студенты просили денег для оплаты учебы, больные умоляли помочь в лечении, бедные вдовы хлопотали о получении пенсии для детей.
Среди пришедших безгранично доверчивых посетителей сидели и другие, которых привели сюда простое любопытство или страсть к шпионажу, к ним можно отнести толпу посыльных, непрестанно приносивших и уносивших письма и посылки.
Среди просительниц можно было увидеть интеллигентных дам, надеявшихся с помощью ходатайства Распутина выхлопотать для кого-либо место по службе; другие женщины просили за своих мужей, братьев или любовников, чтобы отсрочить ссылку или освободить от воинской повинности.
Можно было встретить даже монахинь; они приходили, чтобы испросить благословения у святого старца, как и многочисленные простые крестьянки, в благоговении ожидавшие позволения поцеловать край его одежды. Всякого рода несчастные, преследуемые судьбой женщины, просили его совета в различных светских и духовных вопросах; уволенные молоденькие служанки, уличные девки с ярко накрашенными лицами, пожилые женщины в платках из набивного ситца, а также княгини, графини, актрисы и танцовщицы. Все они смотрели на Распутина с благоговейным почтением и называли его «отец Григорий».
По некоторым из этих женщин, по их нерешительному поведению и робкому, нервному ожиданию сразу же можно было определить, что они пришли сюда впервые, тогда как другие входили с непринужденностью и уверенностью постоянных гостей. Уже то, как служанка принимала пришедших, позволяло отчетливо видеть такое деление на две группы. Только те посетительницы, о которых Дуня заранее знала, что старец впустит их в свои комнаты, могли снять в прихожей пальто. Кто уже однажды переступил порог столовой или спальни, становился в Дуниных глазах членом более узкого круга и пользовался всякими маленькими преимуществами, верхняя одежда таких гостей занимала постоянное место на вешалке.
Членам «интимного кружка» вообще не обязательно было проходить через общую приемную, когда они посещали Распутина. Они могли подниматься и спускаться по черной лестнице, по которой можно было проникнуть в квартиру через маленькую, узкую кухню, постоянно загроможденную ящиками и коробками. Просители в прихожей могли видеть этих почитательниц в тех случаях, когда какая-нибудь из них вдруг выходила из одной двери, чтобы снова скрыться за другой, или если она высматривала кого-то.
Такое таинственное появление самых близких приверженок Распутина давало часами ожидавшим посетительницам материал для различных удивительных домыслов. Для них женщины, пользовавшиеся правом находиться в «святыне старца», были особенными существами, и о них рассказывались самые невероятные сплетни.
О большинстве из сподвижниц Распутина женщины в приемной могли с уверенностью сказать, кто они и с какого времени принадлежат к свите старца; особенно хорошо была известна прислуга, постоянно находившаяся в квартире.
Прежде всего, это была неутомимая верная служанка Распутина, монахиня Акулина Никичкина, тихая и любезная женщина в одежде сестры милосердия. Она была крепкого, немного грубого сложения, у нее были обыкновенные крестьянские, но правильные, и поэтому почти красивые черты лица, умный, чистый и твердый взгляд. В близких кругах ее из-за этой чистоты, в которой не было ни малейшего намека на чувственность, называли «праведницей».
Когда она на мгновение выходила из внутренних комнат в переднюю, сплетничавшие женщины замолкали, и все смотрели на нее с благоговейным удивлением. Ведь было известно, что из всех сподвижниц Распутина она была самой преданной, повсюду следовала за ним и слепо подчинялась всем его желаниям. Ничто, даже все более распутный образ жизни старца, не могло поколебать ее веры в его святость.
В женском монастыре святого Тихона в Охтое, в глубине уральских лесов, монахиня Акулина вместе с другими сестрами вела спокойную и созерцательную жизнь, пока ее вскоре после пострижения не прихватила непонятная и странная болезнь. Во время страстных молитв в келье перед образом Спасителя ею все чаще овладевал лихорадочный экстаз с последующими жуткими судорогами, и эти приступы повторялись через все более короткие промежутки. Скоро монахини Охтойского монастыря, дрожа от ужаса, шепотом передавали друг другу, что в бедную Акулину вселился дьявол.
Как-то раз вечером, когда Акулина после молитв перед образом Спасителя снова каталась в безумных судорогах и конвульсиях, в ворота монастыря постучал незнакомый пилигрим Григорий Ефимович, странствовавший в то время по Уралу, вошел и попросил приюта.
Как только он услышал дикие крики монахини и узнал от сестер, что в Акулине сидит дьявол, он попросил, чтобы его провели в келью, и пробыл с ней довольно долгое время, чтобы с помощью особых молитв и духовных упражнений изгнать из нее зло.
Когда бледный, со сверкающими глазами, он вышел из кельи, то сообщил робко ожидавшим монахиням, что Бог помог ему в борьбе и позволил навсегда прогнать дьявола из тела Акулины. Вскоре из кельи вышла молодая монахиня, вылеченная, избавленная от недуга, со счастливо сияющими глазами.
Это первое чудо святого отца Григория, вновь воскресшего Спасителя из Покровского, было с благоговением занесено в летопись Охтойского монастыря, а сестра Акулина, с согласия настоятельницы, посвятила свою жизнь спасителю и возвещала повсюду о силе его святости.
Все посетители знали монахиню Акулину и почти все любили ее, так как она нередко принимала письменные прошения и передавала ответы старца. Часто было слышно ее милое сопрано, когда во время совместной трапезы с ученицами она пела песню «Странник», затем вступал приятный голос Распутина. Ее пение было хорошим, но грустным, особенно когда по окончании народной песни она затягивала церковные гимны. Довольно часто можно было видеть, как ее красивая фигура скользила по прихожей или выходила в одну из дверей.
Еще одна женщина из окружения Григория Ефимовича давала ожидавшим дамам материал для разговоров: Ольга Владимировна Лохтина, супруга статского советника Лохтина. Когда-то у нее была неприятная история с необузданным иеромонахом Илиодором, который во время посещения монастыря в Царицыне пытался соблазнить ее, когда ему это не удалось, он объявил своим многочисленным почитателям, что в Лохтину вселился злой дух. После чего ученики Илиодора набросились на женщину, сорвали с нее одежду и за ноги привязали к телеге, которую пустили бешеным галопом. Прибежавшие крестьяне в последний момент освободили несчастную, но все равно с того дня она страдала тяжелым нервным заболеванием и душевным расстройством.
Через госпожу Головину Ольга Лохтина познакомилась с Распутиным, и он постарался ее вылечить, и какое-то время казалось, что это ему удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Среди пришедших безгранично доверчивых посетителей сидели и другие, которых привели сюда простое любопытство или страсть к шпионажу, к ним можно отнести толпу посыльных, непрестанно приносивших и уносивших письма и посылки.
Среди просительниц можно было увидеть интеллигентных дам, надеявшихся с помощью ходатайства Распутина выхлопотать для кого-либо место по службе; другие женщины просили за своих мужей, братьев или любовников, чтобы отсрочить ссылку или освободить от воинской повинности.
Можно было встретить даже монахинь; они приходили, чтобы испросить благословения у святого старца, как и многочисленные простые крестьянки, в благоговении ожидавшие позволения поцеловать край его одежды. Всякого рода несчастные, преследуемые судьбой женщины, просили его совета в различных светских и духовных вопросах; уволенные молоденькие служанки, уличные девки с ярко накрашенными лицами, пожилые женщины в платках из набивного ситца, а также княгини, графини, актрисы и танцовщицы. Все они смотрели на Распутина с благоговейным почтением и называли его «отец Григорий».
По некоторым из этих женщин, по их нерешительному поведению и робкому, нервному ожиданию сразу же можно было определить, что они пришли сюда впервые, тогда как другие входили с непринужденностью и уверенностью постоянных гостей. Уже то, как служанка принимала пришедших, позволяло отчетливо видеть такое деление на две группы. Только те посетительницы, о которых Дуня заранее знала, что старец впустит их в свои комнаты, могли снять в прихожей пальто. Кто уже однажды переступил порог столовой или спальни, становился в Дуниных глазах членом более узкого круга и пользовался всякими маленькими преимуществами, верхняя одежда таких гостей занимала постоянное место на вешалке.
Членам «интимного кружка» вообще не обязательно было проходить через общую приемную, когда они посещали Распутина. Они могли подниматься и спускаться по черной лестнице, по которой можно было проникнуть в квартиру через маленькую, узкую кухню, постоянно загроможденную ящиками и коробками. Просители в прихожей могли видеть этих почитательниц в тех случаях, когда какая-нибудь из них вдруг выходила из одной двери, чтобы снова скрыться за другой, или если она высматривала кого-то.
Такое таинственное появление самых близких приверженок Распутина давало часами ожидавшим посетительницам материал для различных удивительных домыслов. Для них женщины, пользовавшиеся правом находиться в «святыне старца», были особенными существами, и о них рассказывались самые невероятные сплетни.
О большинстве из сподвижниц Распутина женщины в приемной могли с уверенностью сказать, кто они и с какого времени принадлежат к свите старца; особенно хорошо была известна прислуга, постоянно находившаяся в квартире.
Прежде всего, это была неутомимая верная служанка Распутина, монахиня Акулина Никичкина, тихая и любезная женщина в одежде сестры милосердия. Она была крепкого, немного грубого сложения, у нее были обыкновенные крестьянские, но правильные, и поэтому почти красивые черты лица, умный, чистый и твердый взгляд. В близких кругах ее из-за этой чистоты, в которой не было ни малейшего намека на чувственность, называли «праведницей».
Когда она на мгновение выходила из внутренних комнат в переднюю, сплетничавшие женщины замолкали, и все смотрели на нее с благоговейным удивлением. Ведь было известно, что из всех сподвижниц Распутина она была самой преданной, повсюду следовала за ним и слепо подчинялась всем его желаниям. Ничто, даже все более распутный образ жизни старца, не могло поколебать ее веры в его святость.
В женском монастыре святого Тихона в Охтое, в глубине уральских лесов, монахиня Акулина вместе с другими сестрами вела спокойную и созерцательную жизнь, пока ее вскоре после пострижения не прихватила непонятная и странная болезнь. Во время страстных молитв в келье перед образом Спасителя ею все чаще овладевал лихорадочный экстаз с последующими жуткими судорогами, и эти приступы повторялись через все более короткие промежутки. Скоро монахини Охтойского монастыря, дрожа от ужаса, шепотом передавали друг другу, что в бедную Акулину вселился дьявол.
Как-то раз вечером, когда Акулина после молитв перед образом Спасителя снова каталась в безумных судорогах и конвульсиях, в ворота монастыря постучал незнакомый пилигрим Григорий Ефимович, странствовавший в то время по Уралу, вошел и попросил приюта.
Как только он услышал дикие крики монахини и узнал от сестер, что в Акулине сидит дьявол, он попросил, чтобы его провели в келью, и пробыл с ней довольно долгое время, чтобы с помощью особых молитв и духовных упражнений изгнать из нее зло.
Когда бледный, со сверкающими глазами, он вышел из кельи, то сообщил робко ожидавшим монахиням, что Бог помог ему в борьбе и позволил навсегда прогнать дьявола из тела Акулины. Вскоре из кельи вышла молодая монахиня, вылеченная, избавленная от недуга, со счастливо сияющими глазами.
Это первое чудо святого отца Григория, вновь воскресшего Спасителя из Покровского, было с благоговением занесено в летопись Охтойского монастыря, а сестра Акулина, с согласия настоятельницы, посвятила свою жизнь спасителю и возвещала повсюду о силе его святости.
Все посетители знали монахиню Акулину и почти все любили ее, так как она нередко принимала письменные прошения и передавала ответы старца. Часто было слышно ее милое сопрано, когда во время совместной трапезы с ученицами она пела песню «Странник», затем вступал приятный голос Распутина. Ее пение было хорошим, но грустным, особенно когда по окончании народной песни она затягивала церковные гимны. Довольно часто можно было видеть, как ее красивая фигура скользила по прихожей или выходила в одну из дверей.
Еще одна женщина из окружения Григория Ефимовича давала ожидавшим дамам материал для разговоров: Ольга Владимировна Лохтина, супруга статского советника Лохтина. Когда-то у нее была неприятная история с необузданным иеромонахом Илиодором, который во время посещения монастыря в Царицыне пытался соблазнить ее, когда ему это не удалось, он объявил своим многочисленным почитателям, что в Лохтину вселился злой дух. После чего ученики Илиодора набросились на женщину, сорвали с нее одежду и за ноги привязали к телеге, которую пустили бешеным галопом. Прибежавшие крестьяне в последний момент освободили несчастную, но все равно с того дня она страдала тяжелым нервным заболеванием и душевным расстройством.
Через госпожу Головину Ольга Лохтина познакомилась с Распутиным, и он постарался ее вылечить, и какое-то время казалось, что это ему удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118