— Все мы снова свободны. Вот только никто не спросил нас, нужна нам эта свобода? Ицки, например, ее не выдержала. — Мышонок, видимо, говорил обо всех людях, которые были перепрограммированы самим Швейцем и ИскИнами. — Швейц вернулся к истокам, а мне… А вот мне возвращаться некуда.
Бука поняла, что имел в виду Мышонок, и поймала себя на том, что начала краснеть.
Мышонок поднял глаза на Буку.
— Прости меня, милая. Все это из-за меня, — сказал он внезапно охрипшим голосом.
Сказав это, Мышонок тут же с силой оттолкнулся от пола и полетел вместе со стулом спиной вперед в широкое панорамное окно. Окно было сделано из небьющегося стекла, но Мышонок оттолкнулся так сильно, что стекло не выдержало удара, и он вместе с осколками бронестекла полетел вниз, к земле. До последнего момента, пока он не скрылся за металлической рамой, он смотрел в глаза Буки.
В эту ночь Бука так и не заснула.
Сентябрь 2001 — декабрь 2002, Санкт-Петербург

Личные мотивы

Ромео открыл глаза. Потолок над ним был светло-бежевого цвета. В этом номере он жил уже шесть дней, и каждое утро, просыпаясь, смотрел на этот потолок цвета, который какой-то дизайнер наверняка назвал бы «успокаивающим» или «уравновешенным». Шесть дней. Шесть светло-бежевых пробуждений. Слишком долго. Скоро пора будет съезжать отсюда.
В ванной шумела вода. Мгновенное воспоминание. Вчера он познакомился с девушкой. Мишелин, вот как ее зовут. Что его привлекло в ней, так это ее безмятежность. Сам Ромео уже не мог вспомнить, когда он последний раз ощущал состояние безмятежности или даже расслабленности. Ромео откинулся назад на подушку, прикрыл глаза и скользнул в состояние полусна, в котором так удобно вспоминать.
Татти. Милая Татти. Восемь месяцев прошло, как они расстались, но даже сейчас не проходило и недели, чтобы Ромео не вспоминал о ней. Не мечтал о ней.
Закрыв глаза, он вспоминал ее лицо. Четко прорисованные скулы. Короткие иссиня-черные волосы. Аккуратный нос с как будто бы вырезанными ноздрями. Именно аккуратность черт ее лица не раз заставляла Ромео сравнивать лицо Татти с произведением искусства, с какой-то скульптурой, которую вырезал японский мастер, с безупречным изяществом, которое постоянно приближается к идеалу по асимптоте. Приближается к идеалу, но никогда не сольется с ним, потому что мастер знает, что именно несовершенство и отличает жизнь от мертвого фарфора. Татти, милая Татти.
Татти не была совершенством. Она была живой и настоящей. Но больше всего Ромео завораживали в ней глаза. В ее глаза он мог смотреться бесконечно. Он и выделил-то ее из толпы тогда, именно зацепившись за взгляд. Доверчивый, прямой и спокойный. Эта доверчивость во взгляде и заставляла Ромео чувствовать, как сердце его захлебывается от нежности.
Восемь месяцев, как они не вместе. Странно, но Ромео уже не помнил причины той глупой ссоры, после которой она собралась и ушла. На следующее утро он остыл и попробовал найти Татти, но не смог. Телефон не отвечал, она не появлялась в тех местах, где они бывали вместе, ее не видели их общие друзья. Даже ее подруги отрицательно качали головой, когда он упоминал ее имя. Отчаявшись, он даже запустил несколько поисковых программ в Сеть, которые шерстили не только общедоступные сектора, но и вламывались в полицейские банки данных. Безрезультатно. Татти исчезла. Татти, милая Татти.
Вряд ли она умерла. Большую часть тех, кого убивала улица, регистрировала полиция. Раз есть регистрация, есть данные о найденном теле. Личность устанавливали при помощи анализа ДНК. Ромео точно знал, что Татти проходила регистрацию своей ДНК. Это была стандартная процедура для получения СИН — социального идентификационного номера. Хотя, конечно, всегда была возможность, что Татти просто исчезла, и полиция не нашла ее тела. Но Ромео почему-то был абсолютно уверен, что Татти жива. Просто она где-то в другом месте. Последние восемь месяцев он активно перемещался по Северной Америке и Европе, но так и не нашел того места. Места, где была бы его Татти. Милая Татти.
Щелчок закрывшейся двери ванной комнаты вырвал Ромео из мира воспоминаний. Он открыл глаза. Мишелин стояла перед ним, обернувшись полотенцем вокруг талии. В глазах смесь безмятежности и улыбки. Кожа чиста и свежа. Откуда же ты взялась, думал Ромео, такая чистая в этом прогнившем и больном мире? Что заставляет твои глаза светиться безмятежностью? Ночью он познакомился с ее телом поближе и не заметил нигде следов уколов. Вряд ли наркотики дают ей это спокойствие. Мишелин действительно очень хорошая девочка. И взгляд у нее правильный. Но она не Татти. И это решает все.
— Проснулся? — Озорная улыбка сопровождает ее вопрос. Решив не дублировать словами очевидное, Ромео лишь подтверждающе опускает ресницы.
— Завтракать пойдем?
И откуда у девушки утром столько энергии? Жаворонок? Или все же стимуляторы? Нет, любые химсредства, даже модельные, на которые у Мишелин совершенно точно не хватит денег, за месяц изгонят ее безмятежность из глаз. Просто девочка живет полной жизнью.
— Я еще такой сонный. — Голос у Ромео хрипит с утра. — Начни без меня, хорошо? А я спущусь через полчаса.
Ромео свешивается с кровати, нашаривает джинсы, валяющиеся неподалеку от кровати — не было времени ночью аккуратно складывать одежду — и извлекает из кармана бумажник. Достает две купюры и передает их Мишелин.
— Дождешься меня?
Мишелин кивает и начинает одеваться. Ромео кладет голову на подушку и любуется ее естественностью. В мозгу одна мысль — она не Татти. Девушка вжикает молнией на розовой безрукавке, сверкает в сторону Ромео улыбкой и выходит из номера.
Посмотрев в потолок еще минут пять, Ромео встает и идет в ванную. Утренний туалет, одеться. Взять из стенного шкафа компактную сумку. Спуститься к администратору отеля, заплатить за номер. Последний раз похлопать себя по карманам, проверяя, не забыл ли чего в номере. Выйти на улицу и направиться в сторону ближайшей станции подземки.
Никогда не задерживайся подолгу на одном месте. Не обрастай прочными связями. Будь мобильным.
* * *
Ромео идет по улице. Все мегаполисы похожи друг на друга, везде действуют одни и те же правила. Для Ромео главное правило — не выделяться из толпы. Это просто разумная предосторожность. Он не преступник, он ни разу не проходил в суде ни как обвиняемый, ни как свидетель. Его лица нет в базе данных по разыскиваемым или неблагонадежным личностям, поэтому он может не прятать лицо, проходя под камерами наблюдения на улице и в транспортных узлах. Однако стоит тебе замешкаться, показать неуверенность, выделиться из толпы, и тобой может заинтересоваться какой-нибудь из многочисленных полицейских патрулей. Не то чтобы Ромео боялся беседы с полицией, но ведь ни один человек в здравом уме к этому не стремится, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92