Когда они, наконец, вернулись на свои места, Сарала с очаровательной улыбкой отдала четыре бокала дамам, а Шей, угостив остальных, сел рядом с Элеонорой. Леди Хелен усадила дочь на стул между собой и герцогом Мельбурном.
Музыкальный вечер шел своим чередом, но Шарлемань мысленно перенесся в другой, экзотический мир, с ярко-оранжевым солнцем на пронзительно-синем небе, пением райских птиц и воздухом, пропитанным пряными запахами. Это был тот самый загадочный мир делийских базаров, который так любила Сарала. Она до сих пор вспоминала о нем с легкой грустью во взгляде, потому что понимала, что ей уже не суждено возвратиться в него из холодного чопорного Лондона.
Музыка смолкла, Шарлемань встрепенулся и вместе со всеми захлопал в ладоши, отдавая дань уважения исполнителю. Когда все слушатели повставали с мест, он шепнул Сарале:
– А вы совсем не такая, как я думал. Вы вселили в меня мечту обязательно побывать в Индии.
Она обернулась и сказала, глядя ему в глаза:
– И вы тоже оказались не таким, каким поначалу мне представлялись.
– Надеюсь, это вас приятно поразило, – с полупоклоном произнес он.
– Да! – подтвердила она. – И хорошо бы вы не заставили меня изменить мнение о вас в худшую сторону.
Их разговор прервала леди Ганновер, громко обратившаяся к герцогу Мельбурну:
– Позвольте мне выразить вам, ваша светлость, искреннюю благодарность за то, что вы взяли нас под свое крыло на этот вечер.
Мельбурн ответил ей, улыбаясь одними губами:
– Это доставило мне удовольствие, леди Ганновер, надеюсь, что леди Саре понравился этот маленький концерт в салоне Френфилдов.
– Чрезвычайно понравился! – воскликнула Сара. – Особенно же приятно было познакомиться с вами и вашей семьей. – Леди Хелен выразительно взглянула на нее, и она добавила: – Мне бы хотелось продолжить это знакомство. На лице ее при этом не было уже и тени улыбки.
– Благодарю вас, – поклонившись ей, сказал Мельбурн. И все Гриффины чинно удалились.
– В этом году Хатти играла заметно лучше, чем в прошлом, – выйдя на улицу, произнесла Элеонора и поцеловала на прощание Каролину и братьев в щечку, а Валентайна в губы. – Спасибо, что пришли.
– Вечер был довольно милым, – сказал Деверилл, поглядывая на Элеонору, – однако я бы предпочел провести его за карточной игрой и с бокалом доброго хереса.
– Какой же ты мужлан! – со вздохом заметила она.
– Именно поэтому ты и находишь меня неотразимым, – сказал он, осклабившись.
Закери молча пожал Себастьяну руку, а Шарлеманя чмокнул в ушную раковину.
– Проклятие! – воскликнул тот, потирая ухо. – И как только тебе удается терпеть его, Каролина! Я тебе сочувствую.
Деверилл подозвал рукой свой экипаж и спросил у герцога:
– Ты поедешь с нами или с Закери?
– Нет, только не с ним! – Мельбурн взял под руку Каролину и помог ей сесть в карету.
Шарлемань взглянул на затянутое тучами небо.
– Кажется, дождя больше не будет. Прогуляюсь-ка я лучше пешком.
– Я составлю тебе компанию, – предложил его старший брат.
– Не стоит, я, возможно, загляну в клуб по дороге. А тебе пора возвращаться домой, уже довольно-таки поздно, – сказал Шарлемань, зная, что Мельбурн захочет успеть вернуться к тому времени, когда слуги будут укладывать спать его дочь, чтобы почитать ей библейскую притчу на сон грядущий. Помимо того, ему хотелось проветрить мозги и выработать план действий на завтрашний день, что в обществе брата было бы затруднительно. А главное, ему требовалось отделаться от навязчивых мыслей об Индии, равно как и от грез об индийской принцессе, которая с каждой минутой все больше его очаровывала. Вот почему помочь ему взбодриться могла только одинокая прогулка.
Проводив удаляющегося брата задумчивым взглядом, Себастьян обернулся к сестре и сказал:
– Что ж, можно считать, что день закончился. По-моему, музыкальный вечер прошел удачно.
– С твоей стороны было очень любезно пригласить семейство Ганновер сесть рядом с нами, – беря его под руку, сказала Элеонора.
– Да, я счел разумным поближе познакомиться с ними, – кивнув, сказал Мельбурн.
– У тебя имелись на то особые причины? – спросила сестра.
– А почему ты задаешь мне такой вопрос? – в свою очередь, поинтересовался Себастьян, заподозрив, что ей что-то известно о тайном общении Шарлеманя с Сарой.
– Просто так, – сказала Элеонора и высвободила свою руку.
– Вот и у меня не было особых причин поступить таким образом, – ответил он.
– Умоляю тебя, Себастьян, только не вмешивайся в их отношения, – попросила она.
– О чем вы тут без меня секретничаете? – спросил Закери.
– Мы предполагаем, что Шей заинтересовался леди Сарой, – сказала Элеонора.
– Шей положил глаз на эту очаровательную крошку? – Закери озабоченно наморщил лоб. – Но мы в это вмешиваться не станем. Послушай, Мельбурн, я, пожалуй, сообщу ему эту радостную новость! Ты точно не будешь совать нос в их отношения?
– Я предпочел бы воздержаться от комментариев, – сказал герцог, не желая, чтобы его снова обвинили в неуемном желании всех опекать и поучать. – Быть о чем-либо осведомленным еще не означает, что нужно в это вмешиваться.
– Правильно! – воскликнула Элеонора. – Следовательно, я смогу со спокойной душой пригласить леди Сару к себе на обед в конце недели. Это тоже нельзя рассматривать как вмешательство в ее личную жизнь. А тебе, Мельбурн, я ничего не расскажу потом о нашем с ней разговоре!
– Поступай как знаешь, – вскинув вверх руки, сказал он, недоумевая, почему все родственники вдруг ополчились на него, хотя он и не произнес ни слова. Над этим следовало поразмышлять.
Глава 7
– Да, пожалуй, я дойду пешком до дома и умру от воспаления легких. Великолепно! – пробормотал себе под нос Шарлемань, бредя в одиночестве под моросящим дождем по Пэлл-Мэлл-стрит.
Его беда заключалась в том, что обычно все решения он принимал, предварительно проанализировав сопутствующие факторы, свой опыт и знания, различные гипотезы, связанные с данной проблемой. И лишь после этого действовал. Однако в течение нескольких последних дней, а также сегодня вечером он чересчур глубоко погрузился в рефлексию. А перенапряжение мозгов, как известно, чревато безумием.
Шарлемань содрогнулся и плотнее запахнул полы пальто, промокшего насквозь. Нет, подумалось ему, не надо было гулять в такую погоду. Оправдывало его только то, что он был вынужден отправиться домой пешком, поскольку не желал выслушивать суждения Мельбурна о Карлайлах.
Он заранее знал, что сказал бы о них Себастьян: что лорд Ганновер неплохо выглядит для своего возраста, леди Ганновер почти помешалась на почве стремления попасть в окружение Мельбурна, а Сарала – ну, она, разумеется, сменила свое имя на Сару, чтобы казаться настоящей англичанкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82