и что есть мочи орал: «Я ее чмокнул! Парни, вы мне теперь должны пять баксов, давайте, гоните деньги!»
Кто придумал, что со временем воспоминания перестают причинять боль?
Проклятье, что же полагается говорить в подобных случаях? Надо бы перечитать «Космо».
– Может, чашечку кофе?
– Нет, спасибо. Либби, поверьте, я пришел к вам вовсе не за этим. Не затем, чтобы соблазнить вас.
– Я этого и не думала, – строго ответила она.
Либби не кривила душой. Он ведь и виду не показывал, что ее сорокалетние чары не оставили его равнодушным. Она еще могла предположить, что ему приятно ее общество, но чтобы он ее захотел…
Но, с другой стороны, он здесь… опять. И если его влечет не ее тело, то, что же? Ее искрометная беседа? Ее имбирные человечки?
– Зачем же вы пришли, Джейк?
Он пожал плечами; Либби подавила желание положить руку на его гибкую мускулистую спину. Его удлиненное, клинообразное тело резко сужалось от широких плеч к сухощавым бедрам. Любая женщина – если в ней сохранилась хоть капля женского – не смогла бы против него устоять.
– Джейк, я не сильна в таких вещах и прошу вас, помогите мне.
– Но как помочь? Разве я не предлагал вам?..
Его улыбка пронзила ей сердце, в ней было столько обаяния! И как жаль, что улыбались лишь его губы, но не глаза.
Во взгляде Джейка она вновь заметила глубокую, привычную печаль и вновь поразилась своему открытию. Но не решилась спросить его о причинах этой печали.
– Джейк, умоляю, не надо играть со мной. А то вы внезапно появляетесь, потом вдруг пропадаете, потом вновь навещаете, как ни в чем не бывало. Чего же вы хотите? Моей дружбы? Я была бы рада стать вашим другом, но после того, что случилось…
Она вздохнула и спрятала лицо в ладонях.
– Вы хотите, чтобы все было откровенно? Никаких игр?
– Да, Джейк. Тем более что мы уже вышли из того возраста…
У Джейка хватило такта изобразить удивление:
– Думаю, есть игры, в которые люди играют всю жизнь.
– Только не я. Я проигрываю прежде, чем успеваю запомнить правила.
Скорее всего, так оно и есть, подумал Джейк, вспомнив о человеке, за которого она вышла замуж. Ведь не силой же он затащил ее под венец. Времена браков под дулом пистолета давно прошли. В кругу Портера – Джейк и сам в свое время вращался в этом кругу – все проблемы обычно улаживаются мирным путем, благодаря стараниям превосходных адвокатов.
– Вы любили его?
– Уолта?
Либби подобрала ноги, и Джейк откинулся на спинку кушетки. Она внимательно рассматривала пальцы на ногах, ругая себя за то, что не надела тапочки.
– По крайней мере, я была в него влюблена. Когда он в первый раз пригласил меня на свидание, я была на седьмом небе от счастья. Поверить не могла, что он, в самом деле, меня пригласил.
– Чем же он был так хорош?
Либби нахмурилась.
– Дело тут не в нем, а во мне… А, вы, наверное, намекаете на деньги. Я о них не догадывалась. Если бы еще узнала, что он так богат, уж точно рехнулась бы от изумления. Меня ведь ни разу не приглашали на свидание до того, как я поступила в колледж. Да и там поклонники не слишком меня осаждали.
В это ему верилось с трудом, хотя, конечно, всякое бывает. Может, она поздно расцвела.
– Как это вы не знали, что Уолт набит деньгами? Трудно не заметить.
Либби ощетинилась.
– Говорю вам, по нему ничего не было заметно. Он не выглядел богатым. Носил джинсы, как все вокруг, ездил на пикапе. Сказал мне, у его стариков ферма в округе Вэйк. Откуда мне было знать, что он лжет! Все мои знакомые фермеры были работяги, трудились по четырнадцать часов в сутки, причем без выходных.
– Значит, Золушка поцеловала жабу, и та превратилась в прекрасного принца?
– Нет, Золушка вышла замуж за принца, и тот превратился в жабу. Склизкую жабу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Либби, радость моя, где у тебя тут кровать?
Она лишь затрясла головой и, когда он вновь принялся покрывать поцелуями ее подбородок и шею, слабо запротестовала:
– Ах, Джейк, нет… прошу вас…
Джейк, нет, прошу вас. И это в ту минуту, когда голод, так долго остававшийся неутоленным, лишил Джейка рассудка. Не такие слова он хотел услышать, не таких слов он ждал.
Но, может быть, именно они были ему сейчас необходимы. Он неловко скатился с кушетки, стукнувшись коленом об пол, потом поднялся и сел рядом с Либби, прерывисто и громко дыша. Когда она, повернувшись на бок, коснулась его бедра, он с трудом удержался от желания оттолкнуть ее. Вместо этого он протянул руку и грубовато похлопал ее по плечу.
Хорошо, пусть не ее вина в том, что нервы его натянуты, как кожа на барабане, а сердце колотится, как отбойный молоток. Но, черт побери, он слишком стар для того, чтобы страсть его рвала на клочки! Больше двадцати лет прошло с тех пор, как он начал заниматься этими делами, а прекратить оказалось куда труднее, чем начать.
Либби лежала на боку, подперев кулаками подбородок, невидящим взглядом уставившись в пожухлый букет осенних листьев, который ей вчера подарил Дэвид.
Она чувствовала себя безвольной и поникшей, словно веревка с мокрым бельем в дождливый зимний понедельник. Да уж, зрелая, опытная женщина тридцати восьми лет от роду могла бы вести себя поизящнее, даже если ее отвергли.
Но ведь Джейк ее вовсе не отвергал, напомнила она себе. Напротив, она его отвергла. Хотя бы на это у нее хватило ума – снова влюбляться ей совершенно ни к чему.
И все же она догадывалась – ей от этого не спастись.
– С вами все в порядке? – спросил Джейк.
Либби кивнула, потом, сообразив, что он не смотрит в ее сторону, вслух произнесла – да, все в порядке. Если ты в это веришь, ты глупее, чем я сама, добавила она про себя.
Она уселась на кушетке и принялась застегивать пуговицы. Джейк сидел рядом, уронив голову на руки. Дыхание его, все еще громкое, почти выровнялось. Либби пыталась не смотреть на него; с тем же успехом можно не смотреть на снежный обвал. Когда, наконец, поймешь, что происходит, лавина накроет тебя, и спасения уже нет.
С годами Либби научилась владеть собой. Она пригладила волосы, завязала поясок халата и принялась придумывать какую-нибудь сокрушительно умную реплику.
Сказать бы хоть что-нибудь более-менее связное. Почему-то Либби вспомнился ее первый поцелуй. Это произошло в ее первый год в Вест-Форсит, в четверг, сразу после перерыва на ленч. Мак Шоу, школьный паяц, нагнал ее в коридоре. Он не говорил ни слова, даже не глядел на нее, и Либби сделала вид, что его не замечает. Она прекрасно знала, что стоит его зацепить, как он тут же отпустит одну из своих издевательских острот.
Внезапно Мак прижал ее к стене и коснулся ее рта своими сухими, жесткими губами. Ошарашенная, она еще и не успела пошевелиться, а он уже бежал по коридору и что есть мочи орал: «Я ее чмокнул! Парни, вы мне теперь должны пять баксов, давайте, гоните деньги!»
Кто придумал, что со временем воспоминания перестают причинять боль?
Проклятье, что же полагается говорить в подобных случаях? Надо бы перечитать «Космо».
– Может, чашечку кофе?
– Нет, спасибо. Либби, поверьте, я пришел к вам вовсе не за этим. Не затем, чтобы соблазнить вас.
– Я этого и не думала, – строго ответила она.
Либби не кривила душой. Он ведь и виду не показывал, что ее сорокалетние чары не оставили его равнодушным. Она еще могла предположить, что ему приятно ее общество, но чтобы он ее захотел…
Но, с другой стороны, он здесь… опять. И если его влечет не ее тело, то, что же? Ее искрометная беседа? Ее имбирные человечки?
– Зачем же вы пришли, Джейк?
Он пожал плечами; Либби подавила желание положить руку на его гибкую мускулистую спину. Его удлиненное, клинообразное тело резко сужалось от широких плеч к сухощавым бедрам. Любая женщина – если в ней сохранилась хоть капля женского – не смогла бы против него устоять.
– Джейк, я не сильна в таких вещах и прошу вас, помогите мне.
– Но как помочь? Разве я не предлагал вам?..
Его улыбка пронзила ей сердце, в ней было столько обаяния! И как жаль, что улыбались лишь его губы, но не глаза.
Во взгляде Джейка она вновь заметила глубокую, привычную печаль и вновь поразилась своему открытию. Но не решилась спросить его о причинах этой печали.
– Джейк, умоляю, не надо играть со мной. А то вы внезапно появляетесь, потом вдруг пропадаете, потом вновь навещаете, как ни в чем не бывало. Чего же вы хотите? Моей дружбы? Я была бы рада стать вашим другом, но после того, что случилось…
Она вздохнула и спрятала лицо в ладонях.
– Вы хотите, чтобы все было откровенно? Никаких игр?
– Да, Джейк. Тем более что мы уже вышли из того возраста…
У Джейка хватило такта изобразить удивление:
– Думаю, есть игры, в которые люди играют всю жизнь.
– Только не я. Я проигрываю прежде, чем успеваю запомнить правила.
Скорее всего, так оно и есть, подумал Джейк, вспомнив о человеке, за которого она вышла замуж. Ведь не силой же он затащил ее под венец. Времена браков под дулом пистолета давно прошли. В кругу Портера – Джейк и сам в свое время вращался в этом кругу – все проблемы обычно улаживаются мирным путем, благодаря стараниям превосходных адвокатов.
– Вы любили его?
– Уолта?
Либби подобрала ноги, и Джейк откинулся на спинку кушетки. Она внимательно рассматривала пальцы на ногах, ругая себя за то, что не надела тапочки.
– По крайней мере, я была в него влюблена. Когда он в первый раз пригласил меня на свидание, я была на седьмом небе от счастья. Поверить не могла, что он, в самом деле, меня пригласил.
– Чем же он был так хорош?
Либби нахмурилась.
– Дело тут не в нем, а во мне… А, вы, наверное, намекаете на деньги. Я о них не догадывалась. Если бы еще узнала, что он так богат, уж точно рехнулась бы от изумления. Меня ведь ни разу не приглашали на свидание до того, как я поступила в колледж. Да и там поклонники не слишком меня осаждали.
В это ему верилось с трудом, хотя, конечно, всякое бывает. Может, она поздно расцвела.
– Как это вы не знали, что Уолт набит деньгами? Трудно не заметить.
Либби ощетинилась.
– Говорю вам, по нему ничего не было заметно. Он не выглядел богатым. Носил джинсы, как все вокруг, ездил на пикапе. Сказал мне, у его стариков ферма в округе Вэйк. Откуда мне было знать, что он лжет! Все мои знакомые фермеры были работяги, трудились по четырнадцать часов в сутки, причем без выходных.
– Значит, Золушка поцеловала жабу, и та превратилась в прекрасного принца?
– Нет, Золушка вышла замуж за принца, и тот превратился в жабу. Склизкую жабу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41