Но Леонидас взял с меня клятву молчать и приказал миссис Чандлер и остальной прислуге не говорить тебе ни слова. Он думал, что ты можешь испугаться.
– Я испугалась, – вздрогнула я.
– Боже, Эми, в Лондоне четыре миллиона человек, – засмеялась мисс Аннабел. – Почему ты воображаешь, что немцы попадут в тебя? – ее улыбка увяла. – Вспомни, насколько хуже несчастным раненым солдатам, которые даже в собственной столице не чувствуют себя в безопасности. Но тебе нечего беспокоиться, как только твой послеродовый период закончится, ты вернешься в Истон. Леонидас заботится о детях, и правильно – их незачем зря подвергать опасности.
– Он тоже вернется в Истон?
– Наверное, нет. Он записался добровольцем в Красный Крест и не может просто так порвать с ним.
– Но розы, его розы, они ведь скоро начнут расти...
– Эми, как ты можешь думать, что Леонидас бросит свое дело для того, чтобы провести лето, ухаживая за розами! – резко сказала мисс Аннабел. – Разве ты его совсем не понимаешь? По семейным традициям, если бы он был нормальным, то пошел бы служить в армию, едва став взрослым. Если бы даже он вышел в отставку по возрасту, то немедленно вернулся бы туда, как только разразилась эта война. Прошлым вечером, когда мы беседовали за ужином, он показал мне длинный список имен, где были все, с кем он учился в Итоне. Сейчас они все в униформе. Некоторые даже на десять лет старше его – они могут быть только в запасе, но и они сейчас служат королю и отечеству. Все, кроме бедного Леонидаса. Мне так его жаль! Какое унижение для человека с его родословной – не поддержать короля в такое время.
– Лорд Квинхэм в армии, – осмелилась сказать я.
– Конечно. Я перестала бы носить его имя, если бы его там не было, – лицо мисс Аннабел напряглось, в голосе послышались нотки гордости. – Фрэнсис исполняет свой долг и храбро сражается. Я не сомневаюсь на этот счет, – ее голос стал жестким. – Его патриотизм безупречен – порочна только его мораль.
– Но он любит вас, – сказала я.
Гнев и сожаление смешивались в голосе мисс Аннабел, когда она ответила:
– Эми, может быть, ты еще веришь в сказки со счастливыми концами, но я не верю.
Глава пятая
Четыре недели моего послеродового отпуска должны были закончиться в субботу, а в воскресенье мы собирались уехать в Уилтшир. Так решил Лео, а доктор с ним согласился. Мне хотелось, чтобы мои дочери были в безопасности вдали от города, но не хотелось расставаться с моей Розой. Последние драгоценные дни я нянчилась с ней сама, а потом ее заберут в детскую. Мысль о разлуке ужасала меня – как я перенесу это?
– Тетя Грэйс уже составила для нее хороший режим, – как-то упомянула Элен, – питаться каждые три часа – поэтому она быстро привыкнет, моя леди.
– Но она привыкла сосать чаще, – поспешно сказала я.
– Конечно, привыкла, – засмеялась Элен. – Мы все, любим выпить чашечку чая каждые десять минут, если есть возможность, не так ли? Но никакой необходимости в этом нет. – Я взглянула на мою красавицу Розу – верно, она не нуждалась в этом. Элен настаивала на своем: – Вы испортите ее, моя леди.
– Да, но... – я вздохнула.
Когда Элен увела Флору, я взяла Розу на руки, прижалась щекой к ее щечке и зашепталась с ней, высказывая, свою любовь. Ее маленькие ручки потянулись ко мне в ответ, и я обняла ее, потеснее, прижав к себе. Получалось, что я собиралась ее испортить, держа все время рядом с собой. В конце концов, если бы я вышла замуж за Джо Демпстера и жила бы в коттедже, я не смогла бы нянчиться с ней все время – нужно было бы готовить еду и прибираться в доме. Джо мне нравился, я уважала его, но не любила – все мои мысли летели к другому, которого я любила. Правда, я все равно должна была бы отдать моего ребенка в детскую, даже если бы моим мужем стал Фрэнк. Вдруг я поняла, куда завели меня мысли, и плотно захлопнула дверь в прошлое – отрезала свои воспоминания, забила их досками, как привыкла делать с детства. Но воспоминания не всегда оставались отрезанными. Иногда дверь приоткрывалась, они возвращались и вспыхивали в голове, оставляя меня ослабевшей и растерянной, пока мне не удавалось снова закрыть их внутри.
На этот раз мои воспоминания высвободила миссис Чандлер. Она сделала это неумышленно, она хотела помочь мне. Я сказала ей, что хочу выбрать материал для крестильной одежды Розы, пока мы еще не уехали из Лондона, и собираюсь пойти по магазинам в субботу.
Она была шокирована.
– Моя леди, вам не годится выходить из дома, пока вы не побываете в церкви.
– Но я не принадлежу к англиканской церкви, миссис Чандлер.
Миссис Чандлер была шокирована еще больше.
– Нет, моя леди, теперь так нельзя, – она решительно покачала головой. – Его светлость исповедует англиканскую веру, и вы тоже должны.
Поэтому в пятницу после обеда я была вынуждена оставить Розу, надеть пальто, шляпку и спуститься вниз с Бертой. Выйдя за наружную дверь, я остановилась и подставила лицо весеннему солнцу. Берта потянула меня за руку.
– Не теряйте времени, моя леди, идите прямо в церковь, иначе это принесет несчастье, – она понизила голос. – Женщина, вставшая после родов, нечиста, пока не побывает в церкви.
Но я не спешила, наслаждаясь прогулкой. Церковь была недалеко, на Итон-сквер, поэтому я оставила Розу спящей – я была уверена, что вернусь раньше, чем она проснется.
У портика нас ждал церковный служитель с квадратным покрывалом из белого хлопка в руках. Я сняла шляпку, последовала за ним в тихий полумрак церкви и опустилась на церковную скамью. Пастор вышел вперед и обратился ко мне:
– Боже Всемогущий по доброте своей дал вам благополучное разрешение от бремени и уберег вас от великой опасности родов...
Я содрогнулась, вспомнив, свои боль и страх во время родов, но заставила себя сосредоточиться, потому что он начал читать псалм за мое здравие.
– Угроза смерти витала надо мной, адовы муки терзали меня...
Адовы муки – эти слова сорвали дверь с моих воспоминаний. Я снова была в Борреле, в капелле, громкий, жесткий голос проповедника звучал у меня в ушах: «Вы будете гореть в адовом огне!» Пляшущее пламя, черти, выплясывающие древний танец зла – но пламя уже плясало между яблонями за коттеджем, когда я смотрела, как палили мою Димпси, смотрела, как черти с вилами подбрасывали солому в огонь, сжигающий ее красивую золотистую щетину. Я снова была ребенком, и слышала, как отчаянно скреблись ее связанные копытца, видела, как большой нож, полоснул по ее горлу, следила, как вытекает ее кровь, а вместе с ней уходит жизнь...
– Леди Ворминстер, вам дурно?
Кое-как я вырвалась из прошлого и смогла сдержать бьющую меня дрожь. Я выпила воды, которую мне подали, ее прохлада погасила пламя моих воспоминаний.
– Теперь вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы продолжать благодарственную службу, леди Ворминстер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76