он не отпускал от себя Суллу. Сулла понял теперь, какую глупость совершил. Обнаружив своего друга отравленным, ему нужно было, ничего ни у кого не спрашивая, немедленно покинуть дворец Менезия. Перелезть обратно через стену, используя свой крюк, или незаметно затеряться в сутолоке, которая поднялась после обнаружения убийства. Но он испытал такое сильное потрясение, что оно заслонило собой все остальное, а теперь нужно было выпутываться.
— Да, дела... — сказал префект, — но мы все еще не знаем, как ты проник сюда. Ты переполошил всех, увидев, что Менезий мертв, орал и требовал хирурга. Может, ты сам все это и подстроил? Ты был последним и один на один оставался какое-то время около покойного и, стало быть, очень просто сам мог подсыпать яд...
Префект произносил все это выпятив отвислую нижнюю губу: его нижняя губа была явно больше, чем верхняя. А еще у него был бегающий взгляд, и он не смотрел прямо в глаза Сулле. Его манеры только усилили тревогу галла, сразу же возникшую при виде этого человека, явившегося удостоверить смерть и начать расследование. Он не опечатал напитки, налитые в графины и стоявшие в буфетной, где Сулла обнаружил молодого курчавого раба и его подружку по любовным играм, сраженных ядом. Он не расспросил рабов по отдельности, как сделал бы тот, кто хотел во что бы то ни стало обнаружить истину. Совершенно очевидно, что этот человек хотел затратить минимум усилий и закончить все как можно скорее. Сулла вспомнил слова, которые были произнесены в соседней каюте на барже, спускающейся по Роне: «У него куплена вся полиция, у него везде свои люди». Префект приехал через десять минут после того, как его оповестили, как будто он только и ждал сигнала, чтобы отправиться во дворец Менезия и как можно быстрее запутать все следы.
Но его ждала неожиданность: Сулла. Префект попытался сделать из свидетеля виновного. Это было нетрудно. Ни один из стражников не подтвердил того факта, что Сулла проходил через ворота поместья днем или ночью, никто из окружения хозяина дома никогда не видел их вместе — ни сегодня, ни раньше...
Сулла приготовился разыграть свою последнюю карту: табличка, которую Менезий переслал через своего друга, консула Руфа Вецилия Страбона, и в которой он просил его срочно приехать, чувствуя угрозу своей жизни. Табличку он хранил во внутреннем кармане своей туники и уже собирался вынуть, как у входа в атрий послышался какой-то шум. Префект повернул в ту сторону разгневанное лицо. Кто позволил себе прервать его допрос?
Появились два стражника, которых Сулла запер в сарае у садков, предварительно оглушив и заткнув рты кляпами. Один из них, с распухшим лицом (так как получил удар по подбородку), при виде Суллы закричал:
— Это он! Вот этот негодяй!
— Что он сделал? — спросил префект.
— Он напал на нас около садков. Мы приняли его за раба, а он нас избил и закрыл в сарае...
Сулла пожал плечами.
— Что ты ответишь на это? — спросил префект, выпячивая нижнюю губу.
— Я могу сказать лишь то, что если их было двое, вооруженных мечами, то как они смеют жаловаться, что один человек смог их избить, в то время как в сотне метров убивали их хозяина.
— Так не ты их избил? — настаивал на своем вопросе префект.
Сулла отрицательно покачал головой, даже не давая себе труда отвечать.
— Так кто же это был? — вновь спросил префект.
— Это ты должен установить, префект, — спокойно сказал галл, — ведь это они должны ловить чужаков, проникающих ночью во владения их хозяина, а не позволять кому-то избивать себя.
Видя, что он имеет дело с сильным противником, префект, немного подумав, бросил:
— Ты не находишь странным все то, что произошло сегодня ночью?
— Нет, — спокойно ответил Сулла. — Потому что я был предупрежден об этом Менезием.
— Предупрежден? — с иронией спросил префект.
— Прочти вот это, — предложил галл, достал из туники табличку и протянул одному из писарей, сидевшему около префекта, чтобы тот передал ее самому префекту, восседавшему в кресле из слоновой кости.
Префект ночных стражей прочел табличку, в которой Менезий сообщал своему другу Сулле о том, что его жизнь находится в опасности, и просил срочно приехать к нему в Рим.
Раздражение, которое не скрывал префект после прочтения послания, не удивило галла.
— Ну хорошо, — сказал он после длительного молчания. Поскреб подбородок под отвислой нижней губой. — Ты знаком с Менезием по армии? — Он вновь приступил к расспросам.
— Я состою в первом резерве, и ты можешь арестовать меня, только получив разрешение военного претора, — сказал Сулла, не считая нужным отвечать на вопрос, поставленный префектом.
Последний протянул табличку писцу, сидевшему слева. Сулла спросил:
— Можешь ты вернуть мне эту табличку, которой я очень дорожу?
Префект, улыбаясь, покачал головой:
— Не могу. Она является вещественным доказательством в деле об убийстве твоего друга. Но конечно же сейчас выдам тебе расписку... — И он сделал повелительный жест писцу, который поспешил взять чистую табличку и быстро нацарапать текст расписки в соответствующей форме.
Сулла понял, что совершил ошибку. Если префект подкуплен, то доказательства его невиновности и объяснения его ночного присутствия в доме патриция исчезнут вместе с табличкой.
— Какое твое место проживания? — спросил префект.
— Вьеннский округ Лионской провинции, где я являюсь владельцем поместья.
Префект сделал новый знак писцу, который вел записи по ходу разговора, и продолжил:
— В Риме где ты живешь?
— Я остановился вчера на постоялом дворе «Два жаворонка», напротив, через площадь, — сказал Сулла.
Префект одобрительно заурчал:
— Твой друг-богач Менезий просит тебя приехать, а ты вместо дворца останавливаешься в такой жалкой гостинице! Ты думаешь, что в это можно поверить? — Он изменил тон. — Уполномоченный властью, я обязываю тебя не покидать гостиницу, в интересах следствия, до нового приказа, — объявил он голосом бюрократа, который в «надцатый» раз произносит эту канцелярскую формулу.
Затем поднялся с кресла из слоновой кости, его писцы убрали свои чернильницы, таблички и стили в своеобразные плетеные чемоданы, которые до сих пор стояли на полу под столами. Рассудив, что больше они ничего не увидят, те, кто столпились в атрии, шумно обсуждая услышанное, вышли.
Сулла задержался, думая о том, что случилось, потом он тоже направился к большой двери атрия... В этот момент префект обернулся, как будто поджидал Суллу, шедшего за ним, и двое мужчин оказались лицом к лицу в пустой комнате.
— Один совет, галл! — сказал префект негромким голосом, пряча по-прежнему блуждающий взгляд. — Возвращайся к себе как можно скорее и забудь о том, что здесь произошло...
— Мне казалось, что я должен оставаться в распоряжении правосудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Да, дела... — сказал префект, — но мы все еще не знаем, как ты проник сюда. Ты переполошил всех, увидев, что Менезий мертв, орал и требовал хирурга. Может, ты сам все это и подстроил? Ты был последним и один на один оставался какое-то время около покойного и, стало быть, очень просто сам мог подсыпать яд...
Префект произносил все это выпятив отвислую нижнюю губу: его нижняя губа была явно больше, чем верхняя. А еще у него был бегающий взгляд, и он не смотрел прямо в глаза Сулле. Его манеры только усилили тревогу галла, сразу же возникшую при виде этого человека, явившегося удостоверить смерть и начать расследование. Он не опечатал напитки, налитые в графины и стоявшие в буфетной, где Сулла обнаружил молодого курчавого раба и его подружку по любовным играм, сраженных ядом. Он не расспросил рабов по отдельности, как сделал бы тот, кто хотел во что бы то ни стало обнаружить истину. Совершенно очевидно, что этот человек хотел затратить минимум усилий и закончить все как можно скорее. Сулла вспомнил слова, которые были произнесены в соседней каюте на барже, спускающейся по Роне: «У него куплена вся полиция, у него везде свои люди». Префект приехал через десять минут после того, как его оповестили, как будто он только и ждал сигнала, чтобы отправиться во дворец Менезия и как можно быстрее запутать все следы.
Но его ждала неожиданность: Сулла. Префект попытался сделать из свидетеля виновного. Это было нетрудно. Ни один из стражников не подтвердил того факта, что Сулла проходил через ворота поместья днем или ночью, никто из окружения хозяина дома никогда не видел их вместе — ни сегодня, ни раньше...
Сулла приготовился разыграть свою последнюю карту: табличка, которую Менезий переслал через своего друга, консула Руфа Вецилия Страбона, и в которой он просил его срочно приехать, чувствуя угрозу своей жизни. Табличку он хранил во внутреннем кармане своей туники и уже собирался вынуть, как у входа в атрий послышался какой-то шум. Префект повернул в ту сторону разгневанное лицо. Кто позволил себе прервать его допрос?
Появились два стражника, которых Сулла запер в сарае у садков, предварительно оглушив и заткнув рты кляпами. Один из них, с распухшим лицом (так как получил удар по подбородку), при виде Суллы закричал:
— Это он! Вот этот негодяй!
— Что он сделал? — спросил префект.
— Он напал на нас около садков. Мы приняли его за раба, а он нас избил и закрыл в сарае...
Сулла пожал плечами.
— Что ты ответишь на это? — спросил префект, выпячивая нижнюю губу.
— Я могу сказать лишь то, что если их было двое, вооруженных мечами, то как они смеют жаловаться, что один человек смог их избить, в то время как в сотне метров убивали их хозяина.
— Так не ты их избил? — настаивал на своем вопросе префект.
Сулла отрицательно покачал головой, даже не давая себе труда отвечать.
— Так кто же это был? — вновь спросил префект.
— Это ты должен установить, префект, — спокойно сказал галл, — ведь это они должны ловить чужаков, проникающих ночью во владения их хозяина, а не позволять кому-то избивать себя.
Видя, что он имеет дело с сильным противником, префект, немного подумав, бросил:
— Ты не находишь странным все то, что произошло сегодня ночью?
— Нет, — спокойно ответил Сулла. — Потому что я был предупрежден об этом Менезием.
— Предупрежден? — с иронией спросил префект.
— Прочти вот это, — предложил галл, достал из туники табличку и протянул одному из писарей, сидевшему около префекта, чтобы тот передал ее самому префекту, восседавшему в кресле из слоновой кости.
Префект ночных стражей прочел табличку, в которой Менезий сообщал своему другу Сулле о том, что его жизнь находится в опасности, и просил срочно приехать к нему в Рим.
Раздражение, которое не скрывал префект после прочтения послания, не удивило галла.
— Ну хорошо, — сказал он после длительного молчания. Поскреб подбородок под отвислой нижней губой. — Ты знаком с Менезием по армии? — Он вновь приступил к расспросам.
— Я состою в первом резерве, и ты можешь арестовать меня, только получив разрешение военного претора, — сказал Сулла, не считая нужным отвечать на вопрос, поставленный префектом.
Последний протянул табличку писцу, сидевшему слева. Сулла спросил:
— Можешь ты вернуть мне эту табличку, которой я очень дорожу?
Префект, улыбаясь, покачал головой:
— Не могу. Она является вещественным доказательством в деле об убийстве твоего друга. Но конечно же сейчас выдам тебе расписку... — И он сделал повелительный жест писцу, который поспешил взять чистую табличку и быстро нацарапать текст расписки в соответствующей форме.
Сулла понял, что совершил ошибку. Если префект подкуплен, то доказательства его невиновности и объяснения его ночного присутствия в доме патриция исчезнут вместе с табличкой.
— Какое твое место проживания? — спросил префект.
— Вьеннский округ Лионской провинции, где я являюсь владельцем поместья.
Префект сделал новый знак писцу, который вел записи по ходу разговора, и продолжил:
— В Риме где ты живешь?
— Я остановился вчера на постоялом дворе «Два жаворонка», напротив, через площадь, — сказал Сулла.
Префект одобрительно заурчал:
— Твой друг-богач Менезий просит тебя приехать, а ты вместо дворца останавливаешься в такой жалкой гостинице! Ты думаешь, что в это можно поверить? — Он изменил тон. — Уполномоченный властью, я обязываю тебя не покидать гостиницу, в интересах следствия, до нового приказа, — объявил он голосом бюрократа, который в «надцатый» раз произносит эту канцелярскую формулу.
Затем поднялся с кресла из слоновой кости, его писцы убрали свои чернильницы, таблички и стили в своеобразные плетеные чемоданы, которые до сих пор стояли на полу под столами. Рассудив, что больше они ничего не увидят, те, кто столпились в атрии, шумно обсуждая услышанное, вышли.
Сулла задержался, думая о том, что случилось, потом он тоже направился к большой двери атрия... В этот момент префект обернулся, как будто поджидал Суллу, шедшего за ним, и двое мужчин оказались лицом к лицу в пустой комнате.
— Один совет, галл! — сказал префект негромким голосом, пряча по-прежнему блуждающий взгляд. — Возвращайся к себе как можно скорее и забудь о том, что здесь произошло...
— Мне казалось, что я должен оставаться в распоряжении правосудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153