– Каждую неделю, без пропусков.
– Надеюсь, вы заставляете его ждать ответов, если не хотите его испортить. Эти мужчины должны знать свое место.
Мистер Робсон давал урок на школьном дворе, его окружали ученики.
– Как там лорд Ворминстер, леди Ворминстер?
– Пока все хорошо, мистер Робсон.
– Подождите и увидите, – ухмыльнулся он, – несколько месяцев в солдатах сделают его социалистом.
Затем мне встретился доктор Маттеус, выходивший из своего коттеджа. После того, как мы поговорили об его больных, он спросил:
– Ворминстер справляется со своими делами, надеюсь?
– Думаю, что справляется, доктор, но он мало пишет об этом.
– Осмелюсь предположить, что он не хочет докучать вам.
Но я считала, что Лео не пишет о них, скорее потому, что знает, как я брезглива. Одна мысль о госпитале приводила меня в ужас. Я остановилась у калитки Мэри и заглянула к ней на минутку поздороваться с маленьким Томми, перед тем, как зайти к миссис Чандлер.
– Видишь, Роза, это Томми – давай ему помашем. Я знала, что миссис Чандлер, как и я, переживает за Лео.
– Он уже взрослый человек, – заметила она, – но иногда поступает как ребенок. Жалко, что он должен был уйти, но я рада, что у него есть вы, ему есть к кому вернуться, моя леди.
Когда я шла назад, Роза оттягивала мне руки, но груз вины на моих плечах был еще тяжелее. Если бы я только могла дать Лео любовь, в которой он нуждался – но я не могла.
Дома меня дожидалось еженедельное письмо от Лео – оно прибыло с послеобеденной почтой. Я взяла его с собой в детскую.
– Посмотри, Флора – письмо от папы. Ты поможешь мне открыть его? – мы вместе отклеили клапан и вытащили из конверта лист бумаги. Я ошеломленно замерла.
– Что случилось, моя леди? – встревожилась Элен. Не вымолвив ни слова, я протянула ей листок. В каждом углу листка было по треугольнику с написанными на них буквами YMCA, а между ними были слова, на которые я показывала – «Действительная служба британских полевых войск». С правой стороны Лео, как обычно, приписал свой номер и сокращение RAMC, но добавил под ними еще одно слово – Франция.
Глава двадцать седьмая
Элен удивилась этой приписке не меньше меня.
– Прочитайте его, моя леди.
Дорогая Эми!
Пожалуйста , извини меня за нарочито хвастливую во енную бумагу , но наше подразделение , уезжало в спешке , и оказалось , что я забыл свои канцелярские принадлежности. Однако я не плачу YMCA неблагодарностью , потому что их барак все-таки дает какое-то убежище среди лагерного столпотворения. Сейчас я нахожусь в одном из крупнейших базовых госпиталей во Франции , – я не могу разгласить его название из опасения перед чернилами цензора. Противно сознавать , что каждое написанное мной слово будет прочи тано третьей , непрошеной парой глаз , но , тем не менее , эта служба есть , и офицеры обязаны делать свое дело.
Затем следовало обычное продолжение, ни слова ни о переезде, ни об его причинах, а просто обыденные ответы на мои вопросы, комментарии моих новостей, а в конце подпись: «Твой преданный муж , Лео Ворминстер».
– Папа уехал во Францию! – повернулась я к Флоре. Она сморщила нос и сказала:
– Дядя Альби во Франции.
Я в тревоге взглянула на Элен, но та покачала головой:
– Эти базовые госпитали на самом берегу, моя леди. Они поставлены там, чтобы не подвергать раненых опасности, – пока она говорила, мое зачастившее сердце успокаивалось. – Месяца два назад Альби сообщил мне, что легкораненых не отсылают в Англию – их держат во Франции, пока они не вылечатся достаточно, чтобы снова идти воевать. Но за ними кто-то должен ухаживать, это и будет делать его светлость.
Я понимала, что Элен права, но, тем не менее – «Действительная служба»? Судя по словам Лео – «нарочито хвастливая военная бумага» – он был рад, что оказался во Франции, даже если ему предстоит всего лишь таскать носилки и опорожнять больничные судна.
Это известие произвело впечатление и на всех остальных. Когда я сообщила о нем мистеру Тимсу, тот, воскликнув: «Ну, не ожидал!», быстрее обычного зашаркал ногами прочь, чтобы первым рассказать новость другим слугам. Я пошла в кабинет имения, надеясь застать там мистера Селби, а затем вышла в сад, чтобы рассказать о письме мистеру Хиксу – несмотря на прошедшее время и перемену своего положения, я все еще побаивалась главного садовника, но хотела, чтобы он тоже узнал. На следующий день новость уже ходила по селу: «Как неожиданно, в его-то возрасте!» «Надо же, куда он отправился!» «Мало кто так поступил бы на его месте!»
Мистер Бистон специально зашел вечером, чтобы сообщить, что они с Люсиндой будут поминать Лео в молитвах. Я поблагодарила его, хотя не была уверена, что молитвы понравятся Лео. Но потом я стала расспрашивать о Сириле, и Лео был забыт – вполне естественно, потому что Сирил был на передовой, со своими слабыми почками. Разговор с мистером Бистоном о Сириле напомнил мне о Фрэнке – хотя я и не забывала этого, – и после ухода пастора я поднялась в детскую, где спала Флора. Я нагнулась над ней и поцеловала в спутанные кудряшки. Пожалуйста , пожалуй ста , пусть он уцелеет.
Видимо, моя молитва была услышана, потому что через два дня пришло другое письмо, от Фрэнка. Мои руки затряслись, когда я вынула из конверта единственный листок с короткой, наспех написанной запиской.
Дорогая Эми!
Так как моя настоящая жена не хочет со мной разгова ривать , пишу вместо этого своей тайной жене. Я возобно вил службу во французской армии уже в должности офицера связи , и теперь жизнь здесь не так отвратительна , как прежде. Я бы сказал , что чувствую себя почти как дома , и кормить , безусловно , стали лучше. Кроме того , служить при штабе гораздо приятнее , – эти проклятые пушки вызывают у меня головную боль!
Твой , кем бы ты не пожелала меня признавать , Фрэнк.
Я остановилась, дрожа от облегчения. Прошло одна-две минуты, пока я снова обратилась к письму и прочитала постскриптум: «Все нормально , ответа не жду – твоя совесть , конечно , не позволит написать его». Меня соблазняло ответить, но я сознавала, что не должна делать этого. Наконец я спустилась вниз и попросила миссис Картер испечь один из ее фруктовых бисквитов. Я уложила его в жестянку, купила сигарет и упаковала все в посылку. Флора с большой долей моей помощи вывела каракули на записке: «Дяде Фрэнку , с наилучшими пожеланиями от Флоры».
Я была готова отнести посылку на почту, но вдруг до меня дошло, что я делаю. Я попросила у миссис Картер еще один бисквит – она всегда пекла их по несколько штук – и упаковала в другую посылку. К ней я написала записку: «Лео , с наилучшими пожеланиями от Эми». Флора тоже вывела там свое имя, а я капнула чернил на большой палец Розы и прижала его к записке, с объяснением на обороте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76