В китайских текстах мы не находим о камне никаких сведений. Иезуит Эммануэль Диас, в 1641 (или в 1644) написавший научный трактат о камне из Сиань Фу, сам не твердо уверен, когда и где камень был найден; он предполагает, что в 1623-1625 гг., и называет места, отстоящие друг от друга на расстояние в 40 английских миль. При этом, естественно, он пересказывает типично христианскую легенду о старом крестьянине, о посетившем его чудесном видении, о чуде в разгар снежной пурги и т. д.
Надпись почти не выветрилась, и это послужило основанием утверждать, что со времени создания («781») плита простояла на поверхности всего 64 года, а в 845-м – была зарыта в землю.
Как это все происходило, сами ли иезуиты изготовили надпись на камне и как именно они это сделали, – неясно и по сей день. Но знание некоторых сторон миссионерской деятельности в Китае позволяет подозревать в фальсификации именно членов Ордена.
Учитывая огромное его значение для католической церкви, а также нескончаемые споры вокруг найденного мраморного блока, я решил внимательнее к нему присмотреться.
В роскошно иллюстрированном и многократно перепечатанном издании об иезуитской миссии в Китае {China illustrata ; Китай в рисунках; Амстердам, 1670) иезуит Атаназий Кирхер обстоятельно описывает каменную плиту и долго и нудно рассуждает о ее подлинности. Оказывается, уже в 1640 году, после того как Кирхер рассказал публике о замечательной находке в своем произведении «Посланец коптов» (Prodromus coptus), ему пришлось выдержать шквал критических нападок. Никто не хотел верить в истинность находки. Видимо, люди – даже не владея китайским, – при одном только взгляде на надпись тотчас различали в ней подделку. «Если они хотят меня провести, пусть придумают что-нибудь получше», – вот буквальный перевод строки одного из сатирических стихотворений Вольтера об иезуитах (цитирую по Дюнне, с. 195) в связи с этим камнем.
Венчает надпись христианский крест с одинаковыми лилиями на четырех концах. Сам Кирхер утверждает, что крест похож на тот, что, отправляясь на отвоевание Святой земли, нашивали на плащи крестоносцы: так называемый «мальтийский крест». Это не совсем верно: тот на концах был только раздвоен. Но в одном Кирхер прав: крест с лилиями появился только в XII веке, во время христианского завоевания (пресловутой реконкисты) Испании. Это был символ истребителя мавров Сантьяго. До XII века изображения подобного креста нигде не встречаются, и уж тем более у сирийских миссионеров VIII века.
То же и китайский текст, состоящий из 1789 слоговых знаков : он недостоверен не только из-за неправильно указанного количества книг Нового Завета в сирийской церкви. Место, отводимое Кирхером под цифры, не содержит китайских цифр; сам он в «дословном» переводе пишет (словами, то есть опечатка исключена) о тридцати четырех книгах. Зато во втором рассказе о находке и надписи на камне в той же книге, цветистом, похожем скорее на свободное изложение, чем на перевод, он говорит о 27 книгах.
Уже первые строки текста надписи заставляют вспомнить знаменитые начальные стихи Иоанна, только вместо «Слово» проставлено китайское «Принцип». Подмешаны в текст также даосские и буддийские понятия; слова «Бог» в форме Холоой (=Алаха, Элохим) и «Сатана» – Сотан, представлены в соответствии с фонетическими особенностями китайского языка . Иисуса зовут Ми Ксио (Мессия) ; к его колыбели приходят предсказатели судьбы из Персии; имеется намек на Нагорную проповедь, но отсутствует смерть на кресте. Великолепно описано «вознесение» ровно в полдень.
Описание Палестины, долженствующее подчеркнуть древность надписи, заимствовано из китайских романов о таинственной большой стране на Западе (ученые спорят о том, имеется ли в виду Большая Сирия или Византия) и по достоверности сопоставимо со сказками «1001 ночи».
И, разумеется, там зафиксирован догмат о чистилище. Кирхер это доказывает, приводя длиннейшие цитаты из Библии и сочинений отцов церкви (с. 52). Столь многословная аргументация свидетельствует о том, что, как установил Ле Гофф, представления о чистилище были еще новы даже и для XVI века. Из чего следует, что надпись фальсифицирована.
Разоблачение неразоблачимой подделки
Сирийские слова по краям несторианского камня – это, собственно, только имена миссионеров. В отличие от первоклассной китайской каллиграфии основного текста, «сирийский фрагмент» выполнен настолько халтурно, что становится очевидно: надпись вырезал не иезуит, а – по «шпаргалке», предоставленной патером Триго, – китаец, для которого сирийский был абсолютно незнакомым языком. Однако именно сирийский текст крайне важен: в нем увековечен год создания надписи, 1092-й по греческому летоисчислению. Считая началом греческого летоисчисления 310 год до н. э., как это принято делать, мы получаем дату установки камня – 782 год н. э. Этот пункт Кирхер обосновывает столь же подробно, сколь и утомительно. Он с воодушевлением указывает на то, что в надписи присутствует двойная датировка: еще одно указание даты относится к упоминаемому в ней китайскому императору. Мы еще увидим, куда приведет нас этот роскошный вывод.
Эммануэль Диас, описывавший находку в одном из посланий от августа 1625 года, вдруг делает ее на 250 лет старше; в письме же от 1627 года он возвращается к первоначальной дате. Следовательно, в этом вопросе среди иезуитов первоначально имелись разные точки зрения.
И еще несколько подробностей, связанных с обстоятельствами находки: в 1625 году иезуит патер Триго и крещеный за два года до события китаец Мельхиор Чу (высокообразованный человек знатного рода) отправились в Сиань Фу, одну из древних столиц Китая. Там была найдена мраморная плита, сразу же признанная Триго подлинной. Находка вызвала в народе необыкновенный ажиотаж; взглянуть на нее прибыл сам губернатор. Все, от мала до велика, дивились неоспоримому доказательству непрерывности христианской традиции. Дело в том, что китайцы все время упрекали миссионеров в том, что никто, мол, в Китае прежде ничего не слышал об этом якобы древнем учении, о христианстве.
Доказательство древности происхождения для китайца неизмеримо важнее, чем для европейца , поэтому миссионеры считали себя вынужденными представить китайцам длительный «ряд предков» христианской религии. Позже, в 1650 году, в иезуитской церкви в Пекине была установлена каменная доска с перечислением «предтеч», начиная со Святого Фомы, одного из 12 Христовых апостолов, сирийских миссионеров, Франца Ксавера, никогда, кстати, не бывавшего в Китае , заканчивая Матео Риччи, первым истинным гением китайской миссии иезуитского ордена .
Кого не хватает в этом списке? Миссии францисканцев XIII-XIV вв., считающейся сегодня реальным событием прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Надпись почти не выветрилась, и это послужило основанием утверждать, что со времени создания («781») плита простояла на поверхности всего 64 года, а в 845-м – была зарыта в землю.
Как это все происходило, сами ли иезуиты изготовили надпись на камне и как именно они это сделали, – неясно и по сей день. Но знание некоторых сторон миссионерской деятельности в Китае позволяет подозревать в фальсификации именно членов Ордена.
Учитывая огромное его значение для католической церкви, а также нескончаемые споры вокруг найденного мраморного блока, я решил внимательнее к нему присмотреться.
В роскошно иллюстрированном и многократно перепечатанном издании об иезуитской миссии в Китае {China illustrata ; Китай в рисунках; Амстердам, 1670) иезуит Атаназий Кирхер обстоятельно описывает каменную плиту и долго и нудно рассуждает о ее подлинности. Оказывается, уже в 1640 году, после того как Кирхер рассказал публике о замечательной находке в своем произведении «Посланец коптов» (Prodromus coptus), ему пришлось выдержать шквал критических нападок. Никто не хотел верить в истинность находки. Видимо, люди – даже не владея китайским, – при одном только взгляде на надпись тотчас различали в ней подделку. «Если они хотят меня провести, пусть придумают что-нибудь получше», – вот буквальный перевод строки одного из сатирических стихотворений Вольтера об иезуитах (цитирую по Дюнне, с. 195) в связи с этим камнем.
Венчает надпись христианский крест с одинаковыми лилиями на четырех концах. Сам Кирхер утверждает, что крест похож на тот, что, отправляясь на отвоевание Святой земли, нашивали на плащи крестоносцы: так называемый «мальтийский крест». Это не совсем верно: тот на концах был только раздвоен. Но в одном Кирхер прав: крест с лилиями появился только в XII веке, во время христианского завоевания (пресловутой реконкисты) Испании. Это был символ истребителя мавров Сантьяго. До XII века изображения подобного креста нигде не встречаются, и уж тем более у сирийских миссионеров VIII века.
То же и китайский текст, состоящий из 1789 слоговых знаков : он недостоверен не только из-за неправильно указанного количества книг Нового Завета в сирийской церкви. Место, отводимое Кирхером под цифры, не содержит китайских цифр; сам он в «дословном» переводе пишет (словами, то есть опечатка исключена) о тридцати четырех книгах. Зато во втором рассказе о находке и надписи на камне в той же книге, цветистом, похожем скорее на свободное изложение, чем на перевод, он говорит о 27 книгах.
Уже первые строки текста надписи заставляют вспомнить знаменитые начальные стихи Иоанна, только вместо «Слово» проставлено китайское «Принцип». Подмешаны в текст также даосские и буддийские понятия; слова «Бог» в форме Холоой (=Алаха, Элохим) и «Сатана» – Сотан, представлены в соответствии с фонетическими особенностями китайского языка . Иисуса зовут Ми Ксио (Мессия) ; к его колыбели приходят предсказатели судьбы из Персии; имеется намек на Нагорную проповедь, но отсутствует смерть на кресте. Великолепно описано «вознесение» ровно в полдень.
Описание Палестины, долженствующее подчеркнуть древность надписи, заимствовано из китайских романов о таинственной большой стране на Западе (ученые спорят о том, имеется ли в виду Большая Сирия или Византия) и по достоверности сопоставимо со сказками «1001 ночи».
И, разумеется, там зафиксирован догмат о чистилище. Кирхер это доказывает, приводя длиннейшие цитаты из Библии и сочинений отцов церкви (с. 52). Столь многословная аргументация свидетельствует о том, что, как установил Ле Гофф, представления о чистилище были еще новы даже и для XVI века. Из чего следует, что надпись фальсифицирована.
Разоблачение неразоблачимой подделки
Сирийские слова по краям несторианского камня – это, собственно, только имена миссионеров. В отличие от первоклассной китайской каллиграфии основного текста, «сирийский фрагмент» выполнен настолько халтурно, что становится очевидно: надпись вырезал не иезуит, а – по «шпаргалке», предоставленной патером Триго, – китаец, для которого сирийский был абсолютно незнакомым языком. Однако именно сирийский текст крайне важен: в нем увековечен год создания надписи, 1092-й по греческому летоисчислению. Считая началом греческого летоисчисления 310 год до н. э., как это принято делать, мы получаем дату установки камня – 782 год н. э. Этот пункт Кирхер обосновывает столь же подробно, сколь и утомительно. Он с воодушевлением указывает на то, что в надписи присутствует двойная датировка: еще одно указание даты относится к упоминаемому в ней китайскому императору. Мы еще увидим, куда приведет нас этот роскошный вывод.
Эммануэль Диас, описывавший находку в одном из посланий от августа 1625 года, вдруг делает ее на 250 лет старше; в письме же от 1627 года он возвращается к первоначальной дате. Следовательно, в этом вопросе среди иезуитов первоначально имелись разные точки зрения.
И еще несколько подробностей, связанных с обстоятельствами находки: в 1625 году иезуит патер Триго и крещеный за два года до события китаец Мельхиор Чу (высокообразованный человек знатного рода) отправились в Сиань Фу, одну из древних столиц Китая. Там была найдена мраморная плита, сразу же признанная Триго подлинной. Находка вызвала в народе необыкновенный ажиотаж; взглянуть на нее прибыл сам губернатор. Все, от мала до велика, дивились неоспоримому доказательству непрерывности христианской традиции. Дело в том, что китайцы все время упрекали миссионеров в том, что никто, мол, в Китае прежде ничего не слышал об этом якобы древнем учении, о христианстве.
Доказательство древности происхождения для китайца неизмеримо важнее, чем для европейца , поэтому миссионеры считали себя вынужденными представить китайцам длительный «ряд предков» христианской религии. Позже, в 1650 году, в иезуитской церкви в Пекине была установлена каменная доска с перечислением «предтеч», начиная со Святого Фомы, одного из 12 Христовых апостолов, сирийских миссионеров, Франца Ксавера, никогда, кстати, не бывавшего в Китае , заканчивая Матео Риччи, первым истинным гением китайской миссии иезуитского ордена .
Кого не хватает в этом списке? Миссии францисканцев XIII-XIV вв., считающейся сегодня реальным событием прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78