Оперативники ЦЕРТа отыскивали незадачливых хакеров даже там, где их юрисдикция не работала. Но это ЦЕРТ не останавливало. Потому вскоре все решили, что успешно атаковать ИскИнов невозможно. А вот Ромео это каким-то образом удалось.
— Мы проанализировали все записи на его компьютере и вашем. Выяснилось, что вы не входили в киберпространство вообще весь сегодняшний день. Поэтому вам не будет предъявлено никакого обвинения.
— А Ромео?
— Ему, похоже, тоже. Но радоваться тут нечему.
Джаммер поставил локти на стол и положил сплетенные ладони перед собой.
— Здесь необходимо кое-что разъяснить. Весь софт, созданный человеком, предназначен для того, чтобы с ним работали люди. А ИскИны — это совершенно иная категория. Когда ЦЕРТ получил их в свое распоряжение, мы попытались узнать, как они работают. Для этого один из наших аналитиков попробовал подключиться к ним напрямую, как это сделал Ромео. Бесполезно, — Джаммер развел ладони в стороны, — он был полностью дезориентирован. Нам пришлось вытаскивать его из киберпространства самим, а потом с ним еще долго психологи работали. А ведь это было совсем короткое погружение.
Джаммер перевел дыхание.
— Я хочу сказать, что погружение человека внутрь ИскИна попросту небезопасно. Структура этих программных комплексов чрезвычайно сложна и не изучена. Мы предполагали, что долгое погружение человека внутрь ИскИна может привести к гораздо более серьезным последствиям, чем простой нервный срыв, как это было с нашим оператором. Ромео своим самоубийственным налетом подтвердил это. Сейчас он в коме. Когда мы убедились, что он не симулирует потерю сознания, мы передали его в госпиталь Маккормака. На текущий момент врачи свидетельствуют, что он в коме. Сознание потеряно, функционируют лишь основные рефлексы. Он дышит, сглатывает слюну, моргает. Может есть жидкую пищу. Но любая осмысленная деятельность отсутствует. Личность его, если можно так выразиться, стерта. Правда, перед распадом личности Ромео успел запустить на выполнение деструктивный вирус внутри Гефеста. Вирус выполнил свою работу успешно. Сейчас Гефест уже полностью уничтожен и не подлежит восстановлению.
Это все, что мы знаем на текущий момент. Но вы-то, юная леди, явно знаете об этой истории намного больше, чем я. Вспомните, еще когда мы встретились в Атланте, я говорил, что вы связаны каким-то образом с ИскИнами. Я ведь оказался прав. Не хотите посвятить меня в детали произошедшего?
— Сначала мне нужно увидеть Ромео, — ответила Хоуп.
Поездка до госпиталя Маккормака заняла не более пятидесяти минут. Глубокой ночью улицы Бостона были практически пусты, и Джаммер, который сам вел автомобиль, остановился лишь пару раз, когда светофоры тормозили их на перекрестках.
Уже на входе в приемный покой, Джаммер продемонстрировал дежурной сестре свое удостоверение, и их с Хоуп тут же провели на третий этаж, где и находился Ромео. Доктор, проводивший обследование Ромео, долго что-то объяснял Хоуп, но она не слышала его. Она смотрела на лицо Ромео, лежавшего под простыней на больничной койке, на кислородную трубку, подведенную к его носу, и вспоминала те две недели, что он провел рядом с ней. Это было несправедливо. Ведь вся эта затея уже должна была закончиться, когда он снова рванул в какую-то авантюру и в результате практически погиб. Сейчас уже нет того Ромео, которого знала Хоуп. Вместо него под простыней лежал человек, больше напоминающий растение. За этим знакомым лицом больше никого нет. Хоуп почувствовала волну гнева, поднимающуюся внутри нее. Кто-то должен ответить за эту потерю. Она повернулась к Джаммеру.
— Я готова рассказать все, что мне известно.
Джаммер взял ее за локоть и вывел из больничной палаты в коридор, а затем они дошли до небольшого холла, где смогли устроиться в низеньких креслах.
— Вы не будете против, если я запишу ваш рассказ? —спросил Джаммер, настраивая свой карманный компьютер на запись голоса.
— Нет, не буду, — ответила Хоуп.
Следующие двадцать минут она рассказывала всю историю их с Ромео знакомства и детали его безуспешного преследования Татти. Не обошла она стороной и проблему противостояния Гефеста и Шекспира.
— Но почему после разговора с Шекспиром он бросился атаковать Гефеста, я не знаю, — закончила рассказ Хоуп. — Он в это время был в киберпространстве, а я на их встрече не присутствовала. Поэтому здесь я ничем не смогу вам помочь.
— Понятно, — Джаммер спрятал компьютер во внутренний карман пиджака. — Это очень многое объясняет. Спасибо вам, Хоуп. Вас доставить обратно в гостиницу, откуда мы вас увезли?
— Нет, не надо. Я останусь здесь.
— Что же, — Джаммер поднялся из кресла, — я еще раз благодарю вас за этот рассказ. И если ЦЕРТ может что-то сделать для вас, обращайтесь. Насколько я понимаю, врачи не знают, смогут ли они вернуть Ромео к нормальной жизни. До этого момента ему необходим квалифицированный медицинский надзор. ЦЕРТ может взять на себя часть расходов в обмен на получение информации об исследованиях.
— Нет, спасибо, у меня есть необходимые средства, — ответила Хоуп.
— Это ваш выбор, — сказал Джаммер. — Что же, я должен попрощаться с вами. Еще раз спасибо за сотрудничество.
Хоуп сделала слабый отрицающий жест, как бы отталкивая благодарность Джаммера. Тот постоял еще несколько секунд, как будто собираясь что-то сказать, а затем развернулся и ушел. Хоуп вздохнула, глядя в стену. Предстояло еще долго беседовать с врачами и решать множество организационных проблем.
К утру все было закончено. Врачи подтвердили первоначальный диагноз. Ромео находился в коме, и доктора не знали, как его вывести из нее. И даже если бы это им удалось, Ромео придется снова проходить весь путь взросления, начиная с глубокого детства. Личность его была безвозвратно потеряна.
Хоуп пришлось подписать множество документов за эту ночь. Ромео будет находиться в госпитале под наблюдением врачей до тех пор, пока он не придет в себя. То есть практически до самой смерти, подумала Хоуп, когда прочитала соответствующий пункт в договоре. Это будет стоить немалых денег, но счет Шекспира не был закрыт, и Хоуп сразу перевела сумму, чтобы оплатить обслуживание Ромео в течение пяти лет. Если Шекспир аннулирует свой счет, она что-нибудь придумает. В конце концов, она тоже не бедствует. Когда с формальностями было покончено, Хоуп вернулась в палату, где под тонкой простыней на больничной кровати лежал облепленный датчиками Ромео.
Хоуп выключила свет и сидела на стуле, смотря на Ромео. Рассвет уже был совсем близок, и в каком-то сером свете, лившемся из окна, лицо Ромео казалось совсем бледным. Тишину в палате нарушало лишь их дыхание да ритмичный писк медицинского прибора, отслеживающего пульс Ромео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Мы проанализировали все записи на его компьютере и вашем. Выяснилось, что вы не входили в киберпространство вообще весь сегодняшний день. Поэтому вам не будет предъявлено никакого обвинения.
— А Ромео?
— Ему, похоже, тоже. Но радоваться тут нечему.
Джаммер поставил локти на стол и положил сплетенные ладони перед собой.
— Здесь необходимо кое-что разъяснить. Весь софт, созданный человеком, предназначен для того, чтобы с ним работали люди. А ИскИны — это совершенно иная категория. Когда ЦЕРТ получил их в свое распоряжение, мы попытались узнать, как они работают. Для этого один из наших аналитиков попробовал подключиться к ним напрямую, как это сделал Ромео. Бесполезно, — Джаммер развел ладони в стороны, — он был полностью дезориентирован. Нам пришлось вытаскивать его из киберпространства самим, а потом с ним еще долго психологи работали. А ведь это было совсем короткое погружение.
Джаммер перевел дыхание.
— Я хочу сказать, что погружение человека внутрь ИскИна попросту небезопасно. Структура этих программных комплексов чрезвычайно сложна и не изучена. Мы предполагали, что долгое погружение человека внутрь ИскИна может привести к гораздо более серьезным последствиям, чем простой нервный срыв, как это было с нашим оператором. Ромео своим самоубийственным налетом подтвердил это. Сейчас он в коме. Когда мы убедились, что он не симулирует потерю сознания, мы передали его в госпиталь Маккормака. На текущий момент врачи свидетельствуют, что он в коме. Сознание потеряно, функционируют лишь основные рефлексы. Он дышит, сглатывает слюну, моргает. Может есть жидкую пищу. Но любая осмысленная деятельность отсутствует. Личность его, если можно так выразиться, стерта. Правда, перед распадом личности Ромео успел запустить на выполнение деструктивный вирус внутри Гефеста. Вирус выполнил свою работу успешно. Сейчас Гефест уже полностью уничтожен и не подлежит восстановлению.
Это все, что мы знаем на текущий момент. Но вы-то, юная леди, явно знаете об этой истории намного больше, чем я. Вспомните, еще когда мы встретились в Атланте, я говорил, что вы связаны каким-то образом с ИскИнами. Я ведь оказался прав. Не хотите посвятить меня в детали произошедшего?
— Сначала мне нужно увидеть Ромео, — ответила Хоуп.
Поездка до госпиталя Маккормака заняла не более пятидесяти минут. Глубокой ночью улицы Бостона были практически пусты, и Джаммер, который сам вел автомобиль, остановился лишь пару раз, когда светофоры тормозили их на перекрестках.
Уже на входе в приемный покой, Джаммер продемонстрировал дежурной сестре свое удостоверение, и их с Хоуп тут же провели на третий этаж, где и находился Ромео. Доктор, проводивший обследование Ромео, долго что-то объяснял Хоуп, но она не слышала его. Она смотрела на лицо Ромео, лежавшего под простыней на больничной койке, на кислородную трубку, подведенную к его носу, и вспоминала те две недели, что он провел рядом с ней. Это было несправедливо. Ведь вся эта затея уже должна была закончиться, когда он снова рванул в какую-то авантюру и в результате практически погиб. Сейчас уже нет того Ромео, которого знала Хоуп. Вместо него под простыней лежал человек, больше напоминающий растение. За этим знакомым лицом больше никого нет. Хоуп почувствовала волну гнева, поднимающуюся внутри нее. Кто-то должен ответить за эту потерю. Она повернулась к Джаммеру.
— Я готова рассказать все, что мне известно.
Джаммер взял ее за локоть и вывел из больничной палаты в коридор, а затем они дошли до небольшого холла, где смогли устроиться в низеньких креслах.
— Вы не будете против, если я запишу ваш рассказ? —спросил Джаммер, настраивая свой карманный компьютер на запись голоса.
— Нет, не буду, — ответила Хоуп.
Следующие двадцать минут она рассказывала всю историю их с Ромео знакомства и детали его безуспешного преследования Татти. Не обошла она стороной и проблему противостояния Гефеста и Шекспира.
— Но почему после разговора с Шекспиром он бросился атаковать Гефеста, я не знаю, — закончила рассказ Хоуп. — Он в это время был в киберпространстве, а я на их встрече не присутствовала. Поэтому здесь я ничем не смогу вам помочь.
— Понятно, — Джаммер спрятал компьютер во внутренний карман пиджака. — Это очень многое объясняет. Спасибо вам, Хоуп. Вас доставить обратно в гостиницу, откуда мы вас увезли?
— Нет, не надо. Я останусь здесь.
— Что же, — Джаммер поднялся из кресла, — я еще раз благодарю вас за этот рассказ. И если ЦЕРТ может что-то сделать для вас, обращайтесь. Насколько я понимаю, врачи не знают, смогут ли они вернуть Ромео к нормальной жизни. До этого момента ему необходим квалифицированный медицинский надзор. ЦЕРТ может взять на себя часть расходов в обмен на получение информации об исследованиях.
— Нет, спасибо, у меня есть необходимые средства, — ответила Хоуп.
— Это ваш выбор, — сказал Джаммер. — Что же, я должен попрощаться с вами. Еще раз спасибо за сотрудничество.
Хоуп сделала слабый отрицающий жест, как бы отталкивая благодарность Джаммера. Тот постоял еще несколько секунд, как будто собираясь что-то сказать, а затем развернулся и ушел. Хоуп вздохнула, глядя в стену. Предстояло еще долго беседовать с врачами и решать множество организационных проблем.
К утру все было закончено. Врачи подтвердили первоначальный диагноз. Ромео находился в коме, и доктора не знали, как его вывести из нее. И даже если бы это им удалось, Ромео придется снова проходить весь путь взросления, начиная с глубокого детства. Личность его была безвозвратно потеряна.
Хоуп пришлось подписать множество документов за эту ночь. Ромео будет находиться в госпитале под наблюдением врачей до тех пор, пока он не придет в себя. То есть практически до самой смерти, подумала Хоуп, когда прочитала соответствующий пункт в договоре. Это будет стоить немалых денег, но счет Шекспира не был закрыт, и Хоуп сразу перевела сумму, чтобы оплатить обслуживание Ромео в течение пяти лет. Если Шекспир аннулирует свой счет, она что-нибудь придумает. В конце концов, она тоже не бедствует. Когда с формальностями было покончено, Хоуп вернулась в палату, где под тонкой простыней на больничной кровати лежал облепленный датчиками Ромео.
Хоуп выключила свет и сидела на стуле, смотря на Ромео. Рассвет уже был совсем близок, и в каком-то сером свете, лившемся из окна, лицо Ромео казалось совсем бледным. Тишину в палате нарушало лишь их дыхание да ритмичный писк медицинского прибора, отслеживающего пульс Ромео.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92