— «Чтобы мужчина счел женщину приятной, она должна иметь тонкую талию, ее формы должны быть округлыми и вызывающими вожделение. Волосы она должна иметь черные, лоб широкий, а брови у нее должны быть черными, как у эфиопки, глаза большие, тоже черные, с белками в них чистыми и прозрачными. При идеально овальных щеках она должна иметь элегантный нос и изящный рот, язык и губы алые, дыхание с приятным запахом, тонкую стройную шею, грудь и живот полные…»— Она прервала чтение. — Я полагаю, лорд Сафир, арабский мужчина хотел бы найти в женщине иные достоинства, нежели его английский собрат.
В бирюзовых глазах плясали веселые искорки.
— Мы же уже договорились, что красота женщины отражается в глазах смотрящего на нее, миссис Петре. Я не имел в виду внешние данные женщины, описанные шейхом.
Элизабет раздражалась все больше. Ее мать была с ней надменной. Муж относился с полнейшим равнодушием. Она не собиралась терпеть насмешки еще и от наставника.
— Я так понимаю, что вы имеете в виду те указания шейха, где сказано, что женщина должна редко говорить и смеяться. У нее нет друзей, «она никому не поверяет свои тайны»и во всем полагается только на своего мужа. «Она ни от кого не принимает подарков», кроме как от мужа и своих родственников. Она «не должна скрывать своих проступков»… Она не пытается привлекать ничье внимание. Она исполняет все, что пожелает муж и когда он того пожелает, причем делает это всегда с улыбкой. Она споспешествует ему в его делах. Она утоляет его печали, устраивая его жизнь наиприятнейшим образом, постоянно принося в жертву собственное душевное равновесие. Она никогда не выражает никаких эмоций из боязни, что его могут оттолкнуть ее насущные «ребяческие желания и потребности». — Элизабет вздернула подбородок, пытаясь удержать выступившие на глазах слезы. — Вы ведь это имели в виду, лорд Сафир?
Рамиэль откинулся на спинку кресла, обхватив ладонями чашку.
— А вы разве не считаете, что именно такая женщина достойна похвалы?
На ее губах появилась мятежная усмешка.
— Я думаю, что я бы предпочла быть «достойным» мужчиной!
Прежде чем ответить, он пристально посмотрел на нее.
— Это все потому, что вы еще не прочитали одно из предписаний шейха, где говорится, как увеличить размер мужского «достоинства».
Элизабет не могла себе представить ничего хуже той жизни, которую она только что сама же описала. Целых шестнадцать лет она была женой, достойной похвалы, послушно сдерживая все свои эмоции, всегда и во всем поддерживая мужа. Возможно, это делало более приятной жизнь мужчины, но отнюдь не облегчало существование женщины.
— Это как же?
— Представьте себе, что вы омываете мужской член в теплой воде, пока он не станет прямым и твердым, способным доставлять удовольствие…
Рамиэль остановился, испытующе вглядываясь в ее лицо.
Элизабет ответила ему прямым взглядом. Ни за что в жизни она не признается, что не может представить себя омывающей мужской член, будь то в теплой или холодной воде. И соответственно ей трудно представить себе приятно встающий мужской член, если она и понятия не имеет, как он выглядит.
— А теперь представьте себе, что вы берете лоскут мягкой кожи, покрытый горячей смолой, и шлепаете им прямо по ничего не подозревающему мужскому члену.
Лицо Элизабет исказилось от изумления, на нем отражалось полнейшее недоверие.
Горячая смола — это горячая смола. И хотя она никогда не видела восставшего члена, она была уверена, что он должен быть не менее чувствительным, чем женские гениталии.
— Согласно рецепту шейха, мужской член поднимает головку, весь дрожа от страсти. Когда смола остывает и член снова оказывается в состоянии покоя, для того, чтобы увеличить его «достоинство», операцию следует повторить несколько раз.
«…Мужской член поднимает головку, весь дрожа от страсти», — витало в воздухе между ними.
Элизабет опалило жаром.
— Может ли мужчина дрожать от страсти, лорд Сафир?
— Без помощи горячей смолы — нет, — произнес Рамиэль с иронией.
Эдвард вчера казался ей таким далеким, настолько чуждым призывам плоти, столь непохожим на мужчину, который мог бы дрожать от страсти или от каких-либо других эмоций.
— Может ли мужчина дрожать от страсти? — повторила она медленно, тщательно выговаривая каждое слово, пытаясь получить ответ, вселивший бы в нее надежду…
Рамиэль весь подался вперед в своем кресле, которое издало протестующий скрип, его глаза и волосы в свете лампы полыхнули пламенем.
— Когда он возбужден… да, миссис Петре, мужчина дрожит от страсти.
Она непроизвольно бросила взгляд на его руки, все еще баюкавшие чашку, — большие, мускулистые, крепкие.
— Так же, как и женщина может дрожать от страсти, — произнес он внезапно охрипшим голосом.
Элизабет отпрянула. Это уже не был голос наставника, читающего лекцию студентам. Смуглые пальцы сжались в кулак, костяшки побелели. Он неожиданно быстро поднес чашку ко рту, осушив ее одним глотком. Глухой стук фарфора о дерево эхом отозвался в наступившей тишине.
— Табак в Аравии любят и мужчины, и женщины, — заметил он. — Не желаете закурить, миссис Петре?
Закурить? Курили только женщины дурного поведения.
— Может, в другой раз, лорд Сафир, — ответила она подавленно.
Его лицо как-то сразу осунулось.
— Многих мужчин возбуждают слова. Если вы хотите нравиться вашему мужу, возможно, вам, следует выучить несколько любовных стихов из «Благоуханного сада».
Глаза у Элизабет сузились, вперившись в одну точку над его золотистыми волосами.
— «Полный сил и жизни, — процитировала она, — пробивается он в мое лоно и трудится там в постоянном и восхитительном движении. Сперва он входит сверху вниз, а затем движется справа налево. То он толкается в неудержимом порыве, а то нежно трется своей головкой о губы моего лона. То он нежно ласкает меня, поглаживая по спине, по животу, по бокам или целует мои щеки, то приникает к моим губам». Так, лорд Сафир?
Их глаза встретились.
— Именно так.
Жидкий огонь растекся по низу ее живота. Задыхаясь, Элизабет почувствовала, как ритмично вздымается и опускается ее не затянутая в корсет грудь, как ласкает ее тело льняная рубашка и подбитый шерстью лиф.
— А вот тут в стихотворении… ну, в предыдущем, — сказала она с вызовом. — Что это значит — «головка мужского члена подобна раскаленной головне»?
Бирюзовые глаза сузились.
— Это значит, что он становится алым и горячим от желания к женщине.
У Элизабет появилось ощущение, что ее легким не хватает воздуха.
— Мужчине нравится… когда женщина… рукой вводит его член в свое тело?
— «Когда он видит, что я распалена, он без промедления приходит ко мне, — хрипло процитировал Рамиэль. — Он тут же раздвигает мне бедра, целует мое лоно и вкладывает свой инструмент в мою руку, чтобы постучаться в мои врата».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78